Алан Фостер - Флинкс на планете джунглей
— Я не допущу, чтобы такое случилось с тобой.
— Спасибо, Тил. Я знаю… — Он замолчал, только сейчас осознав, что именно и, главное, каким тоном она только что сказала.
— У меня нет мужа, Флинкс.
Больше она не добавила ничего. Ее слова повисли в воздухе, точно споры, ждущие своего часа, чтобы упасть в плодородную землю и прорасти.
Он отвернулся.
— Я никогда не был женат, Тил. Я ведь уже говорил тебе.
Она прижалась к нему, ее тело было теплым, соблазнительным. Дети и фуркоты крепко спали неподалеку.
— Я помогаю тебе, ты помоги мне. Думаю, это даже нечто большее, чем просто помощь. Мы подходим друг другу.
Флинкс побывал во многих мирах, избежал опасностей, с трудом поддающихся воображению, повидал представителей самых разных рас, как плохих, так и хороших. Но даже его уникальный Дар не помог — Тил шла к своей цели напролом, и Флинкс не знал, что говорить и делать.
— Тил… Тил, я просто не знаю, что сказать. Я не хочу жениться. — Отвечая, Флинкс смотрел не на нее, а во тьму. — Я вообще не уверен, было бы это честно с моей стороны — жениться…
— Почему? — удивилась она. — Флинкс, с тобой что-то не так?
— Да… Нет. Просто я… не такой, как все. Не знаю, плохо это или хорошо. Иногда вроде бы ничего плохого, но иногда мне хочется разбить себе голову, вырваться из нее.
— Странные слова. Разве можно вырваться из собственной головы?
Он открыл было рот, но не произнес ни слова. Разве можно объяснить, что были случаи, когда он в самом деле «выходил» из своей головы? Когда-то с помощью ульру-уджурриан, а недавно — уже здесь, на этой планете.
— Ты очень милая женщина, Тил, и очень красивая.
И это была истинная правда. Тил полулежала, привалившись к Флинксу в тени огромного дерева, а ее тело было усеяно пятнышками лунного света. Все вокруг Тил, казалось, мерцало; ее тело ждало и манило.
— Но это не мой дом, не мой мир. Мне здесь очень многое нравится, но я вовсе не уверен, что захочу остаться насовсем. — Внезапно охрипнув, он откашлялся, прочищая горло. — Я не уверен, что захочу остаться насовсем где бы то ни было.
Чувствуя, что он огорчен, Тил попыталась отвлечь его:
— Расскажи о своем доме. Там все не так, как здесь?
— Везде все не так, как здесь, Тил. Ваш мир неповторимый, ни на что не похожий. К примеру, на Мотыльке, откуда я родом, гораздо холоднее.
— Я слышала о холоде. Думаю, мне он не понравился — Конечно, не понравился бы, — подтвердил Флинкс. — Там тоже сырость, но не такая, как здесь. И дождь есть, но совсем другой, холодный. Есть деревья…
Она вскинула голову:
— Деревья! Такие как у нас?
Он рассмеялся:
— Тил, по-моему, нигде во вселенной нет таких деревьев, как у вас. Я же говорю, это совершенно уникальная планета.
— Ну, видишь, как хорошо получается? Мир уникальный, и ты уникальный. Где тебе будет лучше, чем здесь? — простодушно спросила она.
Самое печальное, что он на самом деле хотел осесть где-нибудь, хотел обзавестись своим домом.
Вот только сейчас это было невозможно. Флинкс даже не знал, есть ли у него будущее. Да и вообще… Может, этот мир и подходит для Флинкса, но отсюда вовсе не следует, что Флинкс подходит для этого мира.
Однако Тил, конечно, этого не поймет.
— Еще на Мотыльке есть равнины, где деревья не растут вообще.
Она была изумлена:
— Вообще нет деревьев!
— А на некоторых равнинах даже не растет трава, и они весь год покрыты льдом.
— Льдом? Это что-то вроде холода?
— Это холод, который можно подержать в руках, — терпели во объяснял Флинкс. — Твердый холод.
Тил покачала головой:
— Легенды, легенды… Мне всегда в них верилось с трудом, а теперь оказывается, что все правда… Твердый холод… Неужели твой дом так неуютен?
— Я там вырос, а родился на другой планете. — Флинкс не хотел лгать ей. — Мне нужно узнать, кто я и что я, Тил, прежде чем связывать судьбу с кем-нибудь. И еще. Есть вещи, которые я просто обязан сделать. Что-то не так… там. — Он обратил лицо к небу. — Может, я обманываю себя, но мне кажется, от меня что-то зависит. Я могу что-то изменить или по крайней мере кому-то помочь. — Он провел пальцами по теплому живому дереву, на котором они с Тил сидели. — И этот мир тоже каким-то образом имеет ко всему этому отношение.
— Это дерево? — удивленно спросила Тил.
И снова Флинкс улыбнулся:
— Нет. Больше чем дерево. Гораздо больше. Я сам еще не разобрался. Очень многого не понимаю…
Она сжала его руку:
— Тогда ты нормальнее, чем тебе кажется.
Если бы, подумал он. Ах, если бы!
— Что-то происходит, Тил. Что-то очень важное. И я, кажется, нахожусь в самом центре происходящего. Такое ощущение, будто я должен связать в один узел множество нитей. Не знаю, какова моя роль в происходящем. Знаю только, что я — участник событий.
— И поэтому ты не можешь жениться?
— Женившись, я поступил бы нечестно. Сначала я должен сделать то… что я должен сделать.
Некоторое время она молчала, задумчиво глядя в сторону.
— А потом?
— Что будет потом, я не знаю.
Тил печально вздохнула. Молодые фуркоты смешно похрапывали во сне, огромная спина Саалахана бесшумно поднималась и опускалась вместе с Пип.
— Значит, у нас с тобой ничего не может быть?
Флинкс задумался. Его участь, какой бы она ни была, счастливой или трагической, пока еще не решена. Концы нитей еще не скоро сойдутся вместе. А до тех пор… Вот она, реальность сегодняшнего дня — лес, дождь и тепло лежащей рядом женщины.
— Я этого не говорил, — ответил он серьезно. — Я лишь сказал, что не могу быть твоим мужем.
Печаль на лице Тил сменилась сияющей улыбкой. А потом женщина обняла его.
Глава двадцатая
Спустя несколько дней трудного пути они добрались до Дома-дерева. Флинкс терпеливо шагал позади Саалахана и Тил, поглядывая на детей, бесстрашно резвящихся со своими фуркотами над зеленой бездной, чей вид вогнал бы в ступор любого взрослого атлета из цивилизованных миров. Время от времени они обходили опасные места, которые Флинкс даже не успевал заметить, а как-то раз по приказу Тил он на цыпочках прошел мимо стройного дерева с гладкой корой, которое внешне было ничуть не опаснее своих соседей.
В конце концов Мумадим заявил, показывая вправо, что нужно идти в эту сторону. Тил и Саалахан посовещались с ним и решили, что эти места и впрямь им знакомы. Однако это направление существенно расходилось с тем, которое указывал путевод Флинкса.
— Если поймем, что ошиблись, то без труда вернемся на прежний путь, — сказала Тил. — Но мне кажется, Мумадим прав — Дом совсем близко.
