Владимир Корн - Путь на острова
«Иначе скоро от стука зубов и команды на штурвал не будут слышны, — думал я, спускаясь с мостика. — Нет уж, лучше летать пониже, пусть и приходится платить скоростью».
* * *Напрасно я полагал, что проспав большую часть дня, заснуть мне долго не удастся. Как бы ни так, едва мне удалось согреться под одеялом, сон меня моментально сморил. Проснулся я от частого звона корабельного колокола — тревога!
Едва я свесил ноги с постели, шаря глазами в поисках одежды, как корабль внезапно пошел вниз, одновременно наклоняясь на левый борт. Сердце, вслед за кораблем, рухнуло куда-то в район живота. В голове лихорадочно заметались мысли, что, если, он сейчас не остановится, то будет падать до самой земли. И каково же было облегчение, когда палуба начала давить на ноги — знак того, что полет вниз закончился. Радоваться долго мне не пришлось: «Иоахим Габстел» сильно вздрогнул всем корпусом и закачался с борта на борт.
«Л» хассы, с ними что-то происходит, — определил я, слишком уж хорошо мне знакомо такое их поведение. — И чаще всего, в абсолютном большинстве случаев, они себя так ведут, столкнувшись с Желтым туманом. Но откуда ему здесь взяться, на такой-то высоте?!»
Верхняя палуба встретила новым толчком, причем таким сильным, что мне пришлось схватиться за топенант, удачно оказавшийся рядом.
«Откуда-то он все-таки взялся, Желтый туман», — убедился я, обведя я взглядом горизонт по курсу. Причем настолько плотный, что такой мне довелось видеть единственный раз — в проливе, ведущем из Сурового моря в море Мертвых.
Коричнево-желтый, он очень напоминал гной, пронизанный кровяными прожилками, пренеприятнейшее зрелище, чего уж там. Но вся беда не в его виде — в тумане л» хассы лишаются заключенной в них силе.
«Иоахим Габстел» снова пошел вниз, но теперь уже плавно, явно по команде с мостика.
Вновь обведя взглядом горизонт, я ужаснулся: «Что же они делают! Необходимо подняться ввысь, и повернуть вправо, много правее!»
Первым, что я увидел на мостике, был бледный и растерянный вид того из трех навигаторов «Иоахима Габстела», на чьей вахте корабль повстречался с Желтым туманом. Явный его недогляд: туман можно обнаружить даже в сплошной темноте, он слегка светится. К тому же весь пронизан желтыми крохотными искрами, так что первая задача несущего вахту на мостике — вовремя все это заметить.
«Сигрит Бенувенте, — всплыло из памяти его представление в кают-компании. — И еще, по-моему, он слишком налегал на вино».
«А тебе, Иоахим, становиться капитаном еще слишком рано, — глядя на его лицо почему-то подумалось мне, при воспоминании о словах самого навигатора, рассчитывающего в ближайшее время получить под командование летучий корабль. — Иначе ты бы выглядел как Тремир Дезальез, капитан «Иоахима Габстела».
Тот стоял, прикусив нижнюю губу, с холодным равнодушием глядя вперед, всем своим видом показывая, что для паники нет места, и все обойдется. Среднего роста, коренастый, казалось, он врос ногами в палубу, и ничто не сможет его с нее сковырнуть. Он страшился не меньше других, но он капитан, и потому на его лице не место отчаянию.
Дезальез коротко взглянул на меня, и тут же отвернулся в другую сторону, чтобы отдать команду на кабестан.
— Огест, пол-оборота влево, снижаемся, — сказал он таким тоном, как будто попросил передать ему солонку.
— Есть, капитан! Пол-оборота влево, — послышалось от Огеста, взявшегося за рукоятки кабестана.
Я снова взглянул вперед, и застонал от отчаяния. Самое глупое, что можно было придумать в создавшейся ситуации — этот хоть сколько-нибудь снизиться. Да, там, по курсу, чуть ниже нас, Желтый туман выглядит не таким густым, но надолго ли? Стоит только расслабить зрение, как общая картина в небе становится совсем другой, и, опускаясь вниз, мы еще больше усугубляем ситуацию, и без того почти безнадежную.
Но как дать знать об этом капитану «Иоахима Габстела»? Рассказать о том, что я вижу? Но захочет ли он меня выслушивать? Да и поверит ли?
— Огест, ну-ка еще оборот влево. И ты, Раскет, приготовься, — обратился Дезальез к матросу, застывшему у другого кабестана. — Как только я махну рукой — сразу два оборота.
Тут мне пришла в голову мысль, что на меня, по словам Эйленоры, не действует то, отчего остальные людям приходится выполнять чужую волю. И еще вспомнилось свое желание попробовать на ком-нибудь: не могу ли я и сам влиять на других людей? Если уж сейчас не самый подходящий случай, то будет ли когда-нибудь он лучше? Только как это делается? Жаль, что Эйленора завела об этом разговор в самом конце, и мне не хватало времени спросить у нее: как все происходит? Вероятно, есть какие-то тонкости. Но стоит попробовать так, как я сам себе это представляю.
Я мысленно попытался внушить Дезальезу что корабль необходимо поднять выше, к тому же еще и отвернуть вправо. Тщетно, он даже не посмотрел в мою сторону. Наоборот, Дезальез поднял руку, всматриваясь во что-то впереди.
Наверное, от отчаяния я издал какой-то неподобающий звук, то ли стон, то ли мычание, потому что капитан взглянул на меня вопросительно.
— Нам ни в коей мере не следует снижаться, — торопливо начал я вполголоса, чтобы никто из окружающих кроме Дезальеза не смог мои слова расслышать: капитан на корабле один, и его команды не обсуждаются.
— Почему, господин Сорингер? — также негромко поинтересовался у меня Дезальез.
— Потоки. Воздушные потоки. Я их вижу, капитан. Там внизу, — указал я рукой, — туман скоро сгустится и потому нам одна дорога — вверх.
Капитан «Иоахима Габстела» раздумывал недолго. Он еще раз посмотрел в ту сторону, где ждал нас Желтый туман.
— Командуйте, Сорингер, — неожиданно услышал я, — если вы смогли пройти проливом моря Мертвых, то не верить вам нельзя.
«Даже в проливе Желтый туман не выглядел так зловеще», — с тоской подумал я, глядя на приближающуюся смерть.
— Руль вправо, — и снова мой голос прозвучал только для капитана Дезальеза.
— Вправо руль! — Дезальез, в отличие от меня, своего не пожалел.
— Оба кабестана два оборота на подъем.
С этой командой я был не совсем уверен: все же отличия у кораблей огромные, у «Небесного странника» и «Иоахима Габстела».
— Оба кабестана два оборота на подъем!
И снова Дезальез скомандовал в полный голос, я даже слегка позавидовал, как ровно он у него звучит.
— Так держать.
И как эхо, только в отличие от него гораздо громче:
— Так держать!
Корабль шел теперь нужным курсом, и ему оставалось только набрать нужную высоту. Он поднимался, но слишком медленно, а мне незнакомы возможности такого гиганта, и я затруднился со следующей командой на кабестаны.
