Андре Олдмен - Древо миров
С тех пор и повелось среди ябаллахов брать в жены человеческих женщин. Иногда от этих союзов рождались ямбаллахи, иногда люди, и вскоре кровь великанов и ругов, державших первенство среди племен, настолько перемешалась, что стали они почитать друг друга ближайшими родственниками и во всем друг другу доверять.
Вернее, доверчивыми оказались небожители: руги же, помня о своем плане, в конце концов завладели тайной чудесного оружия и изгнали ямбаллахов из страны. Сему предшествовала великая битва у подножия священной горы Меру, и вождь ругов Ория одолел в ней Мажика с его войском.
Лишенные своих огненных дисков и громовых стрел, ямбаллахи бежали через горные хребты и навсегда сгинули в неизвестности. Победители же поселились в Городе и самодовольно прозвали себя ругорумами, что значит — лучшие среди ругов.
Причина взять себе новое название была веской. Не все из народа Мидгара и Ярла ушли в Город. Часть ругов, верная заветам Апраксая, осталась жить по берегам рек и блюсти обычаи предков. Священная палица передавалась из поколения в поколение, символизируя незыблемость устоев, пока не была украдена локапалами…
А значит, настал канун времени.
— Только мы — настоящие руги, — гордо заключил свою речь старший сын Таркиная, — и мир будет принадлежать нам! А отступники пусть прозябают за толстыми стенами.
— Не сомневаюсь, что у тебя есть все основания так говорить, — осторожно сказал Дагеклан, — но разве ругорумы не пустили в ход грозное оружие ямбаллахов, чтобы подчинить страну Огнедышащих Гор?
— Ругорумы? — с презрением переспросил Ярл. — Эти изнеженные бездельники с тонкой кожей и мягкими руками? За долгие годы, проведенные в стенах Города, они утратили всяческую волю и мужество. Теперь они прозябают там и только летом выбираются наружу. А зимой властвуем мы, пока — только зимой… Наступит время и…
Мидгар стукнул кулаком по грубым доскам стола, прерывая речь брата.
— Довольно! — воскликнул он. — Мы и так сказали слишком много. Нельзя позволять браге развязывать язык. Отправимся к Большой Матери, она знает, что делать. Собирайтесь, чужеземцы, мы выступаем в обратный путь.
Железная Рука глянул в пролом, из которого несло снежной крупой, потом на свои нижние штаны и рубашку. «О Митра, — подумал рыцарь, — за всю жизнь мне не доводилось столько бывать на людях в исподнем». Вслух он сказал:
— Мы последуем за вами, достойные руги, в надежде на помощь вашей уважаемой матушки. Но у нас на руках раненая женщина, а путь под снегом и в темноте, судя по всему, неблизок. Не лучше ли дождаться утра?
Восемь глоток разом исторгли громовые раскаты хохота. Руги смеялись, задрав к потолку бороды и прихлопывая в ладоши. Рыцарь невольно опустил руку к левому бедру и сильно пожалел, что при нем нет меча, отобранного коварными великанами.
— Утра! — хохотал Мидгар. — Утра! Долго же придется тебе ждать, чужеземец!
— Когда же кончается ваша ночь? — спросил Дагеклан, едва сдерживая желание поучить насмешников если не мечом, то хотя бы кулаком.
— Летом, — гаркнул кто-то из ругов, — она кончится летом, коротконосый!
Глава третья
Булава и меч
Как вихрь отчаянный степняк
Промчался на коне,
Стрелу пустил коварный враг
И скрылся в темноте…
«Песня степей»Конн и Мидгар ехали бок о бок на маленьких лохматых лошадках сквозь снежные вихри. Король бережно поддерживал укутанную в медвежью шкуру Эльтиру, по-прежнему бесчувственную и безмолвную, с едва теплящейся искрой жизни под плотно закрытыми веками. Плечи Конна прикрывал грубый шерстяной плащ, позаимствованный в Доме великанов.
Дагеклан ехал рядом с Ярлом. Позади рыцаря примостился гном, зарывшийся в лисью шкуру: шкуры как раз хватило, чтобы укрыть недорослика с головы до пят.
Дядюшка Гнуб напросился с людьми, сказав, что только и мечтал о том часе, когда сможет покинуть ненавистное жилище локапал. «У нас в Тюирнлги говорят, — заметил он по своему обыкновению, — не строй конуру бритвозубу, все равно убежит. Судьба моя горькая, разнесчастная, а только гном никогда не унывает. И еще — гном, он счастье приносит, если к кому душой повернется. Вы мне, длинноногие, понравились, особенно месьор Железная Рука — за его обходительность и похвальное проворство. Так что, возьмете с собой — в накладе не останетесь».
Получив согласие Дагеклана и короля принять его в компанию, дядюшка Гнуб тут же решил подтвердить слова о приносимой им удаче, заявив, что знает, где локапалы спрятали отобранное оружие пришельцев. Руги переглянулись, и Мидгар тут же потребовал сдать оружие ему.
— Таков обычай, — сказал он, вспомнив, что Конн и Дагеклан все же не пленники, а гости. — Приедем к очагам, там Мартога решит, можно ли вам до конца верить.
Такая прямолинейность неожиданно пришлась по душе рыцарю, и он не стал протестовать. Конн, занятый поисками одеяла для Эльтиры, промолчал.
Гном повел всех по скрипучим ступеням в хлев, открыл маленькую дощатую дверцу и зажег масляный фонарь. В его свете тускло блеснула сталь двуручного меча и полированное ложе арбалета.
Последний не привлек внимания ругов, а вот перед оружием Дагеклана они застыли в полной растерянности.
— Ты — жрец Ареса? — проговорил наконец Мидгар, искоса поглядывая на рыцаря.
— Вашего бога? Но почему ты так решил?
— Этот меч — кумир Повелителя Небес, — сказал Ярл.
— Ты ошибаешься, достойный руг, это всего лишь оружие. Я прихватил меч во дворце аквилонского короля, дабы иметь возможность достойно противостоять опасностям, нас поджидающим. К большому сожалению, должен признаться, что не смог устоять с ним против локапал…
— Если так, то это действительно только меч, — задумчиво проговорил Мидгар. — Покажем его Мартоге.
Он приказал своим людям забрать оружие рыцаря, потом поднял тяжелый арбалет, повертел перед глазами и даже понюхал.
— Что это?
— Приспособление для посылания сразу нескольких стрел в цель.
— Разве у вас не пользуются луками?
— Пользуются, но самострел бьет дальше, а этот заряжается сразу семью тяжелыми болтами.
Мидгар презрительно пожал плечами и отдал арбалет одному из воинов.
— Только ругорумы прибегают ко всяким ухищрениями, коих полно в Городе. Мы предпочитаем использовать то, что завещали предки.
— Однако я не видел у вас луков, — сказал Дагеклан.
— Мы прибыли к локапалам для переговоров, — сказал Мидгар. — Посему — безоружными.
