Алекс Орлов - Крылья огненных драконов
– Поджигай, а то пристрелю! – закричал Каспар не своим голосом. Он понимал, что если уйгуны перемахнут через мост, никакие стрелы отряд уже не спасут.
Наконец в воздухе запахло дымом. Огонь быстро пробежал по просмоленному канату, коснулся деревянных конструкций, и ближний конец моста занялся веселым желтоватым пламенем.
Поняв, что это ловушка, уйгуны-разведчики не повернули вспять, а повели лошадей прямо в огонь. Десятку всадников удалось выскочить на берег, прежде чем пламя поднялось стеной, вынуждая остальных либо поворачивать назад, либо бросаться в реку.
Огонь все быстрее охватывал мост, обезумевшие лошади с горящими гривами стали прыгать в воду.
Треск пожара, жалобное ржание, крики и ругань уйгунов – все это сливалось в общий нескончаемый стон, а с противоположного берега, повинуясь команде, раз за разом пускали стрелы хладнокровные гельфиги.
Они стреляли не просто так, их стрелы вонзались в деревья, за которыми прятались солдаты Каспара. Как гельфиги чувствовали верное направление, трудно было объяснить, но стоило выйти из укрытия, и неосторожного ждала неминуемая смерть.
– Нужно отходить! Только осторожнее, за деревьями! – крикнул Каспар.
Очередная стрела прошила густую листву и расщепила молодое деревце, Каспар тронул ее черное оперение, понимающе кивнул и прыгнул за ближайший дуб, в который тотчас вонзилась еще одна стрела. Теперь Каспар уже не сомневался, что у гельфигов есть некое чутье, позволяющее им стрелять в то место, где находится цель, даже если она скрыта густой листвой.
Мимо проскочил Бертран. Прилетевшая стрела щелкнула по его ножнам, и в этот момент от дороги донесся звон стали.
– Это, наверное, Углук! – предположил Каспар. – Нужно идти к нему на помощь!
Жалея, что не прихватил с собой щит, он разом преодолел несколько ярдов и, укрывшись за сухим деревом, прислушался: битва на дороге разгоралась. Теперь были слышны ругательства орка, он всегда ругался во время драки.
Прилетела очередная волна стрел, сшибая листья и с мелодичным звоном вонзаясь в стволы деревьев.
«Да когда же им надоест!» – мысленно посетовал Каспар, выскочил из укрытия, неожиданно споткнулся и покатился под уклон, сминая кусты, однако не выпуская меча.
– Подходи по одному! Приезжим скидка! – кричал орк где-то рядом. Каспар поднялся и увидел, как юркие уйгуны на шустрых лошадках изворачиваются, подставляя под удары орка щиты и кривые мечи.
– Разбегайся, я иду-у! – завопил гном, выскакивая из кустов. Один из уйгунов пустил на него коня, однако Фундинул прыгнул в сторону и, зацепив всадника топором, сбросил на землю. Однако добить уйгуна не удалось, тот перекатился по траве и снова оказался на ногах. Между ними закипела яростная схватка. Каспар, решив, что гном сильнее, бросился на выручку Углуку, за спину которому пытались подобраться всадники.
Каспар ударил по ноге ближайшего из них, тот взвыл и прямо из седла бросился на обидчика, замахнувшись кривым мечом. Им двигало отчаяние, но Каспар был хладнокровен. Быстрый удар – и голова уйгуна упала на землю раньше ее хозяина.
С противоположной стороны дороги щелкнула тетива, под ноги Каспару свалился уйгун со стрелой в затылке. Следующего эльф поразил в шею.
Нескольким досталось от Углука, Фундинул покончил со своим противником, а Бертран подсек ноги двум лошадям, повалив их и сделав из наездников пеших воинов.
Удача была явно на стороне отряда Каспара Фрая, и противник дрогнул. Пятерка уцелевших уйгунов понеслась прочь, им вслед помчался пеший, но был настигнут эльфийской стрелой. Уйгуны скакали к повороту, до которого было рукой подать, однако время еще было. Вот скрылся один всадник, другой, третий, четвертый… Затем раздался знакомый щелчок, быстрая стрела достала пятого. Он вылетел из седла и, ломая кусты, рухнул в чащу, а его конь по инерции понесся дальше.
Осиротевшие уйгунские кони стали выбегать на дорогу и с жалобным ржанием поскакали вслед за своими. Последними, прихрамывая, ускакали подраненные животные.
68
Над рекой поднимался дым. Мост догорал, и отдельные головешки падали в воду, издавая громкое шипение.
– Надо уходить! – сказал Каспар. – Мы должны успеть к броду до того, как де Гиссар переправит войско. Раненые есть?
– У меня вот… – Фундинул показал на расплывавшийся под глазом синяк.
– А у меня только царапины, – сообщил Углук, показывая руки, на которых, выше запястий, было множество порезов, некоторые довольно глубокие.
– Как это тебя угораздило? – спросил Каспар.
– Эти мерзавцы поддергивают мечи после удара.
– Умельцы, – покачал головой мессир Маноло, подойдя к Углуку, достал припасенные заранее мази.
– Уй-уй-уй! – завыл орк, едва мессир начал смазывать его порезы.
– Чего ты орешь? – строго просил Фундинул, прижимая к глазу медную монету.
– Жжет…
– Это лучше, чем остаться без рук.
– Ну да… Ой! Конечно…
Бертран отделался ссадинами на костяшках левой руки, хорошо, был в перчатках, а Каспар пропорол бедро острой веткой, когда уворачивался от стрел гельфигов.
Аркуэнон не проронил ни слова. Он стоял чуть поодаль и молчал, а значит, ранен не был.
– Далеко брод? – спросил Каспар у Бертрана, который хорошо знал здешние места.
– Восемь миль.
– Нужно поспешить.
Вскоре отряд растворился в лесу, держа путь к лесному оврагу, где были припрятаны лошади.
На другой стороне реки командование армии пребывало в растерянности.
Войско потеряло около трех сотен уйгунов вместе с их лошадьми. Когда на мосту начался пожар, обезумевшие животные рвались к воде, позабыв про угрозу со стороны озерных людей. Они сбрасывали всадников, подминали их, и те, даже если не были ранены, запутывались в стременах и уходили на дно вслед за лошадьми, которых топили озерные люди.
Зрелище было ужасное. Де Гиссар переживал куда большие потери, но впервые он видел гибель своих солдат в двадцати-тридцати ярдах и ничем не мог им помочь – ни резервом, ни отвлекающим маневром, потому что в реке властвовала другая сила, не подчинявшаяся ни разбойничьим авторитетам, ни королям, ни графам.
К берегу прибились лишь полтора десятка уйгунов. Какое-то количество прорвалось на противоположный берег, однако что с ними стало, было неизвестно.
Затрещал и обрушился в воду мост, подняв клубы белого непроницаемого пара, и тут раздался то ли тонкий крик, то ли свист.
– Что это? – спросил де Гиссар, поднимаясь в стременах.
– Кажется, этих тварей ошпарило, – не скрывая злорадства, сказал Мюрат. И действительно, от закипевшей воды поплыли прочь похожие на тряпки, почерневшие озерные люди. Они не могли уйти на глубину, только шлепали по воде конечностями и свистели. Некоторые, став недвижимыми, были унесены течением, другие, оклемавшись, вернули себе грязно-зеленую окраску и исчезли под водой.
