Андрей Бондаренко - Ночь богонгов и двадцать три пули
— Приехали, — заинтересованно хмыкнула Танго. — Спасибо, что подвезли. Пойду, полюбуюсь на здешних зверюшек…
Расплатившись с таксистом, она покинула машину и, ненавязчиво оглядываясь по сторонам, двинулась вслед за мужчиной с тросточкой.
На Мельбурн, между тем, медленно и практически незаметно опустилась фиолетово-сиреневая вечерняя пелена. Ярко-малиновое солнышко, распрощавшись со скучным серым облаком, уверенно двинулось на долгожданное свиданье с далёкой линией горизонта.
«Симпатичный зоопарк», — передвигаясь по изломанным аллеям, одобрила Танго. — «Кенгуру, валлаби, павлины. Разномастные смешные коалы. Ага, впереди замаячил длинный-длинный пруд, возле которого выстроились в шеренгу…. Кто же это такие? Наверное, карликовые антарктические пингвины. По телевизору как-то показывали…. Вот, и достославный Борис Абрамович. Остановился, заложив руки за спину и слегка наклонившись вперёд, недалеко от пруда. Наблюдает, так его и растак…. Как же наш российский опальный олигарх — по всем визуальным признакам — похож на пингвина! Фигура, стать, пропорции, характерный наклон головы…. Уписаться можно. Пришёл пообщаться с единокровными родственниками? То бишь, является подлым пингвиньим шпионом, коварно засланным в доверчивый человеческий мир? Ха-ха-ха! Надо будет потом Хантеру рассказать…. Ха-ха-ха!».
Но уже через полминуты ей стало не до смеха: к Березовскому, выйдя из-за густых кустов боярышника, приблизился мужчина — высокий, сухощавый, с длинным породистым лицом. Приблизился, почтительно поздоровался за руку и вступил в оживлённый разговор.
Танго, обладавшая прекрасной зрительной памятью, сразу узнала собеседника Бориса Абрамовича — знакомилась, в своё время, с материалами знаменитой операции «Старый цемент», с блеском проведённой Конторой на просторах благословенной бело-голубой Аргентины. Сама она в Буэнос-Айресе тогда не присутствовала, но материалы, будучи курсанткой закрытой спецшколы, изучала — занятная и поучительная история образовалась, слегка напоминавшая заковыристую подземную шараду. Обожаемый Хантер, опять же, проявил себя в Аргентине с самой лучшей стороны…
Так вот. Данный длиннолицый тип проходил (под несколькими именами-фамилиями), по тому делу. В отдельном конверте находились его фотографии — и в фас, и в профиль. Предполагалось, что он являлся кадровым сотрудником ЦРУ и курировал в Буэнос-Айресе различные мутные проекты. Являлся, курировал, а в последний момент — минут за пять-десять до заслуженного ареста — скрылся в неизвестном направлении.
Пройдя в симпатичную деревянную беседку, увитую резными тёмно-зелёными листьями садового плюща, Танго достала из кожаной сумки громоздкий мобильный (спутниковый?), телефон неприметного серого цвета и нажала пальчиком на пару-тройку нужных кнопок.
— Надеюсь, что-то серьёзное? — не здороваясь, поинтересовался сонный и хмурый голос. — У нас, между прочим, раннее-раннее утро. Такой интересный сон, понимаешь, испортила. Блондинка, одним словом…
— Виновата, конечно, — покаялась Танго, после чего, не выдержав, смешливо фыркнула.
— Что такое? — насторожился генерал. — Хихикаешь? Неужели, моё английское наречие никуда не годится?
— Почему же — никуда? В комедийных шоу можно выступать. Запросто и с неизменным успехом. Ну, в тех, которые посвящены сообразительным шотландским и ирландским фермерам…
— Заканчивай хохмить, декадентка крашенная. Что у тебя случилось? Докладывай.
Танго кратко и доходчиво, не называя имён-фамилий и максимально используя Эзопов язык, обрисовала сложившуюся ситуацию.
— Жуликоватый любитель отечественных автомобилей и самолётов решил посетить с туристическим визитом солнечную Австралию? — сладко зевнув, удивился непосредственный начальник. — Да, и Бог с ним. Пусть, клоун дешёвый, гуляет, дышит свежим морским воздухом и любуется на карликовых антарктических пингвинов. Дело, между нами говоря, хорошее и насквозь безобидное.
— Как же так? Ведь…. Может, я ему — хотя бы — физиономию начищу? Или, к примеру, руку сломаю? Ногу? Так сказать, для лёгкой острастки? Дабы наглеть, меры не зная, неповадно было?
— Никогда не перебивай, декадентка сопливая, старших по званию! И, вообще…. Поумерь свои хищнические аппетиты. На данного престарелого авантюриста имеются определённые виды. Сиречь, стратегические и долгосрочные планы.
— У кого — имеются? — невинно уточнила Танго.
— У кого надо, у того и имеются, — в генеральском голосе прорезались-обозначились суровые булатные нотки. — То бишь, у высокого и непогрешимого Руководства…. Так что, брюнетка воинственная, оставь Борюсика в покое. Пусть живёт, здравствует и устриц трескает от пуза, запивая дорогущим коллекционным вином. По крайней мере, до отдельного приказа…. А, вот, залётной американской пташкой, пожалуй, займись. Выясни, если представится такая возможность, что этому скользкому типусу понадобилось в Мельбурне. Но только, пожалуйста, без излишнего фанатизма. В свободное, так сказать, от основной работы время. Не забывая про основное задание, и не рискуя на ровном месте…. Всё, надеюсь, ясно?
— Так точно.
— Выполнять. Конец связи.
— Роджер…
* * *Вскоре беседа завершилась. Березовский остался возле пруда, продолжая наблюдать-надзирать за сонными антарктическими пингвинами, а высокий американец, облаченный в светло-бежевую замшевую куртку, двинулся к выходу из зоопарка.
— Велено — проследить за пташкой, — украшая нос солнцезащитными очками, ехидно хмыкнула за тёмно-зелёной завесой плюща Танго. — Вот, как раз, и подходящая возможность образовалась…
Американец оказался личность на удивленье беспокойной — кружил и кружил по городу, не ведая усталости и пересаживаясь с трамвая на трамвай, благо в Мельбурне их было в достатке. Посещал бары, бутики и дискотеки. Встречался со всякими и разными людьми. Разговаривал разговоры. Делал строгие выволочки. Обменивался конвертами, пакетиками и коробочками. Показывал собеседникам какие-то бумажные прямоугольники.
«Натуральный человек-такса. Мать его по-всякому», — ругалась про себя Танго. — «Причём, очень осторожная и опытная такса. Битая-перебитая такая. Матёрая и прозорливая. Ни разу не удалось подобраться вплотную. Ничего так и не прояснилось. Что теперь докладывать генералу? Наверняка, старый сукин кот, поднимет на смех. Засада австралийская…».
Наконец, уже в районе полуночи, американский фигурант слегка подвыдохся. То есть, устал, проголодался и, выбрав — в качестве временной базы отдыха — неприметную закусочную, расположенную в узком переулке района Ричмонд, вошёл в полутёмный прохладный зал.
