Константин Калбазов - Кроусмарш
Магазин оказался в его руках, губы сами по себе исторгли напряженную улыбку, призванную ободрить парнишку, – почему-то подумалось, что она сейчас мало чем отличается от орочьего оскала, но странное дело: парнишка и впрямь приободрился, его губы едва дрогнули в ответной улыбке, и он, схватив магазин, стал сноровисто его снаряжать, и при этом руки его уже не дрожали.
Согласно наставлений по стрелковому делу, боевая скорострельность РПК – сто пятьдесят выстрелов в минуту. Но сейчас для творения генерала Калашникова выдался настоящий экзамен на прочность, так как в нынешних условиях он выпускал никак не меньше трехсот, а то и четырехсот выстрелов, теряя время только на перезарядку. Сколько еще выдержит пулемет? Не заклинит ли его в самый ответственный момент? Так. Дурным мыслям в голове не место. Выручай, родимый, на тебя вся надежда.
Вот пулемет опять на своем месте, и Андрей решительно передернул затвор и вдавил спусковой крючок. Это не бой. Это – мечта любого пулеметчика. Кинжальный огонь по наседающей плотной массой пехоте. Вот только их слишком много, и они никак не хотят останавливаться. Пулемет вновь отозвался привычной трелью. Но на этот раз Новак, сделав одну длинную очередь на весь фронт, стал старательно отсекать очереди примерно на двадцать патронов, боясь того, что пулемет может заклинить. К стыду своему, он должен был признать, что, несмотря на то что он не один год обращался с оружием, РПК в его руки впервые попал только здесь: там ему приходилось стрелять из ПК, ПКТ, ДШК и КПВТ, а вот этот пулемет как-то в руки не попадал. Поэтому он понятия не имел, как тот себя поведет.
Дискового магазина хватило надольше, и патронов побольше, и стрелял он не одной очередью на весь магазин, но и он закончился весьма скоро.
– Бей!!!
Отстегнув магазин, он увидел, что на месте снаряженных магазинов лежит вторая банка: ребята не успевали снаряжать магазины, хотя и работали как заведенные. Отбросив в сторону пустой, так как снаряжать его не было времени и он будет только мешать, Андрей быстро присоединил вторую банку.
– Стой!!!
Автоматчики тут же прекратили стрелять и начали менять магазины, а им на смену вновь затараторил пулемет. Сквозь беспрерывный стрекот пулемета Андрей услышал хлопок разрыва гранаты, и слева орочью массу словно смяли сильным ударом, второй хлопок, уже справа – и опять вмятина в рядах наступающих. Он словно наблюдал за происходящим со стороны – не сказать, что эти гранаты наделали так уж много бед, каждая из них смогла убить или сильно ранить не больше десятка из наседавших орков, но взрывы слегка ошеломили их. Трезво оценив ситуацию и даже успев удивиться этому, он сосредоточил огонь на центре, и вот впервые им удалось не просто задержать надвигающийся вал из живых разъяренных орков, а отвоевать пару метров. Но потом патроны кончились.
– Бей!!!
Опять дробные одиночные выстрелы, и опять уже возобновившие наступление орки пачками падали под ноги своих товарищей, напиравших сзади.
Обычный магазин. Длинная очередь. Смена магазина. Вновь длинная очередь. Опять смена, и опять очередь на весь магазин. Третья банка. Орки не останавливаются, они уже достигли конца коридора из рогаток, вот сейчас они начнут растекаться в стороны. Взрыв третьей гранаты, четвертой. В отчаянии Андрей вдавливает спусковой крючок, посылая одну беспрерывную очередь, кося врагов и, уже не в состоянии охватить весь фронт, выкашивая только метров двадцать по центру. Он подает команду на открытие огня, но стрелки его не слышат, потому что, видя, что вот-вот враг все же прорвется, они отчаянно начинают палить без команды, перекрывая таким образом весь сектор. И тут пулемет замолчал. Прекрасный образец стрелкового оружия, но и у него есть запас прочности: немилосердное насилие сделало свое черное дело – оружие просто выдохлось. РПК заклинило.
Метнувшись, словно зверь, и при этом рыча, как разъяренный тигр, Андрей схватил СКС и просунул его в бойницу вместо отброшенного в сторону пулемета. На карабине оптика, но сейчас не до нее – он даже не пытается целиться, а бьет навскидку: здесь невозможно промахнуться. Последний выстрел – и затвор дисциплинированно становится на затворную задержку. Все патроны кончились.
Казарма вновь погрузилась в тишину, стрелки суматошно меняют магазины. Он же, отбросив в сторону карабин, выхватывает пистолет, переводчик в автоматическом режиме – казарма наполняется дробными хлопками выстрелов, которые значительно уступают автоматным, но вот затвор становится на затворную задержку, и он лихорадочно меняет магазин. Вновь раздаются выстрелы автоматов: стрелки успели перезарядиться.
И вдруг он осознает, что что-то не так. А еще через секунду до него доходит, что он видит не перекошенные злобой рожи, а спины спешно откатывающихся назад орков.
Стрелки прекратили огонь и бросают в его сторону вопросительные взгляды: стоит ли тратить столь бесценные боеприпасы? Молодцы, не потеряли голову в пылу боя.
– Бей!!!
Дружинники дисциплинированно выполняют команду и начинают посылать пулю за пулей в спины удирающего противника. Чем больше их поляжет здесь, тем меньше придет в следующий раз, а может, и не придут они уже, но в любом случае – если есть такая возможность, нужно уменьшать их поголовье, и как можно больше. Питер протягивает ему уже снаряженный карабин. Андрей прикладывается к оптике. Десять выстрелов – десять орков. Хорошо.
Пока он снаряжает карабин, орки уже у лодок и отталкивают их от берега. Бежать вниз не то что наверх: скорость куда выше.
– Прекратить огонь! – Команда необычная, но воины все поняли правильно.
В их стрельбе по большому счету нет необходимости: большинство пуль уходит впустую.
А вот – он. Вновь десять выстрелов, но только восемь попаданий. Ничего – и то хлеб. Все. В проходе только трупы и смертельно раненные. Поле боя осталось за людьми.
Глава 7
Стилет
Ночь уже перевалила за полночь. Брат Адам бросил взгляд на сладко посапывающую во сне Алину. Та спала безмятежно, уже давно смирившись и с рабством, и с тем, что ребенок, которого они, возможно, зачали сегодня, родится рабом и никогда не познает свободы, как и многого другого. Но эта веха для инквизитора осталась позади. Сейчас его уже занимали совсем другие мысли.
Находясь в заточении, он ни на минуту не забывал о том, что рано или поздно ему придется бежать, а потому непрестанно готовился к этому. Дверь в каморку, где его содержали, пока он был, так сказать, занят полезным делом, запиралась на обычный накидывающийся сверху железный запор, который фиксировался вставленным в отверстия на подвижной и неподвижной частях металлическим штырем. Отпереть такой запор нет никаких проблем, если находиться снаружи, – и все становилось невыполнимым, если ты оказывался внутри помещения.
