Евгений Щепетнов - Демон
Пожар добавил свою ложечку масла в общий огонь суматохи, и вереница солдат, передававших из рук в руки ведра с водой, зачерпнутой из бассейна, довершала картину всеобщей неразберихи.
Завидев Адруса в сопровождении конвоиров, командир полка в сопровождении заместителя по безопасности и трех сотников быстрым шагом подошел к Адрусу и, указав на стойло с Красным, яростно выдохнул:
– Успокой его, демоны тебя задери! Успокой! Быстро!
– А зачем мне это надо, господин тысячник? – холодно ответил Адрус, четко салютуя своему командиру. – Я вообще-то под арестом. Меня непонятно в чем обвинили, засунули в темницу, продержали трое суток без еды и воды, а теперь вы требуете, чтобы я успокоил дракона, с которым чего-то сотворили? Я ничего не знаю о том, что случилось, и вы требуете, чтобы я остановил дракона?!
– Вот что, драконопас… как там тебя?
– Агрус Симгс, господин тысячник! – услужливо подсказал десятник из драконопасов, выглянувший из-за спины сотника.
– Агрус Симгс! – холодно, со сдержанной яростью повторил командир полка. – Да мне плевать, как его звать! Хоть Дерьмо Драконье! Или Демон Уродливый! Драконы вышли из-под контроля, и виноват в этом Красный! И мне сказали, что ты можешь с ним разговаривать! Приказываю его успокоить! Потому заткни свой поганый язык в задницу и шагай к дракону! А не пойдешь – я казню тебя как дезертира за отказ исполнить приказ командира! Пшел, скотина! Совсем страх потеряли, поганцы! Пороть! Пороть надо чаще! Страх потеряли? Будем искать!
– Я под арестом, – мрачно повторил Адрус. – Какой смысл мне идти к дракону? Или дракон прибьет, или вы казните. За что только – непонятно! Я честно служил, а меня арестовали! За что?! Несправедливо, господин командир!
– Ррр! – Тысячник покраснел так, что Адрусу показалось – сейчас тот лопнет от ярости. По широкому лицу мужчины прокатилась волна нервного тика, левый глаза задергался, но командир полка справился с собой и спокойным голосом спросил, обернувшись к своему заместителю:
– Причина ареста?
– Расследование, – коротко пояснил зам по безопасности, щуря глаза на Адруса, и в этом прищуре не было ничего, кроме обещания припомнить парню сегодняшнее дерзкое поведение. – Были подозрения, что этот человек не тот, за кого себя выдает. Провели допрос под сывороткой правды, чтобы убедиться, что он не лазутчик.
– Убедились? – Командир полка поджал губы, вглядываясь в лицо Адруса. – Лазутчик?
– Нет. Но он все равно странный, а потому…
– А потому освободите его, мать вашу!.. У меня драконы того и гляди весь полк разнесут, а вы тут хренью своей занимаетесь! Все делишками своими тайными, подозрениями и сказками занимаетесь! Бездельники проклятые! Парень, ты свободен и снова заступаешь на службу! И если ты сейчас не пойдешь и не успокоишь дракона – я лично спущу с тебя шкуру! Лично! А потом… потом – не знаю, что сделаю, но ты навсегда запомнишь этот день! Я тебе мозги вышибу, обещаю! Марш! Бегом!
Адрус отсалютовал и, сорвавшись с места, помчался к стойлу Красного, ворота в которые сотрясались от тяжелых ударов дракона. Тот ревел так, что уши закладывало, – раньше Адрус не слышал вблизи такого рева, да и вообще не слышал ТАКОГО рева и даже не подозревал, что некое живое существо может издавать звуки подобной громкости. И в этом самом реве вправду четко слышались слова: «Агрс! Агрс! Агрс!»
– Ну все, хватит! – передал Адрус, и в ответ получил такой ментальный удар, что едва не упал, схватившись за голову. В мыслеголосе Красного смешались радость, гнев, боль и страдание, и посыл был такой мощи, что Адрус сам едва не завопил от распиравшей его череп засланной мысли дракона:
– Ты?! Ты пришел?! Почему ты так долго не приходил?! Почему ты меня бросил?!
– Долгая история! – Адрус усмехнулся и послал Красному картинку: человечек, обнимающий дракона за шею. – Теперь я здесь, и все будет хорошо. Надеюсь…
Дракон был сильно потрепан – морда разбита в кровь, на лапах не хватало чешуи, огромные, как пики, когти затуплены – когда берешься ломать дверь, окованную стальными полосами, немудрено и сломать коготь!
Сломать коготь не получилось, как, впрочем, и дверь – тяжелые дубовые доски выдержали напор обезумевшего дракона, хотя им и досталось – драконьи когти сделали такие глубокие царапины, что можно было подумать – здесь поработала целая бригада лесорубов. Еще день-два, и ворота не выдержали бы. И тогда… а что тогда?
Скорее всего, Красного бы убили. Вот только как? Хотя… прошли сотни лет общения с драконами – люди должны были предусмотреть возможность уничтожения взбесившегося монстра. Как и предусмотреть возможность борьбы с чужими вражескими драконами. Как? Ну… не мечами же и кинжалами. Скорее всего, потребовались бы катапульты, заряжаемые тяжелыми копьями-стрелами.
Но раздумывать об этом некогда. Адрус приказал враз обессилевшему, успокоившемуся дракону лечь на ложе, затем, высунувшись из дверей стойла наружу, к толпе наблюдателей, потребовал лечебную мазь, инструменты, еду – для дракона и для себя. А также свежую солому, чистую рабочую одежду (почему бы не воспользоваться случаем?) – в общем, все, что могло ему понадобиться в ближайшие часы, а может быть, и дни. Вообще-то физическое состояние Красного не вызывало опасений – потерянные чешуйки вырастут, разбитая морда заживет. Но вот психическое его состояние оставляло желать лучшего, и, пока дракон совсем не успокоится, Адрус покидать стойло не собирался.
Уснули они рядом – дракон на ложе, Адрус рядом, на ворохе соломы, застелив ее чистой простыней. Мыться пришлось в драконьей поилке, ледяной водой, но Адрусу было все равно – даже приятно, холодная вода выбила из головы последние остатки одури от действия сильнейшего снадобья, мыло сняло с тела пот и грязь, и организм бурлил от притока крови, восстанавливаясь до прежнего уровня здоровья.
Адрус обрел целостность, его память теперь была свободна – и в плохом можно найти что-то хорошее! Если бы он не подставился, если бы командование не решило проверить его магией, Адрус, скорее всего, долгие годы оставался бы подобием самого себя, с памятью, заблокированной на тридцать процентов, а то и наполовину.
Спать рядом с драконом было немного жутко – а если вдруг Красный забудет, что Адрус здесь, и встанет посреди ночи, и наступит своей тяжеленной лапой?! Эдак переломом ноги или руки не отделаешься, головенка треснет, как клоп под ногтем торжествующего трактирщика!
Долго не мог уснуть, но потом усталость, болезнь и плотный ужин, который принесли из столовой, взяли свое – Адрус уснул тяжелым, беспокойным сном. Ему снова снились гармы, прогоняющие Псов Снадобья, снова над ним нависало лицо мага-лекаря, едва его не погубившего, слышался голос сотника, холодно ввинчивающийся в мозг, будто в ухо загоняли ледяную сосульку.
