Джон Норман - ТАРНСМЕНЫ ГОРА
– Я ничего не крал, - сказал я, - освободи меня.
Торн рассмеялся неприятным смехом.
– Я советую тебе, - сказал он, - признайся.
Мне показалось, что он хочет просьбы о пощаде и милости, но я был невиновен и не желал каяться.
– Я ничего не крал.
– Тогда, пришелец, - сказала татрикс, - мне жаль тебя.
Я не понял смыслы ее замечания, да мне было не до этого: спина моя стонала под тяжестью колодок, шею ломило. Пот тек по спине и раны жгло огнем.
– Приведите Оста! - приказала татрикс.
Мне показалось, что Дорна беспокойно заворочалась в кресле. Нервными движениями рук она расправляла складки мантии.
Сзади меня послышался шум и к моему удивлению один из солдат дворцовой стражи швырнул закованного и избитого Оста к подножию трона. Его колодки были меньше моих, но все равно они были слишком тяжелы для его тщедушного тела.
– На колени перед татрикс, - скомандовал Торн, держа кнут в руке.
Ост, корчась от страха, попытался подняться, но не мог совладеть с весом колодок.
Рука Торна с кнутом поднялась. Я ожидал, что татрикс и на этот раз остановит его, но она молчала, смотря на меня. Интересно, какие мысли таятся под этой бесстрастной маской из чистого золота.
– Не бей его, - сказал я.
Не отводя глаз от меня, Лара сказала Торну: - Будь готов к удару.
Желтоватое с красными прожилками лицо капитана изобразило улыбку и рука сжала кнут. Он не отрывал глаз от татрикс, боясь пропустить ее сигнал.
– Поднимись, - сказала татрикс Осту, - не хочешь же ты умереть на брюхе, как червяк?
– Я не могу! - простонал Ост.
Татрикс медленно подняла руку в перчатке. Как только она опустится, последует жестокий удар кнута.
– Нет, - сказал я.
Медленно, с трудом преодолевая боль в мышцах всего тела, стараясь не свалиться, я протянул ему руку и помог встать на ноги, приняв на себя всю тяжесть его колодок.
Женщины в серебряных масках ахнули, а солдаты приветствовали мой поступок ударами копий о щиты.
Раздраженный Торн швырнул кнут человеку.
– Ты силен, - признала татрикс.
– Сила - признак зверя, - сказала Дорна Гордая.
– Это правда, - сказала татрикс.
– И все же, это прекрасное животное, - сказала одна из женщин.
– Отправим его в Дом Развлечений Тарны! - предложила другая.
Лара подняла руку, требуя тишины.
– Почему, - спросил я, - ты не позволила ударить кнутом воина и не захотела защитить этого жалкого человека?
– Я думаю, что ты невиновен, - ответила она, - а вину Оста я знаю.
– Я невиновен, - подтвердил я.
– Но ты же признался, что не воровал монеты!
Я ничего не понимал.
– Конечно, - сказал я, - я ничего не воровал.
– Значит ты виновен, - прозвучал голос Лары и мне показалось, что в нем прозвучала нотка печали.
– В чем я виновен?
– В заговоре против трона Тарны, - ответила татрикс.
Я онемел.
– Ост, - сказала татрикс ледяным тоном, - ты виновен в измене. Мне известно, что ты затеял заговор против трона.
Один из воинов, которые привели Оста, сказал:
– Так докладывают шпионы, татрикс. В его доме найдены письма и инструкции. Все доказывает, что он хотел свергнуть тебя. Там были мешки с золотом, чтобы вербовать сторонников.
– Он признался в заговоре? - спросила Лара.
Ост стал жалобно молить о пощаде. Шея гнулась под тяжестью ярма.
– Кто, змея, дал тебе золото? От кого ты получил письма и инструкции?
– Не знаю, татрикс, - стонал Ост, - письма и золото принес воин.
– К уртам его! - злобно крикнула Дорна Гордая.
Ост завизжал, моля о пощаде. Торн пнул его, заставив замолчать.
– Что ты еще знаешь о заговоре против трона? - спросила Лара.
– Ничего, татрикс, - пробормотал тот.
– Отлично, - сказала Лара и повернулась к воину, - брось его к уртам.
– Нет, нет, нет! - завопил Ост, - я знаю, знаю!
Женщины в серебряных мантиях наклонились в креслах, чтобы не упустить ни слова. Только татрикс и Дорна не шевельнулись. Хотя в комнате было прохладно, я заметил как по лицу Торна покатились крупные капли пота. Руки его судорожно сжимались и разжимались.
– Что же ты знаешь? - спросила Лара.
Ост оглянулся, как затравленный зверь. Глаза его вылезли из орбит.
– Что ты знаешь о воине, который принес золото и инструкции?
– Я не знаю его.
– Позволь мне, - выступил вперед Торн и вынул меч, - позволь мне прикончить эту мразь.
– Нет, - ответила Лара и продолжала допрашивать несчастного заговорщика:
– Так что же ты знаешь, змея?
– Я знаю, - ответил Ост, - что глава заговора - человек с высоким положением, это женщина в серебряной маске.
– Ложь! - воскликнула, поднимаясь, Лара. - Никто из носящих серебряную маску не может пойти на предательство.
– И все же это так! - сказал Ост.
– Кто предательница?
– Я не знаю ее имени.
Торн расхохотался.
– Но, - продолжал с надеждой Ост, - я однажды говорил с ней и могу узнать ее голос, если ты обещаешь сохранить мне жизнь.
Торн снова рассмеялся.
– Это уловка, чтобы купить жизнь.
– Что ты думаешь, Дорна? - спросила Лара ту, что звалась Второй в Тарне.
Но Дорна продолжала молчать, как бы боясь произнести хоть слово. Она вытянула руку в перчатке и резко опустила ее ребром вниз, изображая удар мечом.
– Милосердия, Великая Дорна! - завопил Ост.
Дорна повторила свой жест медленно и неумолимо.
Но Лара протянула руку ладонью вверх и медленно подняла ее. Это был жест, означающий пощаду.
– Благодарю, татрикс, - пробормотал Ост, глаза его были полны слез. - Благодарю.
– Скажи мне, змея, действительно ли этот воин украл у тебя деньги?
– Нет, нет, - завопил Ост.
– Ты сам дал ему их?
– Да, да.
– И он взял их?
– Взял.
– Он сунул мне деньги и сбежал, - сказал я. - У меня не было выхода.
– Он взял эти деньги, - проговорил Ост, злобно глядя на меня, вероятно решив, что я должен разделить его судьбу.
– У меня не было выхода, - спокойно повторил я.
Ост яростно взглянул на меня.
– Если бы я был заговорщиком и был в союзе с этим человеком, зачем же ему понадобилось обвинять меня в краже монет и требовать моего ареста?
Ост побелел. Его жалкий умишко судорожно заметался, ища правдоподобное объяснение, но с его губ не слетело ни звука.
Тогда заговорил Торн:
– Ост знал, что его подозревают в заговоре.
Ост озадаченно поглядел на него.
– И он, - продолжал Торн, - решил сделать вид, что деньги у него украли, а не сам он дал их убийце. Таким образом он избавился бы и от подозрений в заговоре и от того, кто знал его тайну.
