Макс Ридли Кроу - Сага о героях. В поисках Пророка. Том I
Я доплатил цирюльнику за то, чтобы он усмирил мои отросшие волосы. Когда он закончил эту процедуру, которую нельзя было назвать неприятной, я поблагодарил его и спросил:
– Как долго принято находиться в вашей бане?
– Некоторые ценители могут просидеть целый день, – задумчиво ответил тот.
– Тогда кто бы ни спрашивал, отвечай, что баня занята, – сказал я, не без сожаления протянув ему еще один серебряник сверху. – Ссылайся на господина сармантийца.
– Вы имеете в виду того, кто покинул нас через черный ход? – уточнил он.
Я подтвердил это кивком. Оставалось только надеяться, что он не забудет о нашем договоре, если кому-то все-таки придет в голову проверить наличие Лиса в бане.
Когда я покинул цирюльню, меня встретили хмурые шраванцы во главе с настороженным Алтаном. Беседа с Айрой мгновенно прервалась, и все их внимание переключилось на меня. Я очень четко представил себе, что будет, если обман раскроется. Не сомневаюсь, солнечный Шраван богат на выдумки по части истязаний и пыток.
– Лис пожелал остаться в бане, – сказал я, изобразив на лице безмятежность.
Алтан нахмурился и что-то произнес на своем языке. Его интонация была вопросительной, но я, конечно, ни слова не понял.
– Он желает знать, может ли зайти, – перевела для меня Айра.
– А! Нет-нет, – я покачал головой, – ему это не понравится.
Берк что-то шепнул Алтану на ухо и тот кивнул. Посмотрев мне в глаза, он произнес достаточно длинную речь, часто используя слово «шахриар». Мне пришлось выслушать это, выдерживая его пронизывающий взгляд, и, хоть я опять не понял ни единого слова, но интонация была такой спокойной, будто воин рассказывал о каких-то обыденных вещах, вроде погоды.
– Что? – переспросил я, обращаясь к Айре, когда шраванец замолчал.
– Он говорит, что знает Красивого Мальчика уже десять лет, – сказала она. – Что служит ему верой и правдой, и единственный его долг – это защищать его жизнь. Долг перед наместником и перед небом, а для любого шраванца это свято. И он сказал, что если ты лжешь, то тебя убьют.
Как-то в горле сразу пересохло. Если бы я допустил хоть малейшую слабость, едва ли что-то остановило бы Алтана от немедленной расправы надо мной. Помня, что он понимает наш язык, я обратился лично к нему:
– В таком случае ты знаешь, где меня найти. А сейчас, прости, я не собираюсь стоять под цирюльней и ждать, пока твой господин пропарит все свои кости.
Почти не чувствуя под собой ног, я пошел по улице, даже не глядя в какую сторону. Мне просто хотелось поскорее уйти и провести весь день в молитвах о том, чтобы Лис остался живым и здоровым. Во-первых, чтобы Алтан успокоился, а во-вторых, чтобы, даже рискуя собственной жизнью, дать ему по морде.
Айра нагнала меня и встревоженно заглянула в лицо:
– Они не шутили, дитя.
– Не сомневаюсь, – мрачно согласился я. – Поэтому ухожу, пока еще ноги целы.
Все-таки она была удивительной женщиной. Мне не понадобилось ничего растолковывать и пояснять.
– Тогда иди, – сказала она, – а я постараюсь сделать так, чтобы им как можно дольше не пришло в голову начать поиски своего господина.
Я с благодарностью поклонился ей и пошел по улице.
Норидж встречал меня распростертыми объятиями лавок, хмельным ароматом трактиров, призывными улыбками женщин. Я шел, наслаждаясь запахами и звуками, впитывая в себя ядовитую атмосферу окружающего безумия, когда вдруг справа от меня что-то блеснуло. Пришлось остановиться возле ювелирной лавки, перед входом в которую стоял пожилой мужчина с хитрыми глазами. Впрочем, я смотрел не на него, а на перстень, который тот держал в руках, пуская камнем солнечные блики в лица прохожих. О, Создатель и Лазериан, Светлый Пророк! Клянусь, этот перстень точно такой, как у моего отца, даже немного лучше: работа была значительно изящнее, а камень крупнее. Но в целом, сходство поразительное. Чувствуя себя кроликом, шагающим в раскрытую пасть змеи, я направился к ювелиру.
– Молодой господин желает что-нибудь приобрести? – спросил он меня, прищурившись.
– Возможно, – уклонился я от ответа, стараясь не глазеть на этот перстень. – Что у вас есть?
– Всё, – просто ответил он и нырнул в лавку.
Я последовал за ним. Здесь, в мягком полумраке, золото блестело еще ярче, отражая теплый свет свечей. Я вскользь глянул на изящные цепочки и массивные ожерелья, тонкие кольца и внушительные перстни, тиары, браслеты, серьги. Действительно, здесь было всё и на любой вкус, только мне не нужно было ничего, кроме того самого перстня, с которым ювелир до сих пор не расставался, продолжая вертеть его в руках, словно дразнил меня.
– Что-нибудь нравится? – спросил ювелир. – Желаете приобрести вещь для себя или для возлюбленной?
– Сколько стоит это кольцо? – я небрежно кивнул на перстень. Нельзя показывать торговцам, что их товар действительно интересен, иначе оберут до нитки.
Но мои ухищрения не помогли. Ювелир расплылся в довольной улыбке и с нежностью посмотрел на перстень:
– Да, хороший вкус. Но этот перстень бесценен, как и любой товар, на который у меня есть заказчик. Я и ношу-то его только для того, чтобы золото пропиталось солнцем, это мой маленький секрет.
Он заговорщицки подмигнул. Из всех его слов стало ясно только одно: перстень мне продавать не собираются. Чума и проклятье! Я был готов расстаться с половиной содержимого своего кошелька ради него! Что мне осталось в память об отце? Лишь эти безликие золотые монеты, которые исчезнут раньше, чем я замечу.
– Может, что-нибудь еще приглянулось вам? – спросил ювелир, не подозревающий, что творится у меня в голове.
Сердце колотилось, как безумное. Сколько бы мой родитель не боролся с моим пороком, это было бесполезно. Я не сделаю и шага, пока перстень не окажется у меня.
– Пожалуй, я хочу посмотреть браслеты, – с улыбкой сказал я. – Для женщины.
