Алексей Секунов - Платон. Книга первая. В прятки с судьбой
— Угу, — пробурчал тот. Вагон монорельса закрепился в гигантском техническом лифте и медленно пополз вверх. Конечной остановкой был какой-то непонятный, но довольно широкий зал, заполненный контейнерами с номерными знаками.
Ванек еще там, на плацу, сделал один вывод: народу мобилизовали больше чем техники — это значит, что истребители будут не у всех. Такой вывод ему не понравился. Уж очень сильно он привык к своей боевой машине, где каждый винтик был подогнан под пилота. Кадеты высыпали из всех трех вагонов на площадку перед техническим лифтом.
— Кадеты, стройся! — скомандовал один из бойцов, судя по пагонам — капитан. Не прошло и десяти секунд как вдоль стены выстроились все сто пятьдесят человек.
— В четыре колонны за направляющим, шагом марш! — опять гаркнул капитан.
Хоть Сафин и Петров, принадлежащие к шестому курсу оказались в самом конце и не видели, кто именно направляющий и куда движется вся колонна, но они увидели остальных бойцов с шестого курса. Их было не много, от силы человек десять. Но все лица были знакомыми.
Всех мобилизованных поместили на смотровом мостике. Места там было предостаточно, всюду шныряли служащие авианосца в синей с черным форме космофлота.
— Ванек, — Май привычно дернул его за рукав, — как ты думаешь, нам выдадут такую же форму?
Ваня посмотрел оценивающим взглядом на всех тех, кто подобно муравьям сновал туда-сюда.
— Упаси господь, — рассмеялся он, — это же обслуживающий персонал! А нам по уставу полагаются комбинезоны пилотов с бортовым номером машины.
— Ах, да! Точно! — хлопнул себя по лбу Май.
Мест для сидения на мостике оказалось мало, поэтому все, кто как мог, расположились на своих рюкзаках.
После команды «разойдись». Все разбрелись по разным углам.
Сам мостик представлял собой зал с высоким потолком и гигантским смотровым окном во всю двадцатиметровую высоту и сто пятидесятиметровую длину стены. Мостик был чем-то вроде главного холла — вестибюль. Выполненный в голубоватых тонах космофлота, он выглядел довольно приятно.
Мысли о возможных военных действиях отошли от сознания Вани, и он слегка расслабился.
После того как авианосец «Кондор» поднялся над космодромом и дал импульс на маршевые двигатели ребята с шестого курса решили поделиться друг с другом мыслями и идеями на счет предстоящего задания.
Больше всего страху, как и предсказывал, Май, было у Аргентинца.
— Пацаны, — начал, было, он, когда Кондор прорезал нижние слои атмосферы, — вот вам не страшно?
Все тут же замотали головами и наперебой заговорили «нет», «да вообще что-то ни как» и тому подобное.
— А вот мне страшно, — по лицу Аргентинца было видно, что не ровен час он обделается, — мы же с вами еще шестой курс всего лишь. Это понятно там восьмой или девятый у них уже и боевых вылетов то немерено.
— Да это понятно все! Ты только в штаны не наложи, когда китайские корветы увидишь, — сострил кто-то из шестикурсников. Все дружно засмеялись.
Когда групповой смех немного затих, голос подал паренек, который был на половину китайцем, на половину русским. В Петропавловске-Камчатском таких полукровок было много. Вот и он Генка Ка, непонятно как попал в летное училище имени Чкалова.
— Парни, я хоть и не боюсь как Аргентина, — начал он, все снова слегка засмеялись, как только речь зашла про Аргентинца, — ну, ладно, ладно хватит, — приостановил он всех, — я вот что подумал. Война ведь не учения могут быть и жертвы.
После этих слов ребята немного поникли. Генка задел одну из самых душещипательных тем. На шестом курсе многим уже исполнялось 18 лет, а помирать в таком возрасте никому не хотелось. Преподаватель летной подготовки Карл Павлович говорил, что если в истребитель происходит попадание из плазменного орудия широкого действия, то в кабине пилота начинается истинный ад, человека сидящего за штурвалом просто сплавляет с обшивкой его истребителя. Испытать подобное не хотел ни кто.
— А у меня ведь на гражданке девчонка осталась, — сказал Генка, будто точно знал, что его корвет собьют одним из первых. Он достал из кармашка своего рюкзака фотографию, обычную на бумаге, и пустил ее по кругу. Обойдя всех, фотка остановилась у Мая.
— Симпатичная, — оценивающе сказал он, — у меня тоже в Петропавловске живет девчонка.
— Марта?! — тут же радостно уточнил Ванек.
— Ага, — кивнул Май и вернул фотографию Генке. А тот тут же спросил:
— Что за Марта?
Ваня рассмеялся.
— Тут такая история была, — начал рассказывать он, — в общем, наш Май только в корпусе такой белый и пушистый отличник, видели бы вы, что он на гражданке выделывал… Вот видел из вас кто-нибудь кино новое, недавно вышло… это… ну как его? А, да точно… «Один день в Новой Москве».
Однокурсники покачали головами.
— Мда, тяжеловато будет объяснить. Короче, на каникулы мы решили у Петровых, ну, у родителей Мая остаться. Мне-то до дому пришлось бы на другой конец страны лететь, а так мы у его родителей остались. Какие каникулы у нас были — зашибись! — Ванек мечтательно закатил глаза.
— Ну, Ванька не томи, рассказывай, что дальше-то было? — подал голос Гришка Родионов, знакомый Вани.
— Ну, там такая история была. Это суббота была? — спросил Ванек, повернувшись к другу.
— Ага, — ответил Май, ожидая, что вывернет Сафин.
— Ну, так вот в субботу мы как нормальные пацаны пошли в один из местных клубов. Точнее даже не пошли, меня потащил этот обормот, — рассмеялся Ванек и хлопнул Петрова по плечу.
— Сам ты обормот, ты тогда еще весь день меня умолял сходить куда-нибудь.
Однокурсники засмеялись, а Ванек залился краской.
— Короче вернемся к сердцу вопроса. Мы тогда с Маем пошли в клуб не помню, как он назывался, но факт в том, что в клуб нас не пустили.
— Ну, правильно! — расхохотался Гришка, — ваши-то рожи не один фейсконтроль не продут!
— Да ну тебя, — махнул рукой Ванек, — вот нас в клуб не пустили и мы решили немного по парку пройтись. Вот гуляем по парку, а на дворе уже ночь, темно, луна, звезды, и вдруг слышим три женских, ну то есть девичьих голоса. Они вроде как на помощь звали.
Май изобразил коронный жест персонажа древних как мир комиксов про супермена.
— Ну да, примерно так и было, — продолжал Ванек, — ну вот мы, короче, продираемся через кусты, а там кучка пьяных гопников. Ну, что еще сказать, девчонкам страшно, гопникам весело, а мы будущие офицеры.
— Ага, благороднейшие из благороднейших, — улыбнулся Аргентинец.
— Точно, подметил. Ну, так вот, мы так тихонько подходим к ним и говорим, типа «Э-э-э, уважаемые. Обижать даму это нонсенс». А они нам: «Вася, ты кто такой-то?». По-видимому, они всех кого не знают, называют Вася. Я говорю: «Я не Вася, я Ваня» — и как жахнул одному из них, ну, тому, что спрашивал. Я ему ровненько между глаз впентерил. Их короче человек шесть или семь было, а нас-то двое всего, но мы-то в «тельняшках». Короче отделали мы тех гопников как малышню, — сказал Ванек и важно закинул руки за голову. Он знал, что на самом-то деле драка была ужасная. У половины тех пьяных ребят были ножи-бабочки или заточки, в связи, с чем двух друзей они чуть было не покрошили на винегрет. Судя по улыбке Петрова, он тоже это помнил, но чтобы не ломать авторитет, молчал.
