Серебряный змей в корнях сосны - Наумова Сора

Хизаши вдруг пришла в голову сумасшедшая мысль подчиниться. Но прежде чем он рискнул, заметил вяло бредущего куда-то Сасаки Арату.

– Разве он не должен отдыхать? – удивился Хизаши и, притаившись в тени, пошел за ним следом на расстоянии, но вскоре убедился, что Сасаки или напрочь лишен чутья и слуха, либо просто идиот. Либо…

Юноша привел Хизаши на четвертый ярус, где, по словам покойного Янагибы, будет обитать сам хозяин, лорд Киномото. Здесь его спальня, рабочий кабинет и прочие личные помещения. Вообще-то гостям запрещалось сюда подниматься без приглашения, но отчего-то Хизаши думал, что Сасаки его получил, вот только не от хозяина. Кажется, вообще не от человеческого существа. Хизаши видел перед ним силуэт девушки в платье аристократки, но ее лицо, когда она нетерпеливо оборачивалась, все время ускользало. Впрочем, Хизаши готов был поспорить на свой правый глаз, что это призрак девушки из внешнего двора, показавшийся им в день прибытия.

Сасаки вошел в кабинет лорда Киномото без капли сомнения, и тут уж Хизаши не стал больше скрытничать, скользнул следом и схватил Сасаки за плечо.

– Попался!

Тот даже не вздрогнул, а когда повернул голову, его глаза, прежде золотисто-карие, как цветочный мед, скрывала серая пелена. Хизаши от неожиданности отпрянул, и Сасаки моргнул.

– А? – его голос был сонным и невнятным. – Мацумото…

Он уставился на Хизаши, и остатки мути стремительно уходили из его глаз. И удивление, которое читалось на лице Араты, невозможно было подделать. Уж не ему точно.

– Что ты здесь делаешь? – потребовал ответа Хизаши.

– Здесь? Где? – Сасаки огляделся и окончательно побелел. – Нам нельзя здесь находиться! Давай уйдем скорее!

От переизбытка чувств он схватил Хизаши за запястье и потянул к выходу.

– Нет. Раз мы уже тут, – он выделил голосом слово «уже», – надо все изучить. Узнать, что за тайны хранит лорд Киномото.

– Но так нельзя!

– Давай начистоту, – опасно протянул Хизаши, перехватывая его руку и отдирая пальцы от себя. – Ты пришел сюда, ты, а не я. Я лишь проследил за дерзким мальчишкой из Дзисин. Так что, если тебе страшно, убегай.

Сасаки опустил руки и вздохнул.

– Ну вот почему ты всегда такой, а?

– Какой? – спросил Хизаши, а сам уже отвернулся и зашарил взглядом по красно-золотому убранству кабинета. Вся стена за столом хозяина пестрела масштабной росписью, только тема неожиданная – Хякки яко, ночной парад ста духов. Всевозможные ёкаи, призраки и демоны переходили через празднично украшенный горбатый мост, неся с собой круглые фонарики красного цвета. Бывал Хизаши на подобных сборищах и талант художника оценил, как и реалистичность изображения.

– Странный выбор, – пробормотал он и обернулся к так и не ушедшему Сасаки. – Ненормально ведь украшать свое личное пространство монстрами?

– Ну-у… Не приветствуются.

– Так лорд Киномото у нас не такой, как все.

Хизаши обошел стол и по-хозяйски за него уселся. Постучал пальцем по столешнице, нахмурился. От Сасаки следовало избавиться, вот только его призрачная провожатая все еще стояла за его плечом и смотрела тоскливо, будто молила о чем-то, и иногда взмахивала веером с коротким стихом, так похожим на прощальный. Арата ничего не замечал.

Тогда Хизаши рискнул.

Всего на миг он позволил змеиному глазу увидеть больше, чем мог видеть глаз человеческий, Сасаки смотрел в другую сторону и мог не заметить короткой желтой вспышки под длинной челкой Хизаши. И там, куда Хизаши бросил взгляд, было…

Призрак девушки испарился. Хизаши вскочил и подбежал к стене, по низу отделанной тонкими деревянными панелями. Опустился на одно колено и на пробу коснулся доски, но пальцы обожгло, и Хизаши с шипением отпрянул.

– Что такое? – испугался Сасаки, и тут за его спиной возник разъяренный Наримацу.

– Как вы посмели зайти в покои господина?! – взревел он и вдруг резко обнажил меч до середины, сдержавшись в последний момент. – Я не потерплю неуважения в этом замке!

Он был серьезно настроен, и Сасаки тут же отпрыгнул в сторону, а Хизаши постарался незаметно отодвинуться от скрытого магической защитой тайника. Выпрямился и кивнул на блестящую сталь в руках Наримацу.

– Вы собираетесь нас убить? Напомню, Дзисин в курсе, что мы здесь.

– Учитель бросил вас и сбежал, как собака, поджав хвост. Мне нет нужды вас убивать, но чтобы духу вашего с рассветом не было в замке Мори, – процедил он. – Сидите по своим комнатам и не мешайтесь под ногами. Я зря позволил Янагибе пригласить экзорцистов.

Он опустил меч, но пальцы напряженно стискивали ножны, так что радоваться было рано.

– Наримацу-сан, – Хизаши скрестил руки на груди и вкрадчиво поинтересовался, – вам знакомы эти строки?

«В тоске пролетает осень.

Забудь, кукушка, забавы весны».

Едва Хизаши замолчал, как лицо Наримацу разгладилось, а в глазах мелькнуло узнавание.

– Наримацу-сан, – Хизаши подошел ближе, не сводя с него взгляда, – Юрико-химэ и другие в опасности. Девушка -«кукушка» хочет предупредить вас об этом.

– Откуда… Ты видел Цудори? Как? Где?

– Важно не это, важно спасти людей. Ночью никого не должно остаться в замке.

Он долго смотрел в глаза Наримацу, пока тот не кивнул, медленно, неуверенно, но Хизаши знал, что выбрал верную тактику. Девушка-призрак была ему знакома, даже не так – их связывало нечто большее, чем простое знакомство.

Когда они с Сасаки уже покидали запретный ярус, Арата не удержался от вопроса:

– Если Наримацу-сан вывезет Юрико-химэ из замка, то все закончится? Не будет больше проклятия и смертей?

– Нет, – ответил Хизаши. – Засада в силе. Мы поймаем Юрико-химэ. Эта женщина не остановится в шаге от цели.

Если она вообще способна остановиться. Что бы ни толкнуло ее на темный путь, Хизаши откуда-то точно знал, что с него уже не свернуть, будто это было с ним когда-то или с кем-то другим, кого он знал.

Им предстояла тяжелая ночка.

Куматани Кента вернулся не таким, каким уходил.

Хизаши был готов к сопротивлению, горячим заверениям в непричастности Юрико-химэ, к спорам и упрямому зеленоглазому взгляду, а вот к тому, что Кента будет молча сидеть на неубранном после ночи футоне и гладить кота, не был.

– Почему Куро с тобой? – спросил Хизаши, хотя спросить хотелось совсем другое.

Кента рассеянно взъерошил черную шерстку на загривке, и кот недовольно дернул ушами.

– Наримацу велел нам убираться с утра пораньше, но зато внял совету увезти женщин и слуг из замка до наступления сумерек. – Хизаши прошел мимо и по-хозяйски завалился на соседний футон, скрестив ноги. – Так что твоя драгоценная Юрико…

– Она не взяла его, – резко перебил Куматани, и кот настороженно поднял морду. – Понимаешь?

О, Хизаши понимал. Ведь он был там.

Он спустился вместе с Сасаки по лестнице, а после спрятался в незаметном тупичке и принялся ждать, пока Наримацу тоже уйдет. Хотя того не было уж слишком долго, из чего Хизаши сделал вывод, что есть и другие способы покинуть ярус, не пользуясь именно этим путем. Замок мог быть настоящим лабиринтом, который Наримацу знал, а Хизаши – нет. Вернувшись, он побродил тут и там, заглянул в открытые комнаты, пока не добрался до той части, где обитали женщины. Покои Юрико-химэ занимали несколько помещений, и Хизаши достал из-за ворота полоску бумаги, свернул из нее оригами-змейку и запустил в приоткрытую щель сёдзи. Сам отошел к стене и невозмутимо сел.

Ждать пришлось недолго. Куколка-шики позволяла смотреть ее глазами, но не давала услышать, о чем говорят, хотя, как выяснилось позже, слова и не понадобились.

Юрико-химэ полулежала, скрытая тонким, как сеточка, пологом, ее профиль просматривался сквозь него росчерком туши на холсте. Куматани сидел перед ним на коленях, и Хизаши видел, как он нерешительно держит тот самый талисман, защищающий от злых сил, что наконец-то сумел написать специально для Юрико-химэ. Он отодвинул полог буквально на три суна [55] и с почтением протянул офуда. Показалась тонкая белоснежная кисть, кончики пальцев едва коснулись краешка бумажного листа, но тут тень за пологом вздрогнула, отшатнулась, и талисман мягко лег на пол. Ткань колыхнулась, вновь загораживая госпожу, Кента подобрал талисман и долго смотрел на него, будто не решаясь поверить. Потом поднялся, поклонился на прощание и пошел к двери. В этот момент на постель к хозяйке запрыгнул черный кот и тут же стрелой бросился прочь, едва не сбив зазевавшегося Кенту. Тот перехватил дрожащий вздыбленный комок шерсти и прижал к груди. Обернулся, словно еще надеялся на иной исход, но если Юрико-химэ что и произнесла, то это ничего не изменило.