Лиза Смедман - Атака мертвецов
Одна из неумерших — дроу, у которой лохмотья, оставшиеся от прежнего пышного наряда, болтались на покрытом волдырями теле, — нетвердым шагом спустилась по ступеням и потянулась к ящику в руках у Кбраса. Покачав головой, он отодвинул ящик подальше.
— Это не для тебя, госпожа, — сказал он ей. — Это для твоей Жницы.
От дверей в дальней части пирса послышалось хихиканье. Оттуда вышла женщина-дроу в свободном черном платье и маленькой серой шапочке — знак того, что перед ними краун.
Пальцы ее были украшены серебряными кольцами. На груди висели песочные часы, заполненные белым песком, а на поясе — кинжал с костяной рукоятью в ножнах. Кожа ее была испачкана пеплом погребального костра, смешанного с прогорклым жиром. Когда она приблизилась, Кбрас приказал себе не замечать зловония. В Маэримидре его вечно начинало от этого тошнить.
Он взобрался по ступеням, прижимая к себе ящик. Талзир и Гиндрол последовали за ним. Все трое поклонились подходящей краун. Едва заметно кивнув в ответ, она бросила им под ноги мешок, который был у нее в руке. Раздался характерный звук — стук драгоценных камней друг о друга.
Когда она потянулась к ящику, Кбрас сделал вид, что ему не хочется отдавать его. Он вертел его в руках, чтобы наверняка привлечь к нему внимание краун. На дереве виднелись отметины, словно его кто-то грыз.
— Есть проблемы? — спросила она. Голос ее был холоден.
— На нас напали, — сказал Кбрас. — Бьюлет перепутал ящик со своим завтраком.
— Хорошо, что он не проглотил содержимое, — пропищал Талзир у него за спиной, — а не то у него изрядно разболелось бы брюхо. — Он нервно хихикнул.
Глаза краун сузились.
— Дай сюда.
Кбрас переступил с ноги на ногу:
— Но…
— Дай сюда!
Кбрас подчинился, поднимая ящик. Когда рука краун должна была вот-вот коснуться его, Ночная Тень резко толкнул его вверх. Ее рука прошла сквозь иллюзорную крышку и коснулась камня пустоты. На кратчайший миг глаза ее испуганно расширились, губы дрогнули, готовясь закричать.
И она исчезла.
Повелением мысли Кбрас изменил свой облик. Тело его вдвое увеличилось в размерах, изменило пол, лицо стало подобием того, на которое он только что смотрел. Его жилет сделался платьем, его маска — шапочкой, а кольцо из драконьей кожи у него на пальце превратилось в восемь серебряных колец.
Он высокомерно воззрился на оставшихся «гномов» и прокричал холодным женским голосом:
— Куда он делся? Отвечайте!
Неумершие дроу переводили взгляд с трансформировавшегося Кбраса на место, где только что стояла настоящая краун. Один из них схватил Кбраса за рукав, и Ночная Тень свирепым взглядом заставил его убрать руки прочь.
Гиндрол и Талзир тем временем играли свои роли безупречно. Сопя, нервничая, они старались не встречаться с «краун» взглядами. В нужный момент качнулась лодка, словно в нее ступил кто-то невидимый. Кбрас взглянул в ту сторону:
— Ага. Нервы не выдержали, вот как?
Гиндрол нагнулся подобрать мешок, но Кбрас наступил на него ногой. Он сделал вид, что открывает ящик. Иллюзорная крышка откинулась, и он заглянул внутрь. Камень пустоты казался черной дырой величиной с кулак посредине ящика. Удовлетворенно кивнув, Кбрас изобразил, будто закрывает отсутствующую крышку.
Он убрал ногу с мешка.
— Убирайтесь! — приказал он двоим. Съежившись, они подхватили мешок и полезли обратно в лодку.
Все это было частью спектакля.
Неумершие этого, конечно, не поняли. Ожившие мертвецы, окружавшие Кбраса, не обладали разумом, чтобы сообразить, какой ловкий спектакль разыграли перед ними Ночные Тени. Зато куф-марен, вышедший из ближайшей двери, обладал. Долговязый и тощий, состоящий из окровавленных мышц, грубо прикрепленных к костям, он уставился на Кбраса налитыми кровью глазами. Едва Кбрас встретился с ним взглядом, в глубине его души поднялась паника. У него было ощущение, будто он тонет, барахтается, идет ко дну в кровавом море.
«Господин В Маске, — отчаянно взмолился он, — укрепи меня!»
Паника исчезла, оставив после себя лишь струйку нервного пота, стекающую по его спине. Он сверкнул глазами на оживших мертвецов, которые столпились вокруг и всячески пытались подольститься к нему.
— Расчисти мне дорогу! — приказал он.
Куф-марен кивнул. Существо махнуло рукой, и жертвы чумы, стоявшие на причале, попадали, снова сделавшись безжизненными. Потом оно зашлось сухим отрывистым кашлем. Изо рта его вылетел шлепок мокроты вперемешку с кровью и упал на живот трупа, лежавшего прямо перед Кбрасом. Едкая слюна зашипела, прожигая тело насквозь, до камня под ним.
Куф-марен издал булькающий смешок и потопал по причалу, оставляя за собой кровавые следы.
За спиной Кбраса Гиндрол и Талзир гребли прочь от пристани. Плеск их весел быстро затерялся за лязганьем черепов над головой и стенаниями призраков, снующих в небе.
Кбрас заставил себя расправить плечи и последовал за куф-мареном с высокомерным и уверенным видом. Они шли по разрушенному городу. Повсюду, куда бы Кбрас ни взглянул, валялись жертвы чумы, сохраненные злой магией. При его приближении они поднимались и раболепно кланялись краун, которую он изображал. Некоторые цеплялись за его плащ пальцами в волдырях; он высокомерным жестом стряхивал их.
Кбрас заметил движение в одном из проулков. Он глянул в ту сторону и увидел чудовищную собаку, в четыре раза выше его ростом, состоящую из копошащейся мешанины тел, с зубами из обломков бедренных костей. Существо обнюхало трупы, выбрало один из них и вцепилось в него зубами. Оторвав труп от земли, кошмарный пес замотал головой, во все стороны полетели ошметки плоти. Существо прервало свое отвратительное занятие и оглянулось на Кбраса; из пасти его, будто слюна, капала кровь.
Кбрас отвел взгляд и пошел дальше. Однако вокруг зрелище было не менее ужасным. Вампиры шмыгали по трупам, словно крабы, откусывая лакомые кусочки и высасывая их. Призраки проходили сквозь стены, оставляя за собой морозный след. Могильные черви с палец величиной копошились в ушах и ноздрях валяющихся на земле трупов, мало-помалу превращая их в известь.
Кбрас уже видел все это однажды. Как и тогда, все внутри его переворачивалось от ужаса. Он думал, что готов. В конце концов, с падения Маэримидры прошло уже пять лет. Пять лет, как он бежал от ужасов города, завоеванного одновременно войском Кургота Дьявольское Отродье извне и жрицами-изменницами из Дома Т'зарран изнутри.
«Ты не помер тогда, — сказал он себе угрюмо. — Не помрешь и теперь».
Но мысли его продолжали предательски возвращаться в то время. Он вспоминал все свои промахи, свои почти смертельные ошибки. То, как он стал любовником одной из жриц Кайрансали, к примеру. Как скверно все закончилось! Потом он влачил свой жребий среди горстки уцелевших дроу, прячущихся в развалинах. Все было хорошо, пока они не вздумали напасть на краун — самоубийственная попытка. Кбрас ушел от них, бежал из Маэримидры с мешком драгоценностей, которые сумел насобирать среди руин.
