Джеффри Лорд - Ричард Блейд, пэр Айдена
Он присел, нашарил ком сухой земли и растер в ладонях. Потом, не поднимаясь, неожиданно прыгнул на врага, словно огромная лягушка. Тот явно не ожидал, что у великанасоперника обнаружится столь стремительная реакция. Попытавшись увернуться, щуплый противник Блейда получил сокрушительный удар в грудь и рухнул на землю. Блейд, довольный своей хитростью, склонился над ним, нащупал пульс на запястье. Жив, но в глубоком обмороке, определил он и потянулся за ремнем, чтобы связать пленнику руки.
В этот миг что-то твердое и тупое — похоже, древко копья — сильно ударило его в затылок. «Кто же из нас был приманкой?» — мелькнуло в тускнеющем сознании Блейда. Потом он провалился в темноту.
* * *Перед ним плясал огонь. Гигантские пламенные языки взвивались ввысь, рассыпаясь рдевшими багрянцем искрами. Изменчивая и подвижная обжигающая стена отсвечивала алым и лилово-фиолетовым; на этом устрашающем фоне вились, прыгали, метались ярко-желтые сполохи — словно саламандры, играющие в огненной купели. Внизу, у подножия свистящего вала пламени, светились холмы углей — все, что осталось от мира Айдена и множества других миров, канувших в пылающее чрево Вселенной. Блейд в ужасе зажмурил глаза. Наступал конец света и Страшный Суд!
Когда он снова поднял веки, жуткая огненная завеса превратилась в небольшой костер, а рев пламени — в негромкое шипение сухих трав и веток, которые подбрасывал в огонь невысокий, обнаженный до пояса человек. Поодаль, в полумраке, сидело еще пятеро; все — смуглые, сухощавые, небольшого роста. Рядом с ними распростерся на земле седьмой, держась за грудь и охая; странник узнал в нем своего недавнего противника.
Сам Блейд лежал в полутора ярдах от огня, уткнувшись щекой и носом в колючую траву. Руки его были со знанием дела связаны за спиной — локоть к локтю; щиколотки тоже стягивал ремень. Воин, следивший за костром, сидел напротив, и около него были свалены в кучу дротики. Поверх валялся фран — его даже не вытащили из чехла. У всех пленителей Блейда на кожаных перевязях висели короткие изогнутые мечи, бедра обхватывали полотнища ткани, когда-то нарядной и пестрой, а теперь превратившейся в бурое рубище. Присмотревшись к человеку напротив, ярко освещенному огнем, Блейд, однако, заметил коечто интересное. Ткань его набедренной повязки — или остатков туники — была красной в белую полоску.
Ксамиты! Ксамитские разведчики! Не шевелясь, он сквозь полуопущенные веки еще раз осмотрел людей и их жалкий скарб. Кривые короткие сабли… скорее — кинжалы… дротики — не меньше дюжины… таким, наверняка, его и оглушили… бронзовые лица с орлиными профилями… и эти полосатые передники — самый верный признак! Лазутчики или воины из отрядов легкой пехоты, одна из групп, уцелевших после разгрома ксамитской армии в холмах.
Нет, скорее — шпионы, решил Блейд. Слишком уверенно держатся, не похожи на людей, спасающихся бегством. Он прикрыл глаза и, по-прежнему не шевелясь, не дрогнув ни единым мускулом, стал прислушиваться к разговору. Почти бесполезная затея на взгляд непрофессионала, ибо ксамитского языка он не знал. Но разведчики высочайшего класса — а Блейд среди них был не последним — владели деликатным искусством, позволявшим и в подобных ситуациях извлечь толику сведений. Сколь многое может сказать опытному человеку интонация! Или тембр голоса, частота дыхания, интенсивность звука!
— К’хид оритури, — услышал Блейд негромкие слова.
— Эдн кимра митни г’рат ос пратан.
Ответ был таким же тихим, а голос говорившего — высоким и тонким, как у подростка.
«К’хид умирает, — мысленно отметил Блейд. Потом так же автоматически перевел другую фразу: — Да будет милостив к нему Эдн в южных пределах».
Он понимал язык этих людей! Словно какой-то переключатель щелкнул в голове — гортанная ксамитская речь стала ясной, как будто он с детства изучал этот язык! Странник едва сдержал улыбку. Ай да Рахи! Ну и полиглот! Какие еще сюрпризы может преподнести его память? Впрочем, многие офицеры знали ксамитский — язык исконных врагов Айдена. Рахи, значит, не был исключением… не только пил и бегал за столичными шлюхами, подумал Блейд. Теперь ему казалось удивительным другое — как его разум сумел использовать часть знаний своего предшественника. О, если бы память Рахи была полностью доступна ему! Возможно, это дело будущего…
— Отошел, — прервал размышления Блейда гортанный голос, принадлежавший тощему воину со злым лицом. — Рыжий пес проломил К’хиду ребра.
«Дьявольщина! Перестарался-таки!» — Блейд сообразил, что речь шла о нем — ксамиты звали рыжими собаками всех обитателей Айдена.
— Бой был честным, — заметил сидевший у костра смуглолицый здоровяк. — И этот парень не похож на айда… кожа и волосы у него потемнее. Может, он из шайки северных варваров? Из тех, что ездят на огромных зверях, ловко стреляют и размахивают своими дурацкими копьями? Вон, у него было такое же…
Воин пренебрежительно ткнул веткой фран Блейда. Шестиноги и арбалеты хайритов явно внушали ему уважение, но странный предмет — не то копье, не то секира — казался неуклюжим и никудышным оружием. Очевидно, этот ксамитский ратник не был в холмах и не видел, как северяне изрубили фалангу.
— Все равно — рыжий скот, — непримиримо произнес тощий. — Всем им надо обрубить жадные лапы… чтоб не тянули их к священным Вратам Юга… Эдн дарует блаженство только верным!
— Правильно, — заметил один из ксамитов, сидевших рядом с телом покойного. У этого подбородок украшала редкая бородка. — Юг — для детей великого эдора, и рыжие шерры не перешагнут его границ! — он свирепо оскалился и плюнул в сторону пленника. — И этот пес получит свое за смерть К’хида! Я сам…
— Тихо! Тихо, болтливые обезьяны! — раздался высокий голос, который Блейд уже слышал раньше. Но теперь он с изумлением понял, что голос этот принадлежит женщине. У нее — единственной из шестерых — плечи прикрывала драная накидка.
— Да, Р’гади, — почтительно произнес тощий, и мужчины замолчали, лишь бородатый скрипнул зубами. Тощий со злым лицом и двое разведчиков, не проронивших ни слова, растянулись на земле. Бородатый сидел, бросая убийственные взгляды на Блейда, по-прежнему изображавшего беспамятство.
Внезапно женщина легко поднялась и запрокинула голову к звездному небу. Невысокая, с точеной фигуркой, она казалась статуей из бронзы, чуть подсвеченной пламенем костра. Бросив взгляд на пленника, она обошла огонь и двинулась в степь, словно по волшебству становясь выше и выше с каждым шагом. Блейд, удивленный, чуть пошире приоткрыл глаза, но через мгновение сообразил, что Р’гади взбирается на невысокий холм, прикрывавший костер ксамитов со стороны айденского лагеря.
