Андрей Щепетов - Хроники космического пирата
– Дрон, – я подозвал мардака, – побудь здесь, я скоро.
Лейтенант кивнул и уселся у изголовья Линды.
– Я с тобой! – увязался со мной Квинкер.
В рубке всё было по-прежнему, кресло пилота после тюремной постели казалось чересчур мягким. Настроив радар на сканирование, я принялся осматривать окрестности. Вместо фарянской базы передо мной раскинулись совершенно другие виды. Закрученная в спираль туманность была такой яркой, что слепила глаза. Над головой висела сдвоенная зеленоватая звезда, а чуть в стороне виднелась изумительно красивая планета. Голубая, с океанами и материками, она напоминала Землю.
«Гридас», – прочёл я на мониторе, третья планета системы Петара, населена гаэлянами, далее шли географические, физические показатели планеты, описание столицы, космопорта и ещё бог знает какие сведения.
Откинувшись на спинку кресла, я задумался. Там, в тюрьме мы договорились, что выйдя на свободу, отправимся к гаэлянам, и с лёгко й руки нанитоида мы как раз у них и очутились. Что это, случайность? Вряд ли. Тогда получается, что артефакт знал все наши планы. От этой мысли стало не по себе, с другой стороны, нанитоид вряд ли желает нам зла, иначе зачем было нас спасать. Скорей всего, саморазвивающийся развился настолько, что научился читать мысли на расстоянии. В принципе, вещь давно известная, телепатия, и освоить её артефакту труда не составило.
– Этот космический паразит, – вклинился в мои размышления Квинкер, – кроме нас сумел перетащить сюда звездолёт. Как ему это удалось? – жабьи глаза уставились на меня.
– Чёрт его знает, – пожал я плечами, – во всяком случае, это лучше, чем болтаться в космосе без ничего.
– Да уж, – согласился бывший таксист и, переменив тему, поинтересовался: – Какие планы?
– Планы прежние, – вздохнул я, – отправимся к этим, – я кивнул на планету за обзорным окном.
– Ты что, и вправду решил подчинить гаэлян?
– Откуда я знаю? Высадимся, там видно будет. У тебя сколько денег с собой?
– А чего сразу у меня? Лучше у Дрона спроси, ему знаешь сколько за тренировки платили, не то что мне. Не ценятся у нас настоящие науки, всё им мордобой подавай.
– Возьму за ноги, – угрожающе процедил я, – и вытрясу, как Буратину.
– Ладно, упырь, – пробормотал, выворачивая карманы жабоид, – забирай честно нажитые крохи.
Крохи не крохи, а у пенальца набралось чуть меньше четырёх тысяч, впрочем, я был уверен, что в многочисленных кожных складках денег было не меньше, чем в карманах зелёного скряги.
Мы снова спустились в трюм, нас встретил улыбающийся Дрон и слегка смущённая Линда. Она сидела, кутаясь в тряпки, прямо на полу и смотрела на меня.
– О, – приветственно квакнул пеналец, – доктор очухался! Как себя ощущаете? Ну-ка, – наглец припал ухом к груди девушки, – дышите-не дышите!
Звонкая оплеуха подтвердила предположение зелёного о том, что девушка поправляется. На мгновение красивая грудь колыхнулась под накидкой, впрочем, была тут же прикрыта хозяйкой.
Бывший таксист, потирая ушиб, ворчал что-то о человеческой неблагодарности, я подошёл к Линде, присел рядом на корточки.
– Как ты?
– Не знаю, – девушка поёжилась, – будто тело не моё, не родное, – она пошевелила ногами.
– Знаешь, тебя ранили, но нанитоид вылечил.
– Нани кто? – округлила глаза Линда.
– Это такой саморазвивающийся артефакт, я вас потом познакомлю. В общем, ты цела и здорова, это главное.
Я решил не вдаваться в страшные подробности последних событий, зачем? Линде и так пришлось пережить многое.
– Странно, я почти ничего не помню, только резкую боль, когда этот… – она замолкла, припоминая негодяя Кривса.
– Ничего, всё уже в прошлом, – я погладил девушку по волосам, она тронула мою руку, накидка немного сползла, вновь обнажив грудь.
– Дрон, – усилием воли я отвёл взгляд, – будь другом, принеси скафандр, там в рубке есть комплект.
– Где мы? – Линда с опаской огляделась.
– На моём корабле, – успокоил я, – рядом с планетой гаэлян.
– А Чернятински? – она вздрогнула, произнося ненавистное имя.
– Остался там, – я махнул рукой, – в тюрьме. Кстати, Кривс умер.
Вернулся Дрон с комбинезоном в руке.
– Отвернитесь! – попросила Линда, мы, выстроившись в шеренгу, повернулись к девушке спиной, Квинкер тут же достал из кармана кусок зеркала. Я выхватил у прохиндея осколок, хотел спрятать в карман, но засмотрелся. Что может быть прекраснее одевающейся женщины? Только раздевающаяся женщина. Но я, конечно, наблюдал за Линдой не в эротическом смысле, а чтобы ещё раз удостовериться, нет ли какого изъяна. Во всяком случае, в тот момент я сам себе верил.
– Всё! – я незаметно сунул осколок в карман, мы повернулись, в глазах Линды я заметил озорной огонёк, вероятно, она догадывалась, что за нею подглядывают. Я понял, что краснею.
В этот момент что-то произошло, воздух начал подёргиваться, словно кто-то захотел его разорвать, контуры стали нечёткими, фигуры друзей распадались на шарики, я с ужасом понял, что разваливаюсь. Сознание затуманилось, в нём не осталось места ничему, кроме узкого белого коридора. Разгоняясь сильнее и сильнее, я мчался по нему с бешеной скоростью. Через секунду коридор кончился, его сменило мягкое голубое свечение. В сознание стали врываться обрывки воспоминаний: Чернятински со страшным прибором в руке, Кривс с ножом, окровавленная Линда, наконец, я, распадающийся на части.
Осторожно я открыл глаза, странно было видеть, как моё тело собиралось в одно целое из мелких шариков, на которые оно распалось минуту назад. Нечёткие образы друзей становились отчётливее по мере того, как они складывались из разрозненных, беспорядочно снующих частичек.
Я огляделся, мы находились в большом зале с колоннами, от которых и шёл тот самый голубой свет. Пола, как такового не было, но поверхность ощущалась. Потолок зала заменял туман, белёсый и неустойчивый. Возле одной из колонн высился постамент, на котором стояли три гаэлянина.
Они молча наблюдали за нами.
– Приветствуем вас, друзья! – кивнул лошадиной головой один, когда мы восстановились полностью.
– Ни хрена себе дружба! – возмутился бывший таксист. – Расхерачили на много маленьких лягушат, а теперь давайте дружиться? Вы, граждане дорогие, не обижайтесь, но я вам скажу откровенно: идите вы в жопу с такой вашей дружбой!
– Обычная телепортация, – не меняя интонации, проговорил гаэлянин, – очень удобно, не надо тратить время на передвижение.
– Да! – не унимался жабоид. – А вы меня спросили, может, мне нравиться передвигаться!
