Совиный сказ (СИ) - Завадская Анна Владимировна
— Ну, ваше благородие, я пошёл. Если что — зовите.
Тихон лишь кивнул на это, скинув рубаху на сундук. Вообще, ему хотелось просто ополоснуться, смыть пот и частички песка с кожи, а не разводить полноценное купание с мылом, мочалкой и прочим. Но раз уж матушка подсуетилась — придётся мыться по-нормальному. С применением мочалки из лыка и жидкого, вязкого мыла на отварах трав. Да и новую рубаху приятнее надевать на чистое тело.
А ведь в княжьем дворце он мылся уже твёрдым мылом, а не таким вот… Раствором. С другой стороны, хорошо, что не золой с песком. Было дело, особенно в походах, когда до ближайшего города пару недель пути, а сумки с вещами остались на упавшей в ущелье лошади. Брр. С ног до головы в крови тролля — а рядом лишь ледяное горное озеро и ученик-ребёнок, который смотрит на тебя восторженными глазами. Естественно, он делал вид, что абсолютно наплевать на температуру воды. Естественно, отмыть кровь тролля с себя и одежды быстро не получается. А магию в то время Руби знал лишь боевую, поскольку времени на всё сразу не хватало.
Улыбаясь воспоминаниям, Тихон быстро закончил с водными процедурами и, как и говорил дядь Вань, закинул в ушат с мыльной водой старую рубаху. Ну как, закинул. Вывернул, расправил и сложил стопочкой, а потом уже опустил в воду. Синий шёлк вышитых нитей по тонкому белёному льну в обычной деревянной кадке смотрелся словно перламутровое ожерелье на пляжном песке. Вроде бы и ничего такого, но какой-то диссонанс присутствует в этой картине.
Интересно, как там ма… Гм… Как там Великая княгиня? По идее, ещё не родила. Вторая неделя сентября только, а целители обещали, что роды наступят не раньше конца октября. Кстати, да. Сентябрь. Лада уже в Академию пошла. Интересно, как она там, нашла общий язык с девчонками из класса? Да и Добрыня теперь старшекурсник. Уже считается полноценным воином и может участвовать в походах вместе с остальными князьями. Мало того, по программе у них обязательно будет практика на границе. Справится ли? Всё ли будет с ним в порядке?
— Род, сохрани их, искренне прошу, — прошептал сказал Тихон, погладив вышивку на рубахе.
А потом полез в сундук за новой рубахой, расшитой красными льняными нитями, по традиции южных воеводств Великого княжества его нынешней, названной матушкой. Кстати, да. На один вопрос у въедливого и нетерпеливого деда будет меньше. Нет, понятно, что ему-то могли и доложить, в какой рубахе внук щеголял на тренировке, но как бы… Нет повода — и не спросишь, правда ведь?
Глаша поставила на стол последнее блюдо со сладким пирогом и тут же убежала обратно на кухню. Василиса же, налив отцу заварку из пузатого чайника, по традиции разбавила её горячей водой из самовара. Удивление от того, что батюшка сам приехал навестить их, в будний день, да ещё и забрал Тихона не просто из школы, а из Стрелецкого двора, практически прошло. Никита Силыч всегда был непредсказуемым человеком. Но именно это и позволяло ему находить управу на самых изворотливых лихих людей.
— Ну, уже привыкла, что тебя матушкой кличут, Васька? — с хитрым прищуром спросил приёмную дочь Никита Силыч.
Васька. Так её имя сокращал только Никита Силыч. И только в семье. На людях — только Василиса, без всяких уменьшительно-ласкательных сокращений.
— Почти, батюшка, почти, — с ласковой улыбкой ответила Василиса.
Стоп. Сегодня понедельник. После двенадцати городской совет собирается у градоначальника. Значит, решение увидеть внука было принято батюшкой после него. Значит… Да кто ж его знает? Может, Горислав Иванович действительно что-то сказал этакое. И Никита Силыч действительно просто освободился пораньше… Да не бывает такого! Дел у губного старосты всегда выше крыши! Скорее уж, кто-то делал доклад по какому-то делу и батюшка решил сам, лично, решил перепроверить какие-то факты, указанные там. Вот только причём тут Тихон? Ха… Неужели…
— Батюшка, вы Тихона сильно не расспрашивайте. Он непростой отрок, — решила всё же предупредить Никиту Силыча Василиса.
— Да понял ужо, — хмыкнул дед, поглаживая бороду. — Думаешь, я совсем стар стал, не понимаю, что переполох у купцов в ночь со вторника на среду связан с появлением у вас отца Онуфрия и его спешным визитом к архиерею?
Василиса лишь удивлённо взглянула на батюшку. Переполох у купцов? А что, у них что-то случилось? Хотя да, как она может знать о том, что было, если в это время она присматривала за лежащим в постеле Тихоном? Да и вообще, в ближайшее время ей не стоит выходить в торговые ряды вообще. Куклу-оберег она уже сделала, да и оберег Тихона сама Евдокия Викторовна похвалила, но говорят же, что бережёного Род бережёт! Зачем рисковать понапрасну?
— Что Евдокия? — прервал размышления дочери Никита Силыч.
— Приняла, — кратко ответила Василиса на вопрос отца. — Во всех смыслах, батюшка. Знаешь, я давно Евдокию Викторовну такой довольной не видела.
— Ещё бы, — фыркнул Никита Силыч, посматривая за спину дочери. — О, а вот и внучок. Ну, Василиса, и расстаралась ты. Да такую красоту под чекменем прятать стыдно! Хотя, я понимаю, почему на севере больше синий цвет в вышивке используют. С такими голубыми глазами и светлыми кудрями — синий в самый раз.
Тихон лишь лучезарно улыбнулся на эту провокацию Никиты Силыча, да и занял место рядом с Василисой. А потом молча протянул ей свою чашку, чтоб матушка налила отроку горячего чая.
— Я тоже об этом подумала, батюшка, — сказала Василиса, чтобы заполнить неловкую тишину. — Так что следующую рубаху как раз синими нитками и вышью.
— А та, которую я видел сегодня на площадке… — продолжил допытываться Никита Силыч.
— Подарок, — прервал деда Тихон. — От матушки, на десятилетие. Благодарю, матушка. Деда, давай после чаепития ты зайдёшь ко мне в комнату и мы спокойно поговорим, как дед и внук. Пряники слишком вкусные, чтоб отвлекаться от них.
Глава 19. Под завесой тайны
Зайдя в комнату вслед за Тихоном, Никита Силыч окинул взглядом небольшую комнатку, спросил у отрока:
— Не тесновато тут, после палат белокаменных?
Тихон, не успевший дойти до кровати, бросил взгляд на деда через плечо и ответил:
— Мне хватит. Вам, деда, сказали или вы сами догадались?
И вот, казалось бы, всё тот же белокурый десятилетний отрок, который только что спокойно уплетал пряники за столом, запивая их терпким чаем, а вот нет, не тот. Голубые глаза налились светом духовной силы, спина выпрямилась, плечи — расправились. И сразу понятно, что перед тобой никакой не боярский сын, а настоящий княжич. И даже задумываешься над тем, чтобы склонить перед ним голову и поклониться соответственно, как перед имеющим право повелевать.
— Догадался, — честно признался Никита Силыч. — Не боись, Тихон Глебович, с твоей стороны ошибок не было. Вёл ты себя скромно, спокойно, оценками не кичился, силушкой перед другими не хвастал. Любой мещанин или боярский сын тебя примет за боярича-слабосилка и не подумает, что ты бывший княжич. Даже я думал так. До того, как встретил тебя.
Тихон лишь горько хмыкнул. А потом отвернулся от Никиты Силыча, отключил духовное зрение и сел на кровать. А дед прошёл до стола и, развернув стул, сел напротив отрока.
— Ты слишком зрелый для бояричей. Слишком хорошо понимаешь намёки и готов действовать в любой момент. Любой, служивший рядом с князьями, поймёт, о чём я. Вас с младенчества натаскивают так, чтобы вы могли быстро среагировать на опасность и тут же взять под свою руку других. Направить, отдать приказ, решить проблему с минимальными потерями. В тебе есть это. И оно никуда не денется.
Тяжело вздохнув, Тихон лишь подтвердил выводы Никиты Силыча. Вот только Тихона и натаскивать никому не пришлось. Старые привычки никуда не делись. Принимать решения и отвечать за других Тихон умел всегда. А принцип "проблема должна быть решена с минимальными затратами" настолько въелся в естество Тихона, что стал проблемой для Руби.
