Сумрачный лес - Роннефельдт Каролина

– Слабое утешение, – вздохнул Биттерлинг, – особенно в сложившихся обстоятельствах.

– Лучше, чем ничего, – заключил Одилий и двинулся вперед.

В полном молчании все последовали за ним, но даже сейчас продвигались медленно. Идти вдоль стены было легко, но время от времени старик заставлял их останавливаться и проверять, нет ли где в камнях выступа или трещины, чтобы втиснуть ногу. А кроме того, требовалось найти проход в густых кустах ежевики, которая пышно венчала стену. Пару раз Карлман запрыгивал на сцепленные руки Звентибольда и пытался нащупать путь наверх. Но нигде не было и просвета в переплетении стеблей, и это наводило на мысль, что безобидная с виду живая изгородь вполне может представлять серьезную преграду для любого злоумышленника.

– Мы уже давно прошли Зеленый Лог, это точно, – наконец проворчал Биттерлинг.

Он попытался подтянуться, с яростным воплем прыгнув на стену. Отдышавшись, повис на обеих руках, но так и не нашел опору среди гладких камней и упал, как спелое яблоко, едва не оборвав рукав своего нарядного пиджака, зацепившегося за ежевичную ветку. Стараясь удержать равновесие, он попятился на несколько шагов назад и, наступив себе на брючину, неуклюже грохнулся на землю.

– Что за ребячество! – отругала его Гортензия. – Незачем реветь как бык! Что за беда! К чему так шуметь, тем более в такую ночь?..

– Ты права, – ответил Звентибольд, – но я устал рыскать, как бык по загону, и не находить ворота. Давайте лучше посидим здесь и подождем рассвета, а уж затем двинемся до Вороньей деревни. А что касается шума, заметили ли вы, что ветер снова усилился? Если на нас опять обрушится буря, я спрячусь под этой стеной, пока она не закончится. Не знаю, как вы, а я не смогу сделать и шагу.

В ответ на его слова остальные испуганно посмотрели на Сумрачный лес. Они ни о чем не забыли: слева от них на горизонте теперь была не черная полоса, а туманно-белая. Он все еще таился там, и они ощущали его присутствие всем своим существом как грозную, непреодолимую силу. Лучше всего было бы пройти мимо.

Биттерлинг не ошибся. Над лесом поднялся шелест, который быстро нарастал и становился все ближе.

– Будет дождь! Страшный дождь! – воскликнула Гортензия. – Грохочет, как у водопада. Как же мы от него защитимся? Во имя всех лесных грибов, надо наконец пробраться через эту проклятую изгородь! Здесь больше негде спрятаться…

– Подождите, там что-то еще… Разве вы не слышите? – прошептал старик Пфиффер.

Никто не смел пошевелиться, и они напряженно вслушивались, чувствуя, как в душу закрадывается новый страх.

– Помимо этого шума, раздается высокий, гулкий звук… Нет, отдельные звуки вроде воя, как если бы у ветра был не один, а тысяча голосов. Слышите? – снова спросил Одилий.

Карлман неуверенно кивнул:

– Да, но это не похоже на завывание ветра. Больше напоминает звериный вой.

Сидевший на земле Биттерлинг вскочил, будто ужаленный.

– Что ты имеешь в виду? Кто там, по-твоему, воет, если не ветер?

Заглушая бурю, все отчетливее раздавался непонятный гул – жуткий боевой клич, доносившийся вместе с ветром.

– Эти люди из пустоши, – сказала Гортензия. – Наверное, это их голоса, такие потерянные…

Никто ей не ответил, потому что в эту минуту на них обрушился такой сильный порыв ветра, что все попятились к стене, а живая изгородь зашумела и задрожала от нового натиска. Квендели встали плечом к плечу, пригнувшись и готовясь к прыжку, несмотря на усталость. Они смотрели на луг и лес в полной уверенности, что беда идет оттуда.

Над Сумрачным лесом разверзлось небо. Там, где еще мгновение назад царил мрак, над мерцающей дымкой в мгновение ока поднялись на головокружительную высоту серые облачные башни. Но очередной выдох бури обрушил их вниз. Облака-башни вонзились друг в друга, и их невесомые обломки раскатились по просторам неба, как могучая волна. При виде этого зрелища квендели ощутили столь же осязаемую угрозу, как если бы до сих пор стояли на мрачной опушке, на краю непроглядной тьмы.

– О священные грибные кольца, защитите нас! – взмолилась Гортензия. – Что-то приближается по лугу… Я чувствую, оно идет к нам!

– Нет, не по лугу, оно спускается сверху, – сказал Карл-ман.

Не он один увидел внезапно зашевелившиеся в небе тени.

Они появились в дрейфующих облаках: бесчисленные темные силуэты в бешеной скачке. И вовсе не стая птиц, хотя шелест стоял словно от тысяч крыльев. У этих существ не было клювов, зато блестели когти и челюсти, полные острых зубов. Твари мчались с воем и взвизгом, и вскоре стало слышно их ритмичное дыхание.

– Волчий вой… Это волки! По небу летит стая волков! – Биттерлинг вжался в стену. С ужасом уставившись на небо, он приник к камням, словно те могли его защитить.

– Д-дикая Охота! Дикий Охотник со своей с-стаей, – заикаясь пробормотала Гортензия, внезапно вспомнив все, что об этом слышала.

Но старик Пфиффер не дал им времени на беседу.

– Бегите! – крикнул он во весь голос. – Бегите, если вам дороги ваши жизни, и как можно быстрее! Вперед, вперед, вдоль стены и не останавливайтесь, что бы ни случилось!

Однако Звентибольд лишь покачал головой и, задыхаясь, проговорил:

– Нет, я больше не могу. Пусть меня съедят волки…

Его колени подкосились, и он медленно сполз по стене на землю. Но прежде чем он упал, Одилий быстро подставил руку и удержал его в вертикальном положении. При этом Биттерлинг ощутил дыхание старика совсем близко от левого уха. Кожу покалывало, казалось, Одилий что-то шепчет ему на ухо. И тут же по шее и груди разлилось чудесное, живительное тепло. Свежая сила запульсировала в руках и ногах, усталость исчезла. Звентибольд выпрямился и тут же побежал.

Все это произошло в одно мгновение. Удивляться чуду было некогда. Старик Пфиффер уже оторвался от него и бежал впереди Гортензии и Карлмана. На бегу Звентибольд подумал, не оживил ли Одилий шепотом и остальных. Возможно, так оно и было, потому что квендели отчаянно неслись вдоль стены, словно и не истратили недавно все силы. Даже страх смерти исчез, повинуясь словам Одилия. Буря взревела, и небо разорвалось. Вопли волков наполнили воздух, но путники и не думали застывать от страха.

Квендели бежали так, как, наверное, никогда в жизни не бегали. Они надеялись, что останутся незамеченными под прикрытием живой изгороди, и держались ближе к стене, над которой торчали разросшиеся кусты. Заметить их можно было только издалека, если приглядеться к мимолетным теням. Вскоре стая должна была оказаться над ними. Чем ближе подлетали волки, тем меньше они напоминали грозовые тучи, от которых так часто убегаешь в детстве. Впереди бежал самый крупный волк, главный в стае – мускулистое чудище с квадратным черепом и длинными, как у пони, ногами. Квен-дели, хоть и не в силах были избавиться от ужаса, то и дело поглядывали на небо и следили за огромным волком. Вот уже стали видны желтые глаза, сверкающие на жуткой морде, – Гортензии это напомнило древние маски Холмогорья, которые в мерцающем свете факелов внезапно будто оживали, пугая не только детей. Она еще не успела додумать эту мысль, как рядом раздался пронзительный крик Карлмана:

– Он нас увидел! Тот волк! Вот он склоняет голову и обнажает зубы! Вот-вот спустится!

Поскольку все теперь смотрели вверх, беглецы замедлили шаг. Большой волк в небе тоже приостановился, а за ним и первые ряды его диких братьев. Предводитель волков стал собирать стаю и направлять к земле, словно по радуге. Когтистые лапы ступали по-прежнему бесшумно, но квендели уже отчетливо слышали, как звери пыхтят и рычат.

– Что же нам теперь делать?! – вскричала Гортензия.

– Беги! – крикнул в ответ Одилий.

– Дальше? Куда? – Голос Гортензии сорвался. – Выхода нет…

Не успел старик ответить, как ему показалось, что он упал. Но упал не он, а его кот Райцкер, который словно в мгновение ока ожил, выскочив из свертка на груди Одилия и рыжей искоркой вспыхнув на темном фоне каменной стены. Кот исчез в камнях, будто провалился в зловещую дыру тумана и света.