Вадим Панов - Кардонийская рулетка
— Лидеров? Они же не мараются, за что их брать?
— Обвинения выдвинули лживые, но судьям это не помешало. — Посредник зло усмехнулся. — Короче, через два месяца, когда стало понятно, что волосатики не остановятся, мы предложили переговоры.
— Верзийский вариант, — пробормотал ИХ.
— Вроде того, — кивнул Сличер.
В свое время он пошатался по Герметикону и прекрасно понял, что имеет в виду спутник: знаменитая верзийская жандармерия яростно давила местный криминал до тех пор, пока уголовники не взмолились о пощаде, после чего им продиктовали условия капитуляции, и с тех пор местный «веселый район» — Поднебесье — считался самым законопослушным в Герметиконе. Его даже полиция патрулировала!
— И-и-и-эх!
Из дверей ближайшего кабака вылетел пьянчужка, за ним бросились вышибалы, догнали и принялись молча молотить ногами.
— И как же вы теперь? — поинтересовался ИХ, осторожно обходя занятых непростой работой здоровяков.
— Нормально, — махнул рукой посредник. — Волосатики выдвинули вполне разумные условия: первое — все оружие, уходящее с их заводов и фабрик, должно быть оплачено тем или иным образом.
— Молодцы.
— Второе: торгуя оружием, Омут и Ушер не мешают друг другу.
— Монополия — высшая форма экономической организации, — одобрил Бабарский.
— Кто это сказал?
— Логика, самая обыкновенная логика: только при монополии можно получить максимальную прибыль.
— С этим не поспоришь, — согласился Сличер.
— А теперь признавайся: зачем ты рассказал мне эту в высшей степени поучительную историю? — неожиданно спросил ИХ.
Но смутить посредника у него не получилось.
— Чтобы скоротать время, — равнодушно ответил Сличер. — Кстати, мы почти пришли.
И остановился в трех шагах от крыльца таверны, не желая заканчивать разговор рядом со скучающими у дверей вышибалами.
— Хотел намекнуть, что некоторые лидеры местного Омута слишком тесно связаны с волосатиками? — догадался Бабарский.
— Если соберешься играть против Ушера — придется внимательно выбирать друзей, потому что даже тот, кто сейчас нейтрален, не упустит возможность оказать волосатикам услугу. — Сличер выдержал многозначительную паузу и объяснил: — За ними сила.
— Я тебя услышал, — кивнул Бабарский. Он тоже умел быть многозначительным. — Но спрашиваю еще раз: зачем ты мне помогаешь?
— За тебя сказал Умный Зум, причем сказал серьезно. — Посредник улыбнулся. — Расскажи Умному, что тебя хорошо встретили и хорошо помогли, и мы в расчете.
Судя по всему, Сличеру надоело на Кардонии и он хотел повышения.
— Договорились.
— О чем?
— О разных вещах, которые будут интересны и мне, и тебе.
— Ты удивительно забавен, мой неизвестный невысокий друг, — расхохотался Серый Штык. — И не будь здесь Сличера, я счел бы тебя пройдохой.
— Наш гость не пройдоха, — вставил слово посредник.
— Он не называет имени и не торопится излагать дело. — Серый покрутил головой. — Зачем ты его привел?
Крепкий, плечистый, дочерна загорелый, с белыми, выцветшими на солнце волосами и яркими, лучистыми глазами, Штык напоминал рыбака, одного из тех, что каждое утро выходят из унигартского порта в море. Отец Серого и впрямь вкалывал на баркасе, но сам Штык занимался семейным бизнесом лишь до семнадцати лет, после чего перешел на опасную, но прибыльную криминальную работу. Наверх Серый поднялся с низов, славился среди коллег аккуратностью, осмотрительностью и умом, которые и помогли ему возглавить самый мощный клан кардонийских уголовников — «рыбацкий». Организацией Штык правил уже двадцать лет и считался долгожителем.
— Зачем ты его привел?
— Он приглядывается, — пояснил Сличер. — Немного волнуется…
— На самом деле я хочу понять, смогу ли получить от тебя то, что мне нужно? — нахально произнес ИХ. — Потому что взамен я предлагаю очень много.
— Очень? — с веселым изумлением переспросил Штык. С поддельным, надо отметить, изумлением.
— Больше, чем ты думаешь.
— А если окажется, что меньше? — Никто, кроме ближайших помощников, не смог бы понять, что в голосе главаря мелькнула угроза. Однако ИХ умел читать лица. Он понял, но не смутился.
— Тогда ты узнаешь, что я за свои слова отвечаю.
Серый снова улыбнулся. С интересом улыбнулся, лихорадочно пытаясь оценить сидящего перед ним толстяка.
Таверна «Поддай пару!» располагалась в самом центре Запределья, на Водяной площади, названной так в честь тридцать лет как сломанного фонтана. Собственно, таверной «Поддай пару!» не являлась — из еды в ней подавали исключительно выпивку, и правильнее было назвать ее баром, да размеры не позволяли: двухэтажный особняк (на первом пьют, на втором — номера) на скромный бар не тянул. А называть свою штаб-квартиру борделем, каковым она, в сущности, и являлась, Серый не хотел, вот и приучил народ к слову «таверна».
Гостя, самим Зумом сосватанного, Штык принял в «кабинете» — отдельной комнатке, предназначенной для приватного пьянства с сотрудницами второго этажа, и тем ясно дал понять, что не считает предстоящую беседу заслуживающей особого внимания. И первый взгляд на длинноволосого коротышку подтвердил опасения Серого: разве такой клоун способен предложить серьезное дело? Но постепенно уверенное поведение толстяка заставило Штыка изменить отношение к происходящему.
— Занимаешься оружием? — легко осведомился ИХ.
— Мы на Кардонии, мой неизвестный друг, здесь все занимаются оружием. — Серый плеснул себе ячменной, добавил содовой и раскурил трлстую сигару приотского производства. На взгляд Бабарского, местный табак невыносимо вонял, но о других сортах патриотичные кардонийцы, судя по всему, не слышали. — Ушер его производит, а мы им занимаемся.
— Я слышал, на Приоте хорошо развито сельское хозяйство и оттуда идет много интересных трав, — продолжил светский разговор ИХ.
— Я наркотой не занимаюсь, для этого другие спецы есть, — проворчал Серый. — Что же касается оружия, то оно ценится высоко, а его производство дает работу многим простым людям, поэтому я, если можно так выразиться, патриот. Я работаю на благо планеты.
— Но не все это понимают, — обронил Бабарский.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Штык.
Струя вонючего дыма влетела прямо в суперкарго, но хрупкий здоровьем толстяк даже не кашлянул.
— Есть люди, которые считают, что оружием следует торговать лишь по официальным каналам. — ИХ вздохнул. — Печально, но они есть. И они тебе мешают.
— Мы говорим о полиции?
