Юрий Никитин - Трое в Песках
— Вы решили вернуться в Лес?
Мрак медленно двинул массивными глыбами плеч.
— Да нет пока… Дурость заразна. На этот раз решили добраться до магов.
Странник громко захохотал. Белые зубы блеснули, как молнии.
— Наконец-то!.. Я давно жаждал, чтобы началась великая битва героев против колдунов и магов. Будет положено начало великой войне, даже величайшей из войн между мужеством и хитростью, силой и коварством!.. Это будет красивая и героическая война!
Мрак, несколько сбитый с толку странной речью, пробормотал:
— Ну, мы не герои. Нам нет интереса ни с кем воевать… Правда, вот уже третий день едем, а никто на нас не кинулся. Скучно.
Олег кашлянул, напомнил:
— Мрак, только вчера за нами гнались три десятка врагов. Половину из них мы перебили. И еще чудовище, что вылезло из преисподней!
Лиска добавила горячо:
— А позавчера за нами гналось четыре десятка!
Странник с удовольствием смотрел на ее раскрасневшееся лицо с россыпью веснушек, поинтересовался:
— Тоже половину перебили?
— Да нет, — отмахнулась она небрежно, — всех. Это у Мрака уже в голове все путается. Много меж ушей его били. Но мы вовсе не стремимся воевать с колдунами и магами.
— Почему?
— Да что за радость? — сердито спросил Мрак. — Нам нужно найти тех магов, от которых идет все зло на белом свете, и посворачивать им головы. Только и всего. А потом будем жить-поживать, как мечтает Таргитай, добра наживать. Без драк, как уверяет волхв Олег, хотя, по чести говоря, я не представляю, как можно жить без драк.
Внимательные глаза Странника с интересом скользнули по распростертой фигуре дудошника. Таргитай спал, не обращая внимания на острые камешки и сучья, что впивались в его тело. Олег и Лиска сидели рядышком, у волхва в руках был бронзовый посох.
— Без драк, — повторил Странник со странной насмешкой в голосе. — Этого жаждет юный маг, который орудует магическим Жезлом как боевой булавой? Жить-поживать жаждет певец, который уже мог бы остаться в довольстве в любом из сел или городов? А Меч ему по руке! Спит с ним, не с женщиной. Хотя женщины его наверняка…
— Как в воду глядишь, — подтвердил Мрак с любовной насмешкой. — Бабы на него вешаются.
— Но он выбрал не женщин, а Меч. Ну-ну! И вы говорите о покое? Представляю, что натворите, когда в самом деле возжелаете приключений!
Странник звучно захохотал, снова показав ровные белые зубы. В ночи в темном небе блеснуло, прокатилось громыхание. Мрак насторожился. Всякий раз блещет молния, когда сверкают зубы странствующего певца, а вслед за грохочущим смехом глухо рокочет эхо в невидимых тучах.
— Не знаю, — ответил Мрак уже настороженно, — мы не любим приключений.
— Но не избегаете?
— Избегаем, — заверил Мрак. Подумал, добавил со вздохом: — Но ежели три дня едем без драк, то опять же чего-то недостает.
Странник захохотал, Мрак тут же прислушался. В левой половине неба слабо блеснуло, негромко прокатились небесные камни. Олег едва заметно наклонил голову, встретившись взглядом с Мраком. Он тоже заметил странное совпадение.
— Спой нам, — попросил Мрак. — Ты нам прямо жизни перевернул! Шли уже обратно, но это ты заставил воротиться, пойти на кагана!
Из заплечного мешка появилась вытертая доска со струнами. Толстые пальцы, с виду более привычные к рукояти меча, бережно потрогали, подкрутили колышки, натягивая струны. Когда запел, сперва совсем тихо, затем сильнее и сильнее, Лиска встрепенулась, прижала к груди кулачки. Олег смотрел настороженно, но невольно ушел с головой в песню — простую, бесхитростную, полную щема и печальной гордости за людей, где в жестоком и несправедливом мире живут настоящие сильные люди, которые хранят верность слову, дружбе, долгу, а отвага и честь для них дороже, чем горы золота и драгоценных камней, которым пыль странствий ценнее, чем роскошные дворцы с тысячами раболепных слуг и гаремами для подлых утех…
Мрак незаметно потолкал Таргитая ногой, тот заворчал, не просыпаясь, перевернулся на другой бок, натянул на голову край шкуры. Олег покачал головой — пусть спит. Мрак повернулся к странствующему певцу.
Умолкли даже кузнечики, едва слышно потрескивали сучья в огне да звучал суровый голос Странника в густой холодной ночи.
Другая песня, третья… Все — о чести, отваге, мужестве. О сильных и смелых героях, о жарких схватках, подвигах. Мрак не замечал, что пламя костра подбирается к его сапогам. Лиска глядела счастливыми глазами. Незримая мощь располнила Олегу сердце, хотелось ухватить меч или секиру Мрака, рубить темные силы, восстанавливать справедливость, низвергать тиранов, жечь и рушить замки разбойников и жестоких правителей…
Таргитай похрапывал, пухлогубый рот глупо приоткрылся. По нижней губе ходила сонная муха, грелась, останавливалась почесать крылышки. Певец жестом остановил Мрака, тот хотел снова пнуть: пускай спит, намаялся — герой, пусть даже не признается. Он слышит даже во сне. Он слышит!
Когда умолк и складывал гусли в мешок, Мрак спросил осторожно:
— Снова в путь?.. Отдохни хотя бы до утра. На зорьке бы в дорогу…
Путник поднялся, оглядел их сочувствующие лица.
— Сами знаете, надо. Доблесть переведется, если не напоминать людям, что она еще есть на свете! Без нее люди — не люди.
Он исчез в ночи, только хрустнули кусты. Мрак дождался, когда заверещат кузнечики, шагнул в темноту и растворился. Под ним не хрустнуло, не шелестнуло. Олег и Лиска обменялись встревоженными взглядами, Мрак пошел выслеживать гостя?
Когда он вернулся, Олег тихонько шепнул:
— Не нашел?
— Следы обрываются сразу за кустами.
— Я тоже заметил кое-какие странности, — сказал Олег неохотно. Глаза были встревоженными. — Таргитаю не говори.
Глава 5
На другой день ощутили близость большой реки. Петляя между холмами, выехали на пологий берег. Река поражала шириной, другой берег был едва виден. Серые волны бежали против ветра, — тяжелые, свинцово-серые, высокие.
— Сюда стекаются все дороги, — сказал Олег.
Мрак с жалостью потрепал своего двужильного по гриве.
— Здесь с Агимасом не разминуться. Вон какие-то хаты белеют, там продадим коней.
Таргитай жалобно возопил:
— Как это?.. Пешком?
— Можешь лететь, — хладнокровно посоветовал Мрак. — Сопри ковер еще раз и дуй.
— Я не крал!
Олег бросил недовольно:
— Тарх, перестань. Соорудим плот, на середине реки отоспишься. Лежи себе, а наш Агимас пусть на берегу волосы рвет. Мы уже так делали, вспомни! Когда от киммеров хоронились.
Таргитай зябко передернулся, даже конь под ним шатнулся.
