Олеся Осинская - Знакомые незнакомцы. Мир в прорези маски
Мужчина как-то тоскливо, или даже затравленно, на меня посмотрел, а затем еще почему-то зыркнул на Кира. Чего это он? Только не говорите, что принц попросил его за мной присмотреть… Можно подумать, я тут натворю чего-то…
Я не отрываясь смотрела на Джокера – боги, какой красивый мужчина. Внутри что-то защемило и затрепетало. И даже дурацкие усики и не менее дурацкие круглые очочки его уже не портили. Или это из‑за вина? Может, мне сейчас все красивыми покажутся? Обернулась в сторону бара – мальчик за стойкой стал явно симпатичнее, чем был раньше. Я приветливо помахала ему рукой.
– Ну? – обратилась я к Джокеру, сделав широкий жест рукой, неся по воздуху бутылку, и снова отхлебнула райского напитка, презрительно взглянув на крошечный бокальчик моего спутника. – Начинай, что ли…
– Начинать? – удивленно переспросил сидящий рядом молодой человек, вопросительно подняв бровь.
– Да-да, – энергично закивала я, – начинай скрашивать мою девичью тоску!
С этими словами я потянулась к собеседнику, не слишком понимая, что именно я собираюсь сделать. Однако тот моментально вернул меня на место.
– Простите, никоим образом не хочу вас задеть, но меня больше привлекают женщины, похожие на женщин, а не на павлинов. Так что я лучше просто рядом посижу.
От возмущения я чуть не поперхнулась очередным глотком. Все благодушные эмоции моментально трансформировались в злость. Я к нему со всей душой! Со всем своим розовым романтичным настроением!
– Я, может, и павлин… А ты… – от вина и возмущения с трудом выговаривая слова, начала я, для достоверности еще и ткнув в мужчину бутылкой, – ты, Джокер, просто свинья. – Сидеть здесь дальше моментально расхотелось. – Сам ты павлин! – крикнула я, привлекши внимание окружающих, и принялась перелазить через бревно.
Зацепившись каблуком за сучок, потеряла равновесие и ухватилась за какой-то фривольный цветочек, пришитый к пиджаку учителя танцев. Мне удалось не упасть, только немного вина пролила на себя, а вот несчастное искусственное растение с треском покинуло прежнего хозяина.
– Все равно он выглядел пошло, – сказала я и, покрутив цветочек в руке, выбросила его подальше. – Приятного вечера!
Я развернулась и, не выпуская бутылку из рук, собралась уходить. Джокер ловко поймал меня за плечо и развернул обратно.
– Постой-ка. – Его пальцы проворно ухватили меня за подбородок и по очереди повернули мое лицо то одной, то другой стороной к свету костра. – Надо же, – задумчиво пробормотал он, – я бы и не догадался. Малышка, ты, что ли?..
– «Если я еще раз назову тебя малышкой, можешь смело дать мне в глаз», – процитировала я слова, сказанные мне полгода назад, пытаясь передразнить Джокера. Затем кое-как скрутила непослушные пьяные пальцы в фигу и на удивление ловко засветила ею мужчине в лицо. Тот от неожиданности даже уклониться не успел.
Я расплылась в довольной ухмылке. Иногда приятно быть пьяной, на трезвую голову я бы такого в жизни не сделала. Завтра, наверное, будет стыдно, зато сейчас меня переполняла радость маленькой победы. Настроение снова улучшилось.
– Ой, прости, – извинилась я тоном весьма далеким от раскаяния.
– М‑да… Ладно, не убегай уже. Ты мне, кстати, когда-то вечер обещала, только ни на одно письмо так и не ответила. – Джокер тронул пальцами пострадавшее веко и чуть поморщился. Да, я славно потрудилась. – Представляешь, что завтра девчонки станут придумывать по поводу фингала?
– Тоже мне проблема, – с трудом сдерживая нотки радости, отозвалась я. – Не такая серьезная травма. Любой целитель сведет твой синяк за пару минут.
– Ну уж нет, – покачал головой мой собеседник, присаживаясь обратно на бревно, – это боевой трофей. Девушки мне еще таких подарков не оставляли. Пусть пока красуется. – Джокер легко мне подмигнул.
Дальнейший вечер почти ничего не омрачало. Я то сидела смирно, то периодически пыталась приставать к мужчине, то лезла целоваться. Кажется, пару раз назвала его Джеком. К счастью, имена Джек и Джокер звучат похоже, особенно с пьяным акцентом. Надеюсь, он не обратил внимания на мои мелкие промашки…
Когда костер догорел, я отбросила в сторону пустую бутылку и попыталась встать. Получалось плохо.
– А может, прямо здесь заночевать? – спросила я саму себя. Мысль показалась мне интересной. – Это так романтично… Я сплю, а надо мной сверкают звезды…
– И комары за одно место кусают, – услышала сбоку ехидный голос. – Ты лучше подумай, как на тебя завтра посмотрят служащие, которые придут уборку делать. Растрепанная полупьяная девица, с размазанным макияжем, спящая прямо на улице, рядом с пустой бутылкой.
Я представила. Картинка мне не понравилась. Джокер легко подхватил мое безвольное тельце и понес в общежитие. На его груди было тепло и уютно. Я принюхалась – мужской запах смешался с ароматами костра и леса. У меня закружилась голова… Хоть бы дорога домой была длинной-длинной…
– Мур‑р‑р…
– Что? – отозвался мой личный транспорт, открывая (не иначе как третьей рукой) дверь моей комнаты.
– А может, ты здесь останешься? – ответила я и, почувствовав, что меня собираются не слишком аккуратно швырнуть на кровать, мертвой хваткой вцепилась в мужчину.
– Эй-эй! Ты меня задушишь, – с насмешкой произнес Джокер, пытаясь отцепить от себя мои руки. Наконец ему это удалось, и меня бережно уложили в постель. – Не кипятись… Я был бы совершенно не против остаться в этой комнате или пригласить тебя в свою. Но! Во-первых, мне бы хотелось, чтобы подобные предложения делались на трезвую голову. Во-вторых, мне не нравится, когда меня называют чужими именами. А в‑третьих, – он бесцеремонно провел руками по тем местам, где раньше находились выпуклые части моей фигуры, – держа тебя в руках, я себя чувствую то ли голубым, то ли педофилом. – Джокер посмотрел на мое ошеломленное лицо и рассмеялся. – Шутка. Но я все равно предпочитаю трезвых.
Мужчина усмехнулся и закутал меня, как ребенка, в одеяло. Затем слегка взъерошил волосы и провел пальцами по щеке. Я довольно замурлыкала, а Джокер снова улыбнулся:
– Спи давай. Я утром зайду, посмотрю, как ты себя будешь чувствовать.
Через несколько секунд дверь захлопнулась. Снова стало грустно и одиноко. «Он меня даже не узнал», – подумалось с непонятной обидой. Хотя… это значит, что я достаточно профессионально работаю. Поразмышляв еще немного, ответа на вопрос: «А как узнать?» – мозг так и не смог найти. Как-как! Сердцем почувствовать! То есть Джокер, конечно, не виноват, но поскольку мне все равно обидно, то, значит, виноват – закончила рассуждать пьяная женская логика. На этом сознание милостиво меня покинуло.
