Константин Костин - Ксенотанское зерно
– Уважаемая, – холодно начал хозяин кабака.
Ведьма – никто в этом не сомневался – с яростным клекотом выбросила в сторону мужчины руку со скрюченными пальцами. Тот отшатнулся, но ничего не произошло.
– С-с-святые... – зарычала ведьма и длинным прыжком отскочила к выходу.
Дверь постигла участь стола.
***
– Ушли, – даже с некоторым восхищением произнес Грибной Король, – Ушли из города.
В помещении никого не было, поэтому ему никто не ответил.
– Цу Бальтазар, – произнес Грибной Король, – отправляйся к цу Юстусу. Пусть найдет свою ведьму-ищейку и пришлет ко мне. Я скажу ей, что делать.
***
Три шварцвайсских монаха, совсем недавно выехавшие из города, скакали по дороге. Они уже давно пересекли протянувшуюся вокруг столицы тонкую нить грибницы, оставалось совсем немного...
– Здесь! – прокричал тот, кого стражник посчитал главным, с изуродованным лицом.
Всадники остановились у каменного столба на обочине. На каждой из четырех граней верхушки столба стояла цифра «один».
– Священник обходил столицу кругом не более одной мили от стены. Значит, мы уже за пределами круга и нечисть нам не страшна.
– Спасибо всем святым, – хмуро проговорил второй монах, чье лицо было настолько похоже на лицо крестьянина Якоба, что, скорее всего, это он и был.
– Что вас так раздражает, брат Таурус? – Рудольфа радовал сам факт успешного бегства из столицы, где стало слишком уж пахнуть грибами.
– Спасибо тем бездельникам, что стерегли нас у ворот, – невпопад ответил Якоб, – Теперь я точно знаю, что мне наплевать на все пророчества. Я – на стороне короля.
– Почему? – Рудольф продолжал улыбаться.
– Потому что если не он, то люди, которые считают меня рабочим скотом.
– А что думает по этому поводу наша сестра Кокцинелла?
«Сестра» ничего не думала. Она оцепенело сидела на лошади, глядя в пространство пустым взглядом.
– Госпожа Ирма?
Ирма съехала с лошади и упала на землю.
Бессонная ночь...
***
– Я тебе не ищейка!
– Хорошо, – качнул широкополой шляпой Грибной Король, – вы – не ищейка. Можете придумать себе любое другое название, после чего отправьтесь за пределы города, так как наша цель убыла.
– А почему бы вам, барон, не отправить своих слуг за ней следом?
– Потому, уважаемая Даркхантер, что мои дети и мои слуги не могут пересечь линию, по которой прошел с молитвой священник Друденского собора. А вы – можете.
– И как же?
Грибной Король медленно улыбнулся.
***
Ехали шагом. Якоб шел у стремян Ирмы.
– Куда мы едем? – парня беспокоила Ирма. После холодной воды в лицо она очнулась, но все равно, ехала с видом великомученицы.
– Здесь неподалеку...
Ирма опять рухнула с лошади, но в этот раз Якоб успел подхватить ее на руки.
– Якоб... – прошептала девушка, – ты – не скотина...
И уснула.
Дальше пошли пешком. Якоб нес Ирму, Рудольф вел коней.
– Здесь неподалеку, – говорил он, – школа Личной гвардии. Вернее, один из корпусов. Последняя партия кадетов уже выпустилась, но с десяток преподавателей найдется.
– И что? – для Якоба Ирма не была ношей. С его силой он мог спокойно нести ее даже вместе с лошадью.
– Они должны знать, где сейчас командир. Или где находится тот, кто знает, где командир. А командир расскажет нам, где находится король.
– Найти школу, чтобы найти гвардейцев, чтобы найти командира, чтобы найти короля...
– Ну вот, ты понял весь расклад.
Ирма пошевелилась, сворачиваясь в уютный комочек. Так удобно: ехать в теплых и сильных объятьях... Как она могла считать Якоба грубым и тупым?
– Ага, – Рудольф остановился, – Вон она, школа, видите?
От дороги сворачивала вторая, петлявшая по ровному как стол полю. Где-то в миле от путешественников дорога упиралась в светло-серое здание, фруктовыми деревьями и зелеными шарами подстриженных кустов походившее на загородный особняк.
***
Небольшой холмик у реки возле столицы. Большой бурый камень намертво вросший в землю...
Хотя...
Камень зашевелился, приподнялся из земли и откинулся в сторону, как крышка люка.
Из открывшегося темного проема выкарабкалась злая, как тысяча чертей, перепачканная глиной и облепленная паутиной Фукс, с кожаной сумкой на боку.
Грибной Король пообещал, что его твари ее не тронут. Вот только насчет паутины, крыс и мокриц он ничего не говорил!
– Аргрхргр! – она вскинула руки вверх и быстро встряхнула ими.
Грязь, пыль, паутина исчезли, костюм заблестел новенькой кожей. Ведьма стянула рыжие перепутанные волосы в рыжий хвост – укладывать магией прическу она не умела – и принюхалась.
– Значит, туда...
Фукс грязно выругалась – коня не было и ей предстояло пешее путешествие. Ну что ж, пешком, так...
Зубы ведьмы оскалились в недоброй усмешке. Святые образа последнее время портили ей жизнь и Фукс распотрошила свою коллекцию волшебных предметов. Осталось кое-что проверить.
Ведьма достала из сумки статуэтку святого Бернарда, небольшую, высотой в ладонь и установила на верхушке камня-люка.
Посмотрела на широкое лицо святого, пару раз щелкнула пальца:
– Не работает... А так?
Она достала из той же сумки ржавую подкову и бросила через плечо. Железяка упала, покатилась...
Из нее мгновенно вырос и забил копытами конь. Почти как настоящий, если не обращать внимания на черно-рыжий окрас и сбрую из блестящих стальных цепочек. Ну и на глубокие черные дыры вместо глаз.
Образ святого не действовал на волшебные предметы.
– Вот так-то, бородатый, – Фукс подмигнула святому, вскочила на коня и понеслась по полям к дороге.
Пусть теперь этот крестьянин попробует подловить ее, как дуру Монд...
Святой Бернард смотрел ей вслед и, казалось, улыбался.
***
– Рудольф!
– Ричард!
Вызванный охранником глава учебного корпуса в Грюнбаум радостно обнялся с гвардейцем. Странно они смотрели со стороны: высокий гвардеец со щегольскими усиками, в строгом черном мундире и непонятный человек с избитым лицом в черной рясе шварцвайсского монаха.
– А это кто с тобой?
– Это – мое задание.
Задание уже слезло с рук Якоб и отчаянно зевало.
– Госпожа Ирма цу Вальдштайн. Очень, очень важная персона. Я должен немедленно доставить ее королю.
– А это что за молодец?
– Это, – Рудольф и глазом не моргнул, – крестьянин Якоб Миллер, помогает мне.
– Крестьянин... – с непонятной интонацией протянул Ричард.
Ирма выпрямилась. Да как он смеет!
– Да, господин, – поклонился Якоб.
Ирма выдохнула. Пусть Якоб смел, силен и умен, пусть он во сто раз лучше этого Ричарда, которого девушка сразу возненавидела, – но Якоб – крестьянин. И вынужден кланяться любому дворянину, который назовет его, если захочет, тупой скотиной и пошлет, куда захочет. А Якоб поклонится и скажет «да, господин»...
