Николай Басов - Собаки из дикого камня
– Пока не знаю, – честно сказал он. – Но поймете… мы все поймем, как только окажемся на месте. Итак, вперед, за Мирам, за князя!
Они побежали по улицам, не очень быстро, чтобы соблюдать строй. Конечно, все они были не очень хорошо тренированны, и строй скоро сбился бы, но и бежать было недалеко.
– Только бы не опоздать, только бы не оказаться там слишком поздно, – проговорил Лотар, и его услышали многие.
На бегу он отметил, что теперь собачий визг раздавался и у западной стены. Впрочем, визгом это назвать было уже нельзя. От пронзительных и тяжелых звуков, казалось, содрогались звезды.
Терем был ярко освещен. Парадные двери широко распахнуты. На высоком крыльце стоял Гергос. Около него смутно маячила еще какая-то фигура, которая показалась Лотару знакомой.
И что-то еще было в этих фигурах такое, что заставило насторожиться даже самых беспечных и юных солдатиков. Лотар уже знал, что это, и без сомнения обхватил рукоять Гвинеда.
Лицо капитана мирамской дружины было бледным, глаза неестественно блестели. И хотя на лбу у него выступили крупные капли пота, в жестах, в осанке не чувствовалось и тени той усталости, что была сегодня днем. Наоборот, и он, и его таинственный помощник, казалось, едва сдерживали бьющую через край энергию.
Гергос внимательно посмотрел на приближающихся к терему людей. На его губах появилась и тут же погасла враждебная улыбка.
– Это штурм?
Неожиданно колокольчик тревоги зазвенел мерно и уверенно. Лотар уже знал, что ошибки быть не может.
– Я знаю, откуда идет звук вызова. Гергос, прикажи атаковать…
Но капитан мирамских дружинников больше не собирался играть в прятки. Неуловимым, как взмах совиного крыла, движением он открыл створки двери княжеского терема, и оттуда, как муравьи, посыпались какие-то люди в рваной одежде, в тряпье, в обносках. Лица их были грубы, как писали в старых романах, с печатью порока. У многих – признаки постыдных болезней…
Это было отребье, человеческая пена Мирама, самый низменный, подлый и отвратительный слой.
– Все на всех! – орали они. – Угнетенные – вместе!
Не угнетенные, а лентяи, бездельники, уголовный сброд и преступники, они еще делали вид, что выступают в защиту каких-то идей.
Однако эта разношерстная компания была хорошо вооружена, да и передвигались они так, как в мечтах всех сержантов должны двигаться хорошо обученные воины, – быстро, изумительно точно, с неукротимой силой и волей. Колокольчик звенел не переставая. Лотар даже удивился, он не подозревал, что этот тревожный звук могут вызывать такие противники – обычные, в сущности, люди.
– Небо! Как я раньше не понял? – прошептал совсем рядом с Лотаром Сухмет. – Они же все отравлены крэксом.
– Да, – согласился Желтоголовый.
Крэксом называлось удивительное варево, которое готовилось настолько сложным способом, что только очень опытный аптекарь брался за него. Крохотная мера крэкса стоила немалых денег, но за него платили любую цену. В небольших дозах он снимал боли, облегчал операции и даже помогал при некоторых умственных расстройствах.
В больших дозах он повышал тонус, внушал радужное настроение и позволял двигаться молниеносно, гораздо быстрее, чем мог двигаться даже Лотар.
Разумеется, после двух-трех приемов крэкса люди становились наркоманами и старались заполучить поработившее их снадобье любой ценой. А через полгода, не больше, умирали в страшных мучениях. В трех или четырех подпольных религиозных культах крэкс давали жрецам-смертникам, во всех официальных религиях он назывался «проклятым зельем», и все-таки уничтожить тягу к нему не удавалось.
Не нужно было обладать чрезмерным воображением, чтобы догадаться, что десяток заправленных крэксом рубак стоили нескольких сотен обычных солдат, поэтому некоторые восточные деспоты часто использовали таких людей. Но никогда не брали их в телохранители, потому что у крэксера не было тормозов. Одним его желанием было найти следующую порцию крэкса, а другим – убивать, крушить, ломать, наслаждаясь стремительной скоростью и дарованной крэксом мощью.
– Так вот почему мне показался знакомым запах из сосудов, разбитых в мастерской Каписа, – опять прошептал Сухмет, доставая Утгеллу.
– Вот почему им вообще потребовался Капис, – подтвердил Лотар.
Как и предполагал Лотар, определить противника даже новобранцам было несложно. Нужно было биться с теми, кто слишком быстро двигался.
Отряд мародеров, разбившись на разрозненные кучки, стал спускаться с парадного крыльца. Они были очень опасны своей скоростью, злобой и жестокостью. У дружинников оставался только один шанс, и Лотар попытался его использовать:
– В строй, стать в строй!
Может быть, полусотник и был вздорным и глупым службистом, но дело свое он знал и принялся командовать так лихо, что когда мародеры налетели на дружинников, те уже стояли неколебимо, выставив вперед копья.
Здесь все было в порядке. Однако нужно было сделать главное. Лотар оглянулся на Рубоса и закричал:
– Главное – Гергос!
Капитан Наемников кивнул и бросился вперед. Вернее, попытался, потому что его, стоящего в стороне от непробиваемого строя дружинников, атаковали сразу с полдесятка мародеров. Они были так стремительны, что Рубос, может, и не справился бы с ними. Но откуда-то сзади вдруг ударили с тяжелым, шмелиным гудением арбалеты – и половина мародерской команды полегла, как рожь под серпом жнеца.
Лотар обернулся. Сзади в сотне шагов стояло отделение арбалетчиков, а возглавлял их счастливый, улыбающийся, упоенный боем Крамис, сын Амирады. Лотар вскинул руку, подзывая Крамиса и его людей.
– Крамис, целься в Гергоса! Он у них главный.
Но Крамис даже не успел показать, что понял команду, потому что Гергос со смехом исчез за темной дверью, ведущей в терем.
Он оставил свой отряд погибать. А то время, пока они могли удерживать Лотара и мирамцев, он собирался использовать для закрепления своей победы.
Лотар зарубил двух обожравшихся крэксом босяков, которые пытались достать его неуклюжими абордажными копьями с крюками чуть ниже острия, и подивился живучести, появившейся в них от зелья. Уже разрубленный почти до пояса, умирающий, один из крэксеров тянулся к нему костенеющей рукой, стараясь своей чудовищной хваткой сломать кость у лодыжки. И ему, может быть, это удалось бы, если бы Лотар не отсек руку чуть выше кисти.
Дальше к входной двери он пробивался плечом к плечу с Рубосом, ощущая за собой и Сухмета, который не отставал от него ни на шаг. Темный коридор с редкими факелами, ведущий в Навигаторский зал, показался чревом мрачной, опасной пещеры. Они побежали вперед.
