Вильям Кинг - Победитель троллей
Женщины и дети прекратили работы в полях и стали возвращаться домой под защиту деревянных стен; их корзины были полны картофеля и редьки. Феликс знал, что провизию отнесут на склад. Поселок готовился к осаде. Другие женщины, собиравшие орехи и травы в лесу, вернулись на час раньше, когда прозвучал предупреждающий сигнал.
Мужчины уже давно были внутри, проверяя запасы воды, затачивая пики и насаживая железные наконечники на копья. Сзади был слышен постоянный звон стрел, попадающих в железные мишени, — это тренировались лучники.
Феликс подумал, что, может быть, стоило остаться на ночлег в лесу. Тогда бы он мог взять лодку и уплыть вниз по реке. Он не знал, что лучше — быть одному в чаще или оказаться здесь в западне, окруженной силами Хаоса. Он постарался отогнать от себя эти мысли как недостойные, вспоминая слова Готрека о том, что необходимо управлять своим страхом. Но опасность оказаться запертым в этих лесах постоянно терзала его.
Снова выглянув наружу, он увидел, что по полю бежала большая группа охотников. Феликс заметил, что они несут раненых. Кто-то оглядывался назад, ожидая преследования. Две оставшиеся на поле женщины поднялись, чтобы помочь им.
— Это Микал и Дани, — узнал Месснер. — Видимо, они попали в беду. Надо бы выйти и разузнать, что случилось. Оставайтесь здесь и смотрите в оба. Если что-то случится, трубите.
Он сунул большой сигнальный рог в руку Феликсу и, прежде чем тот успел что-то возразить, ловко проскользнул в люк и пробежал уже половину лестницы. Феликс пожал плечами и коснулся холодного металла пальцами. Тяжелая штука, хотя кто знает, как она звучит. Он посмотрел вслед охотнику, впервые заметив сверху его круглую лысину. Феликс снова отвернулся к полям.
Люди бежали к городу, так и не бросив раненых товарищей. Ворота со скрипом отворились, и жители поспешили навстречу во главе с Месснером. Феликс видел, как люди смешно подпрыгивали, стараясь разглядеть его. Месснер был местным вожаком, сразу выделявшимся в собравшейся толпе народа. Мощные лесорубы и старики, пышные домохозяйки и тоненькие девочки безмолвно слушали его веселый бойкий голос, предупреждающий о приближающейся опасности.
Никто не возразил ему и не засомневался в его словах. Когда Месснер сказал, что верит Готреку и Феликсу, больше никто не задавал им вопросов. Они даже почтительно слушали Кэт, хотя она была всего лишь ребенком. Ягер помнил все, что было сказано и сделано после того, как тот закончил говорить. Молчание, мрачные, покорные судьбе лица поселян и солнце, играющее на их затылках. Он помнил, как женщины с детьми повернулись и направились к храму Сигмара. Толпа молча расступилась, чтобы дать им пройти.
И также безмолвно мужчины распределились по отрядам лучников и бойцов на секирах. Казалось, Феликс наблюдает за привычным ритуалом, который эти люди всегда совершают в случае опасности. Месснер спокойно распоряжался. Никто не кричал — в криках не было нужды. Без дисциплины в этих суровых краях было просто не выжить.
Он завидовал им, единству их общества: они могли опереться друг на друга. Насколько он мог судить, никто из них не сомневался в преданности своих товарищей. Это, должно быть, обратная сторона лесного уединения: люди знают друг друга всю свою жизнь, и их узы доверия должны быть очень крепкими.
Какое-то время Феликсу казалось, что сейчас он один словно бы оторван ото всех, но потом заметил Кэт. Она стояла несколько вдали от толпы и выделялась среди прочих детей своими необычными волосами и грязной одеждой. Девочка нравилась Феликсу, и он с тревогой подумал, что же с ней будет. Судя по беседе между Кэт и Месснером на тропинке, девочка была сиротой. Мать Феликса умерла, когда он был еще ребенком, и это лишь усилило его сочувствие к Кэт.
Почему она так нужна Воительнице Тьмы, подумал он? Были ли те зверолюды, с которыми он дрался, просто разведчиками, или же они искали девочку? Уже не впервые ему захотелось узнать больше о Тьме. Зная, что это грешные мысли, он отбросил их от себя.
Внизу послышался стон раненого, которого вносили в ворота.
Кэт поспешила к сторожевой башне, ища уединения. Она очень устала сидеть у большого центрального костра. Даже присутствие Готрека не успокаивало ее. Ей было очень одиноко среди этих деловитых взрослых. Поговорить было не с кем, и девочка впервые поняла, что она никого не знает в этом мире, а дома у нее больше нет. Это пламя слишком напоминало ей костер в Кляйнсдорфе. Галька слегка шуршала под ее босыми ногами. Она бежала, ловкая, как белка, к дозорной башне.
Феликс сидел один, уставившись в темноту. Солнце уже давно село, окрасив горизонт кровавым светом. Большая луна сияла в небе и лила на землю серебряный свет. Легкий ветерок коснулся щечек Кэт, заставил шептаться листву деревьев. Феликс наблюдал за этим как завороженный, погрузившись в собственные невеселые раздумья. Она быстро взобралась к нему и села, скрестив ноги.
— Феликс, я боюсь, — произнесла она. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
— Я тоже, малышка.
— Прекрати!
— Что именно?
— Называть меня малышкой. Совсем как Готрек. Он никогда не называет других их настоящими именами, да? Меня зовут Кэт. Вы должны так меня звать.
Феликс снова улыбнулся.
— Хорошо, Кэт. Ты можешь для меня кое-что сделать? Это очень важно для нас для всех.
— Если сумею.
— Расскажи мне о своих родителях.
— У меня их нет.
— У всех есть папа и мама, Кэт.
— А у меня нет. Меня нашла Хейди, жена Карла, в корзинке, когда собирала ягоды.
Феликс рассмеялся:
— Так тебя нашли под кустом?
— Ничего смешного, Феликс. Люди говорили, что рядом была демоница. Сельчане убили ее. Они хотели и меня убить, но Хейди им не позволила. — Феликс старался не рассмеяться. Но вся его веселость исчезла, когда он увидел, как серьезно было ее лицо.
— Да, ты права. Это не смешно.
— Они взяли меня к себе и вырастили. А теперь они мертвы.
— А Карл и Хейди что-нибудь говорили о твоих родителях? Ну, хоть что-нибудь?
— Почему ты спрашиваешь, Феликс? Это правда так важно?
— Может быть.
Кэт вспомнился вечер, когда Карл сильно напился. Они с Хейди думали, что девочка уже спит, но та проскользнула на кухню за кружкой воды и услышала их разговор. Поняв, что они говорят о ней, Кэт замерла за дверью. События этого вечера вновь ожили в его мозгу. Она хотела расспросить их побольше, узнать, что они имели в виду, но слишком испугалась. Теперь она поняла, что такой возможности у нее больше не будет.
— Я однажды слышала, как они говорили о молодой девушке в замке с такими же волосами, как у меня, — тихо сказал она, стараясь все хорошенько припомнить. — Ее звали Юстина. Она была дальней кузиной лорда Кляйна или что-то в этом роде — бедной родственницей, которая должна была жить с ними. Она исчезла за год до моего рождения. И никто с тех пор не знал, что с ней случилось.
