Центр силы (СИ) - Сухов Лео

Время шло. Лежать, почти не двигаясь, было невыносимо тяжело. Хотелось размять руки, ноги, шею, задницу — да чего уж там, всё хотелось размять!.. То там, то тут моё тело немело, а как только приток крови восстанавливался, приходилось терпеть табуны «иголочек». Ну и отчаянно завидовать ворам, которые могли позволить себе встать и размяться…

И вообще я не понимал, чего мы ещё лежим, а не берём этих козлов! У них только по разговорам всё было ясно! Но Кострома, которая командовала операцией, продолжала ждать. А поскольку я почти целиком и полностью доверял нашей валькирии (уж точно больше, чем себе!), то старательно гнал возмущение подальше.

Наконец, Миха поднялся и двинулся к одной из корзин. Его подельники радостно зашевелились.

— Да наконец-то! — выдохнул Коля.

— Давайте уже выбрасывать… — буркнул Мих, а затем откинул крышку и достал большой кусок кожи…

Нашей, сука, кожи!!! Добытой с риском для жизни! И обработанной с риском для жизни! Меня аж ярость захлестнула на несколько секунд… Только усилием воли я сумел её подавить и загнать поглубже. Мне из-за оружия так обидно не было, как в тот момент, когда этот ворюга нашу выстраданную кожу мял!.. Своими, блин, потными руками!..

Тихон ткнул меня в бок и указал глазами на Кострому. Девушка внимательно следила за происходящим, а потом, наконец, резко махнула рукой. И тихая ночь, в которой умиротворяюще потрескивал костёр, сменилась громким рёвом Дуная и Сочинца. А ещё хрустом сминаемых кустов и испуганными криками воров.

— На землю! Лицом вниз!

— Руки за голову!

— Кто шевельнётся — стреляю!

Миха повалился на землю сразу, покорно и даже немного обречённо. Жека попытался вскочить, но, получив прикладом по зубам, опрокинулся навзничь. Прекраснолицый так и сидел, хлопая глазами, пока тоже не был уложен грубой силой.

А вот наш с Тихоном пациент оказался хитрее… Лечь-то он сразу лёг. Как сидел у костра, так и повалился на землю. Вот только руки у него остались под животом, и что он там делает, мы не знали. В какой-то момент в нос ударил запах серы… А в следующий миг, когда Кострома с силой выдернула руку блондина из-под его живота — грохнул выстрел.

Не такой, как из наших ружей и винтовок… Они, когда стреляли, то выдавали аккуратный, хоть и громкий хлопок. А тут выстрел именно грохнул. Как из сраной пушки! Да ещё и дымом, от которого слезились глаза, всё заволокло: едким, пахнущим серой…

Кострома вскрикнула, падая на землю. Я не видел вора в дыму. Мог лишь ориентироваться на то место, где он только что был. Надавил на спусковой крючок, и приклад больно ударил в плечо. Я не услышал ни крика, ни шума… В общем, так и не понял — попал или нет.

Рыкнул кто-то из питомцев, а кто-то заскулил. Раздался всплеск. Дунай кинулся к матерящейся Костроме.

— Инна!

— Да жива я!

— Куда попал?

— Ловите урода! Уйдёт!

Пробегая мимо Костромы, я сунул ей в рот капсулу «лечилки», которую достал заранее, ещё пока мы в кустах лежали. Как знал, блин…

— Поймай ублюдка! — рыкнула она.

Нога и бок девушки были покрыты кровью. Не знаю, из чего стрелял этот урод, но очень напоминало попадание из дроби. Штук десять пробитий, вокруг которых расползались красные разводы крови.

Отвечать я не стал. Молча проскочил сквозь плывущее облако порохового дыма. Мельком отметил, что Шрам лижет окровавленный бок. А потом увидел блондина. Тот плыл по стремнине реки. Над водой только его голова болталась.

Дёрнув затвором, который откинул гильзу из ствола, я зарядил винтовку. Прицелился и выстрелил. Рядом с белым пятном головы взвился фонтанчик воды. Промах! Я снова перезарядил винтовку. Кто бы только знал, как мне не хотелось лезть в воду… Выстрел — и снова промах.

Блондин перестал доверять течению и принялся грести. Я кинулся вдоль берега, пытаясь на ходу перезарядить оружие. Патрон никак не вставлялся, а затвор не удавалось с первого раза закрыть. Мысленно матерясь, я успел сделать третий выстрел. Голова блондина мелькнула над не слишком бурным гребнем переката — и скрылась на спуске. Зар-р-раза!..

Втянув в себя воздух, закинув за спину винтовку и проклиная не в меру ретивых воров, я разбежался как мог… И в том месте, где русло реки сужалось, а у берега было явно достаточно глубоко, сиганул в воду.

Сразу же погрузился с головой. Вынырнул, фыркая. Течение подхватило меня и понесло вперёд. Мелькнула мысль, что надо было хотя бы до переката добежать, а потом прыгать. Но как мелькнула — так и пропала. Меня как раз подняло на гребень вала и бросило вниз, чудом не размазав о валун посреди русла.

Бурная вода пару раз затаскивала меня под воду, но я выплывал и отфыркивался. Когда вынырнул во второй раз, перекат закончился. Течение тут было всё ещё бурное, но терпимое. Я увидел мелькнувшую белобрысую макушку. Хмурый блондин Коля плыл к противоположному берегу.

Пришлось самому, что есть силы, работать руками и ногами. В тот момент я думал только о том, чтобы догнать урода и жестоко покарать. Забыл только, что меня тоже могут… Когда, шатаясь и высоко задирая ноги, я выбирался по мелководью, Коля напал…

Он поджидал меня в зарослях травы у берега. Дождался, когда окажусь рядом — и накинулся, норовя ударить медным ножом. Я не успевал среагировать, не успевал уклониться… Только топор успел вытащить — чтобы подставить его под удар.

Мы столкнулись на встречных курсах. Я старался отвести нож, ещё на бегу, а вор пытался добавить по мне сбоку — и тоже не останавливался. Оттого, что весу во мне было больше, Коля отлетел назад и упал на спину. А у меня ступня проскользнула в иле, и я тоже упал: ему на ноги, лицом вниз.

Сразу же приподнялся на руках… И еле успел перехватить летящий в лицо нож. Коля с рычанием навалился на меня. Попытался подмять, получил носком ноги в затылок, «поплыл» — и был немедленно скинут. Но в тот же момент снова попытался достать меня ножом. И снова навалился сверху.

В такой драке нет правил. Я был массивнее, он — умелее. А ещё явно имел больше опыта и решимости. Но в тот момент, когда я понял, что моей жизни угрожает нож, в сторону были отброшены все глупости, вбитые когда-либо в голову…

Каждый колонист должен приложить все усилия для успешного выживания в любой, даже самой агрессивной среде, руководствуясь, в первую очередь, правилом №1. Но, если опасность/угроза не позволяют от них сбежать, требуется применить смекалку, чтобы защититься от них, и недюжинное мужество, чтобы показать своё изобретение другим колонистам.

Может, тут и не пахло никакими изобретениями… И, может, мой способ победить был не слишком героическим… Но я не герой, я — Вано! Снова вывернувшись из-под врага, я как клещами вцепился в его руку с ножом, а потом рванулся вперёд — и впился зубами… В губу.

Нет, сначала цепанул своими зубами его (ой, фу!), отчего рот наполнила зубная крошка и кровь. Но я не обращал внимания на боль!.. Я задался высокой целью обглодать лицо противнику. И у меня получилось. Остатки моих зубов сомкнулись на Колиной губе…

С рычанием уродуя чужую физиономию, я почему-то вспоминал дурацкий анекдот:

— Мама! Мама! Смотри, мальчик девочку ест!

— Да нет, сынок, они целуются… Ан нет, и вправду ест!

А Коля ничего не вспоминал. Даже про нож забыл и выронил. Он визжал, испуганно и яростно, изо всех сил пытаясь оторвать меня от своего лица. Зря он так, только больше кожи в моём рту оставил…

Наконец, у него получилось. Отбросив меня прочь, так что я чуть ли не с головой погрузился в воду, Коля затравленно попятился. А потом — побежал.

И мне бы всё это безобразие прекратить… Но я, как собака, почуяв слабину, вырвался из объятий ила и песка, сплюнул откушенное в воду — и рванул следом. Увидев впереди спину Коли, зарядил винтовку на бегу, бухнулся на колено, вскинул оружие и выстрелил.

Было темно, но я попал. Метил в спину, а поразил, что пониже. Но главное — результат: воришка кубарем полетел на землю, истошно подвывая на все лады. Я перезарядил оружие и кинулся к нему. Но пока возился с затвором, вор тоже приготовил для меня сюрприз… Всё это время он стонал на земле, даже не пытаясь двигаться. И мне стоило бы догадаться, что не столь уж страшна его рана…