Юрий Никитин - Мрак
Хозяйка оглянулась, она от холодного ветра ни побледнела и не разрумянилась, но в глазах был вопрос:
— Ну как?
— Хорошо, — крикнул Мрак, — только больно медленно!
— Что?
— Ползет, говорю, как черепаха с перебитыми лапами! Ну, ничо, здесь куда торопиться? В деревнях жизнь неспешная.
Она так блеснула глазами, что в туче, мимо которой летели, предостерегающе заворчал невидимый зверь. Мрак запоздало вспомнил с кем летит на одном Змее. На ее домашнем Змее. Хозяйка явно, подражая людям, научилась обижаться.
Змей падал в ущелье между красно-оранжевых скал. Вверх проносились цветные полосы, но рассмотреть не удавалось, а Змей расправил крылья только вблизи земли. Поток воздуха едва не оторвал Мрака, затем прижал к спине Змея, а чуть погодя костяные пластины подпрыгнули, Мрак больно ударился подбородком.
— Не ушибся? — спросила Хозяйка. В ровном голосе Мраку почудилась насмешка.
— Нисколько, — промычал Мрак.
Змей лежал, распластав крылья, тяжело дышал. Мрак соскользнул по округлой спине, зло пнул в раздутый бок. Не сразу понял, что бедная скотина невиновата. В тесном ущелье не до пробежки. Правда, Змей вряд ли заметил пинок.
Мрак видел как шевелились губы Хозяйки, потом вдруг стена дрогнула, стала полупрозрачной. В ней еще виднелись жилки камня, но сам камень медленно становился невидимым вовсе.
— Иди за мной, — велела Хозяйка.
Мрак двинулся следом, лишь потом сообразил, что вошел в каменную стену, идет внутри самой горы: в ней тоже можно дышать, только воздух острее, и чего-то недостает. Шерсть поднялась на загривке, он ощутил как нарастает враждебное рычание. Смутно удивился, такого еще не было, чтобы в личине человека так озверел...
Этот мир юн, понял он внезапно. Не просто юн, а во младенчестве. Потому воздух другой, резкий и сухой. Еще не знает людей и зверей, еще древние боги ходят по земле!
Впереди вырастал странный лес. Мрак двигался как на веревке, глаза выпучил на диковинные деревья. Каменные стволы, каменные листья, но не этим дивны: таких деревьев не зрел в жизни, а успел побывать в жарких и дальних странах. Это ж даже не деревья, хоть и вымахали с добрую сосну...
— Хвощ, — произнес он непроизвольно, — деревенский овощ... Гм... К чему это я?
Хозяйка покачала головой:
— Ты первый, кто признал! Да, это хвощ. Только здесь вымахал вместо деревьев. А самих деревьев нет вовсе.
Мрак ошарашено потрогал каменный ствол. В два обхвата, но в самом деле хвощ-переросток! Повинуясь безотчетному чувству, он поднял камень, всмотрелся. Там отчетливо виднелся отпечаток листа и, если глаз не обманывает, даже усик насекомого. Похож на муравьиный.
Мрак видел как попадают в вытекающую из дерева смолу комары и мухи. Даже муравьи выбраться не могут, но они там живые, не замечают, что носятся сквозь камень, ибо это твердо для него, для Мрака, а они видят только деревья, цветы, прочего не замечают. Как здесь не замечают воздуха, хотя от него отталкиваются крыльями.
Хозяйка посматривала с удивлением и, как ему показалась, с некоторой тревогой:
— Ты знаешь... ты из тех, кто смог бы ходить и сам сквозь скалы.
— Почему?
— Не страшишься. Сразу все объяснил себе, успокоился, даже прикинул где будешь развешивать свои онучи... Честно говоря, такого запаха этот мир еще не знал.
— То-то я гляжу, — удивился Мрак, — за мной бабочек, как за Таргитаем девок!
Хозяйка вскинула голову, всмотрелась в плящущее над ним разноцветное облачко. Мотыльки шуршали крыльями. В воздухе поблескивали крохотные искорки пыльцы.
— Странно, что с ними... Они уже натыкаются друг на друга.
— Это знакомо, — кивнул Мрак понимающе, — то ли будет, когда и полижут!
Хозяйка посмотрела с неуверенностью. Бабочки все кружились вокруг Мрака, пытались садиться на мокрые от пота плечи, иные старались сесть на сапоги.
— Что это с ними?
— Я постираю, — пообещал Мрак. — Неделю в дороге! А бабочки пусть потерпят до другого раза. Хлебнули нектару, и довольно. Не могу ж я ради бабочек немытым ходить?
Снова в ее глазах он уловил насмешку. И подумал, что глупо будет выглядеть, ежели начнет стирать онучи среди волшебного сада. С другой стороны, его самого достала эта вонь. И пусть волшебные птицы чирикают во все горло, он сперва постирает, а потом послушает. Пусть кому-то покажется неуважительным, но с грязными ногами самому свет не мил. А с чистыми, ежели поглядеть, то жить можно.
— И что же, — сказал он внезапно, — царь здесь?
Хозяйка посмотрела удивленно и настороженно:
— Почему так решил?
— Чутье, — ответил он.
— Только чутье?
— Увы. Я ведь простой, даже очень простой. Был у меня друг, только уму доверял. Уму и знаниям. Чутье презирал, ибо проверить его не мог. А я неграмотный, мне и чутья хватает.
Она все еще пристально смотрела ему в глаза. Поколебавшись, сказала:
— Ты странный человек... Но твое чутье не подвело. Царь здесь.
— Что ты с ним делаешь?
Ее брови взлетели:
— Ничего. А что я должна? Ремни с его спины резать, ногти выдергивать?
— Да нет, — замялся Мрак, — но как-то должна же его пользовать. Он мужик еще в силе, а ты здесь одна да еще бабочки вон крыльями машут... Это даже у бабочек бывает, не только у людев! А тут у тебя вроде лето, жарко.
Хозяйка сорвала с дерева странный плод, похожий на диковинную грушу, протянула Мраку. Тот опасливо покачал головой:
— Да съесть я все смолочу, да потом что? Не превратится в каменюку, когда наверх вылезу?
Сказал, зыркнул в ее лицо. Проверял, как отнесется к тому, что собирается покинуть ее царство. Вдруг и его оставит здесь как царя и этих бабочек?
— В каменюку? — повторила она. — Нет, это не в каменюку превратится. Ты что-то недопонял, Мрак. Похоже, решил, что поймала царя и держу его для собственного употребления?
— Ну... я сказал... не совсем так...
— Эх ты, дикарь лохматый. Я бы лучше тебя оставила. Если бы удалось заманить. Ничего ты не понимаешь... Я — Хозяйка Медной Горы. У меня есть старшая сестра по имени Дана. Знаешь ее? Так вот, этот царь, чтобы ты знал, мой родной племянник. Еще маленьким здесь бывал, по моему саду бегал. Здесь был счастлив! Может быть, только здесь и был счастлив.
Впервые в ее нечеловечески прекрасном лице проступила грусть, даже печаль. Мрак осторожно кивнул, не сводя с нее глаз:
— Прости, что так о тебе подумал.
— Да ладно уж...
— Все равно прости. Я не должен был сразу худшее. Но тогда, если ты сказала верно, дело еще хуже! Я думал, царя держат взаперти. Мне только и оставалось, что найти эту Медную Гору, разнести вдрызг, перебить медных драконов, освободить царя и отвезти домой, где все от радости будут меня в задницу целовать. Ну, не все, конечно, это я загнул, Рогдай не поцелует, но все же мне все казалось проще. А если здесь спасается от страстей житейских, то мне надо его брать уговорами, а с этим у меня слабо. У меня только этот довод, но он может не помочь.
