Джон Робертс - Конан в цитадели мрака
— Осквернив святыню божества, — сказал вендиец, — это так называемое жертвенное брюхо, вы приобрели некую силу, превосходящую любую другую. В магии хорошо известно правило, что контакт с колдовскими материями дарует некую близость к сверхъестественному.
— Возможно, это объясняет, — уныло проговорил Конан, — почему я вечно сталкиваюсь с колдовством, как бы ни старался избежать этого.
— Вполне возможно, — сказал вендиец, довольно кивая.
— Вам надлежит войти в храм. — Наконец Фенг-Юн ответил на вопрос Конана.
— И вы убьете жрецов.
На мгновение воцарилась тишина, затем Конан сказал:
— Я понимаю. Мы идем туда. — Он указал на портал с его подъемной решеткой, еще менее привлекательной, чем пасть дракона, и сейчас плотно закрытой. — Мы убиваем тварей, которые на самом деле настолько не люди, что вся магия стигийских жрецов-королей не смогла уничтожить их. Эти существа живыми пролежали в своих склепах тысячи лет, и вы предлагаете нам убить их?
На протяжении всей тирады Конан повышал голос, пока наконец на последних словах не перешел на крик.
— Скажи, скажи ему, атаман, — одобрительно вымолвил Убо.
— Нет уж, я ничего такого не желаю, — согласился Чемик.
— И вправду, — сказал Азока, — никто не может по-настоящему умертвить этих злобных жрецов, кроме их собственного бога. Отсюда следует, что вы должны заставить божество убить их.
— Как же это сделать? — спросила Лейла.
Единственная среди них, она, казалось, спокойно отнеслась к грядущим испытаниям.
— Перед днем празднества там было четыре жреца, — сказал Фенг-Юн. — После него появлялось только трое. Пропал именуемый Умосом, и это именно тот, которого вы заставили прикоснуться к стене крипты. Его бог сожрал его. Вот так вы и должны уничтожить остальных.
— Вы колдуны, — сказал Убо. — Почему бы вам самим не заняться этим?
— Мы могли бы, — проговорил Пиатар из Аграпура. — Но они бы узнали нас, переступи мы только порог храма, и успели бы подготовиться. Необходимо, чтобы вы, такие умельцы, вломились в храм и уничтожили этих жрецов, прежде чем они успеют воспользоваться своей магией.
— А ты что будешь делать, колдун? — ожесточенно поинтересовался Мамос.
— Мы будем иметь дело с их богом, — ответил Фенг-Юн.
— А если мы откажемся? — спросил Конан.
— Вы не можете, — ответил Фенг-Юн. — Вы пойдете добровольно или по принуждению, но вы пойдете. Вы лучше справитесь, если сами будете повелевать своими членами и разумом.
— Вы не оставляете нам выбора, так? — сказал Конан.
— Никакого.
— Вы слышали их, — обратился киммериец к своим спутникам. — Вам известно, что у них не бывает пустых угроз.
— Выглядит так, будто мы должны идти, — возмущенно сказал Убо. — Но до чего ж досадно, что нам придется совершить такое опасное вторжение без всякой надежды что-нибудь похитить!
— Сможете вы поднять решетку? — спросил Конан.
— Запросто, — сказал Азока. — Но тем самым мы выдадим себя преждевременно.
— Я осмотрел все это место, — сообщил Конан, — и не смог найти никаких других проходов.
— Есть один путь, — сказал Пиатар. — Вы должны забраться туда через крышу. В фонаре есть входы.
— Что еще за фонарь? — удивился Мамос.
— В больших зданиях, — объяснил Водволикус, — свет часто поступает через ряд окон, расположенных прямо под крышей. Это и называется фонарь.
— О! — воскликнул Мамос. — Я влезал через многие такие. И никогда не знал, что это так называется.
— В этом храме, — сказал Фенг-Юн, — фонарь состоит из рядов круглых окон, сделанных из твердого вещества, не являющегося настоящим стеклом. Эти окна заливают храм багровым сиянием, но это не естественный свет сего мира. Колдовское стекло несет свет далекой красной звезды, откуда, возможно, происходит раса жрецов Аримана.
— Вам, люди, никогда не проникнуть через такое стекло, — сказал Азока. — Но досточтимый Волволикус, мастер всех вещей кристаллического происхождения, справится с этим. Он последует с вами на крышу и извлечет из гнезда одно из окон. Затем вы спуститесь и выполните свою задачу.
— Нам понадобится веревка, — сказал Конан. Теперь, когда решение было принято, он не терял времени на жалобы и обвинения. — Нам понадобится очень длинная веревка.
— У меня как раз есть такая веревка, — сообщил вендиец; его тюрбан нежно засветился в темноте ночи.
— Тогда ближе к делу, — сказал Конан, вставая.
— Целеустремленность и воля, — произнес Фенг-Юн. — Это вызывает мое одобрение.
— Только будь готов заняться Ариманом, — предупредил киммериец. — Если мы спустимся в брюхо божества тьмы, я хочу, чтобы вы отсекли ему голову.
Конан, Волволикус, Лейла и трое разбойников направились к храму. Чародеи растворились в окружающем мраке, все, кроме Азоки, сопровождавшего бандитов.
— Меньше всего света на западной стороне, — сказал Конан. — Там и полезем. — Они прошли к стороне, что выходила на глухую стену городского суда, и остановились. — Где твоя веревка, Азока?
— Здесь, — сказал вендиец.
Из недр своего одеяния он извлек огромный моток веревки, куда больший, чем мог там поместиться. Вендиец уронил его на землю.
— Не буду спрашивать, как ты сделал это, — сказал Конан. — Спрошу, не можешь ли ты произвести абордажный крюк?
— В нем нет нужды, — улыбнулся Азока. — Это старая вендийская специальность.
Он наклонил голову к сложенным пирамидкой ладоням и запел тихим голосом; его песня была последовательностью угрюмых, вибрирующих завываний, весьма действующих на нервы. Конец веревки медленно вырос из центра мотка и начал подниматься.
— Я однажды видел такой фокус, — сообщил Убо, стараясь не выдать своего возбуждения. — Это было на шадизарском базаре.
— Тише! — прошипела Лейла.
С приближением смертельного предприятия даже она, похоже, занервничала.
Когда вендиец завершил свою песнь, Конан шагнул к веревке и дернул за нее. Казалось, будто это не туго натянутая веревка, а железный стержень.
— Волволикус, — сказал киммериец, — когда последний из нас поднимется, мы будем держать веревку, и Азока вернет ее в нормальное состояние. Обвяжись вокруг пояса, и мы поднимем тебя.
— Именно это я и собирался предложить, — ответил колдун. — Я не юный атлет, и вся сила понадобится мне, когда я буду взламывать окно.
— А как насчет тебя? — обратился Конан к Лейле. — Я знаю, как ты сидишь в седле. Сможешь вскарабкаться с той же сноровкой?
Вместо ответа она скинула сапоги и прыгнула на веревку. Сжав ее руками и ногами, она проворно, будто обезьяна, полезла вверх. Минутой позже она вскарабкалась на кромку крыши и скрылась из глаз. Затем появилась снова и махнула рукой.
