Сергей Фрумкин - Новый король галактики
На десятый день отряд вступил в ущелье, уродливо рассекающее поверхность плато с запада на юго-восток. Как объяснил Сергею Ринс – разговорчивый девятнадцатилетний солдат – Расверд находился за плато, у моря, ущелье как раз выводило к нему. Был и другой путь – подняться вверх по старой дороге к северу от ущелья, но этот путь был едва ли не в два раза длиннее и изнурительнее…
Когда почти отвесные, до километра высотой, склоны обступили их, обдав прохладой и сыростью и погрузив в густую, почти осязаемую тень, Сергей, как, впрочем, и все остальные, заметил перемену в поведении Гелма. Расвердец стал нервничать. Он не мог спокойно сидеть в седле – каждые полчаса ни с того не с сего пуская вскачь своего гамаса, Гелм уносился далеко вперед, затем возвращался с бегающими глазами, раздувающимися, как у быка, ноздрями и свирепо поджатыми губами и надоедал своими претензиями всем без исключения – разведчикам, авангарду, прикрытию, офицерам и простым солдатам. Лита поглядывала на брата с тревогой, но ни она, ни Сергей не ощущали того чувства нависшей над ними угрозы, которое за дни пути по ущелью так изводило Гелма.
Внимая приказам своего начальника, вперед высылались два-три отряда дозорных по сотне человек в каждом. Растянувшись на расстояние полета стрелы друг от друга, эти отряды обменивались сигналами и обшаривали каждую трещину в скале и каждый поворот ущелья, где могла бы затаиться опасность. Основная часть двигалась с бесконечными предосторожностями, крадучись. А когда Гелм замечал, что какой-то воин расслабился, прятал оружие или снимал шлем, полководец грубо набрасывался на нарушителя с потоком брани.
Поведение Гелма вызывало всеобщее недоумение. Тревога полководца казалась необоснованной – до Расверда оставалось каких-то двое суток, вокруг все было спокойно, природа жила своей обычной жизнью, не обращая внимания на копошащихся на дне ущелья человечков, а самый непримиримый и опасный враг – Тимон – находился далеко на западе. Но когда Гелму задавали вопросы, тот только сердито огрызался…
К полудню третьего дня движения по ущелью Сергей пил воду из кожаного бурдюка, когда к нему, возмущенный до предела, подлетел Гелм.
– Какого черта ты тут прохлаждаешься?! – прорычал он.
– А в чем дело?
– Совсем раскисли! Сколько можно повторять, чтобы…
– Да что случилось, Гелм? – вмешалась Лита. – Чего ты так боишься?
Гелм поморщился.
– Не знаю! – отрезал он. – Предчувствие!
Лита пожала плечами, а Сергей посмотрел удивленно – он, специально подготовленный, чтобы предчувствовать опасность, сам никаких предчувствий не испытывал.
– Да не смотрите на меня так! – пробормотал Гелм, оглядываясь. Сейчас его становилось даже жалко. – А ты, – он опять обратился к Сергею. – Чем развлекать мою сестру, возьми лучше пятьдесят человек и отправляйся вперед, за первый дозор, обследуй все сам – у тебя глаз острый…
– Я не пойму… – начала Лита, но Гелм, устало улыбнувшись, остановил ее:
– Упаси тебя Свет, сестренка, понять меня и, еще хуже, увидеть то, чего я опасаюсь!
Лита рассеянно хмыкнула, а Сергей натянул шлем, поправил меч и послушно поскакал вперед по каменистому дну ущелья, слыша далеко разносящееся эхо бряцания собственных лат. Его новые подчиненные догнали и последовали за ним, не задавая вопросов.
Небольшие отряды дозорных приветствовали их, поднимая руки. Обгоняя первый, самый дальний дозор, Сергей обернулся на оклик его командира – коренастого мужчины с уже седеющими усами по имени Накд.
– Тоже в разведку?
– Да. – Сергей пустил гамаса шагом, решив задать Накду, с которым у него завелись за время пути неплохие отношения, пару вопросов.
– Чего так опасается Гелм? – спросил он.
– Кто его знает? – солдат пожал плечами, но его опытный проницательный взгляд говорил: «Все может быть!»
Сергей огляделся. Склоны, базальтовые, покрытые дерном и редкой травой, в густых трещинках, сходились со дном ущелья под углом не меньше семидесяти градусов, а в высоту редко где опускались до пятисот метров. Только самоубийца или альпинист-профессионал мог попробовать спуститься здесь в ущелье. Хотя… под Каборсом нечто такое уже и было…
– Везде так? – землянин обвел рукой вокруг.
– Склоны? Везде.
– Если нас поджидает засада, то откуда ей взяться?
– Только войти со стороны Расверда или прийти той же дорогой, что и мы. С плато в ущелье не спустишься.
– А можно забросать нас камнями сверху?
– Почему нельзя? Только малоэффективно – ущелье широкое, мы настороже, склоны крепкие – обвала не получится. Гелм не об этом беспокоится.
– Тогда о чем же?
Накд сузил глаза и многозначительно и посмотрел в лицо землянину:
– Откуда мне знать?
После паузы он продолжил, и Сергей почувствовал глубокую веру сотника в своего командира:
– У нашего Гелма нюх на опасность – никогда не подводит!
Сергей задумался.
– Он опасается погони? Тимона?
– Тимона? – словно не понял солдат.
– Я уверен, что Тимон не сможет нас догнать. – пояснил Сергей.
– Может и не сможет. – Накд пожал плечами. Он остановился и подождал, пока его отряд проедет вперед, оставив их одних. – Послушай, что я тебе скажу: я знал Тимона – этот человек мерзавец и негодяй, но он не опасен. И Гелм знает об этом не хуже меня.
– Тогда почему они такие непримиримые враги?
– Тимон подлостью, под видом переговоров, заманил в западню нашего господина, Цевела Сильного.
– Отца Гелма?
– И Литы… Прикончить Тимона – благородное дело. Земле станет легче…
– А кто он такой, этот Тимон?
– Так, мелкая сошка. Когда-то был жрецом Тьмы – монахи изгнали его за чрезмерное коварство и религиозный фанатизм – жрецы строго следят, чтобы среди них оставались только светлые головы. Тимон же не только приносил в жертву людей, когда нужно и не нужно, что могли делать лишь посвященные служители высокого сана, но и жестоко расправлялся со своими философскими оппонентами, такими же служителями, как и он сам. Лицо Тимона изувечено шрамами, и это не раны в сражениях – будь так, то у этого зверя и глаз бы не осталось. Как говорят, этот фанатик сам изуродовал себе лицо, чтобы легче соединяться с космическими течениями. Когда монахи узнали об этом, Тимона выставили из храма. После этого негодяй явился к самому Герцогу и попросил взять его в Золотой Легион. Тому понравилось умение Тимона рушить сознание людей и животных ударом воли, и Герцог согласился. А потом, Герцог увидел, что более беспринципного и верного человека ему не найти на всем Австранте и перевел мерзавца на особые поручения. С тех пор Тимон у него, как охотничья пантера – лижет ноги и приносит дичь. Каждый из нас желал бы его смерти…
