Андрей Чернецов - Врата дракона
– Хорошенький садовник, – пробормотал Лю, разглядывая пассажиров джипа, когда те вышли размять косточки на бензозаправке. – А это тогда кто? Землепашцы?
– Ну, землю, может быть, они и копали… – сказал Цзинь. – Только вот, по какому поводу?
Лю Сычан посмотрел на лейтенанта. Он не приветствовал юмор и повышенную сообразительность в подчиненных.
– Ты бы лучше смотрел внимательнее, может, заметишь, что-нибудь особенное.
– А чего в них особенного? Типичные триадовцы.
– Это с какой же такой стати?
– Ну… А кто же еще?
– Тебе сколько лет?
– Тридцать.
– Уже взрослый человек, сколько лет в нашем деле… А все как маленький, везде Триада мерещится. Ты б еще Якудзу углядел. Или русскую мафию.
– Не, – лейтенант покачал головой. – Русская мафия на джипах не ездит.
– Да ты что?! – капитан не скрывал сарказма. – А на чем? На лошадях?
– Нет, я стажировался во Владивостоке. С дружественным визитом. Их милиция к нам, а мы туда. На месяц. Там же тайга. На джипе не проедешь… Русская мафия на вертолетах летает. Их только зениткой и сбивают.
Капитан некоторое время молча разглядывал Цзинь Хунчжи. Хотел что-то сказать, но передумал, буркнул только:
– Теперь ты поведешь.
– Куда они давят, Долговязый? – поинтересовался один из «телохранителей».
Этот малый раздражал Кена всю дорогу. Во-первых, Долговязый совершенно не знал его. Во-вторых, его ввели в операцию в самый последний момент, и сам Чжоу об этом никого не просил. Да и на «быка», парнишка не очень то смахивал. Даже человек, не страдающий такой развитой паранойей, как Кен, предположил бы недоброе. Как минимум это была «крыса», которую приставили, чтобы следить за Долговязым, а значит, что кто-то там, наверху, недоволен тем, как ведутся дела. А уж если брать по максимуму… то получалось, что эта операция может запросто стать для Чжоу последним.
– Откуда я знаю, – зло буркнул Кен. – Тебе ли не все равно?
Парнишка ничего не ответил, только ухмыльнулся. Эта ухмылочка лишь подлила масла в огонь.
– Чего лыбишься? Что-то не нравится? Может быть, ты хочешь сам все сделать, а?!
– Нет, нет, Долговязый, все нормально, – улыбочка не исчезла, но сделалась менее самоуверенной.
«Первую пулю, ему! – решил Кен. – Крыса! А второй, вроде, нормальный…»
Второй «бык», по прозвищу Жаба, действительно был невозмутим. Он ничего не говорил, ничего не спрашивал, а просто дремал, привалившись к дверце, но Кен видел, что его веки предательски подрагивают. Жабу Долговязый знал по нескольким делам и доверял ему, конечно настолько, насколько можно вообще доверять «быку».
– Куда поедут, туда и поедут, и нечего тут базары разводить. Ваше дело маленькое. Бабу возьмете, а этих двоих задавите. Понятно?
– Понятно, понятно, – миролюбиво ответил «крыса». – Не волнуйся.
– А я и не волнуюсь.
Кен соврал. Он волновался. После мотеля, ставшего ловушкой для его людей, после подземелий с их ужасами, уверенность Чжоу в собственных силах дала течь, как «Титаник» после столкновения с айсбергом. Долговязый по ночам плохо спал, шарахался от каждой непонятной тени, вздрагивал от громких звуков. К тому же у него практически не осталось подчиненных. В это путешествие он отправился, захватив только одного оставшегося под рукой «силовика». Второго его заставили взять, прислав буквально в последнюю минуту. И это нервировало Кена Чжоу еще больше.
К монастырю они подошли, когда солнце уже висело над горизонтом, медленно и устало собираясь погрузиться в него, но, словно раздумывая, стоит ли…
Согласно легенде, Шаолинь был основан в V веке н. э. монахом из Индии, Бодхидхармой, проповедовавшим чань (дзэн) буддизм. В промежутках между долгими периодами медитации ученики Бодхидхармы имитировали естественные движения птиц и зверей, с течением столетий эти имитации превратились в высшую форму боя без оружия. Предполагается, что монахи Шаолиня участвовали практически во всех войнах и восстаниях в Китае – всегда, конечно, на стороне правого дела. В результате всех этих выступлений монастырь неоднократно сжигали и разрушали победители с другой стороны. В XX веке монастырь дважды подвергся разрушениям: в 1928 году, во время визита одного из многочисленных военных вождей гражданской войны, и в 1970 году, во время набега банд хунвейбинов в ходе Культурной революции. Несмотря на пожары и вандализм, многие здания монастыря сохранились в первоначальном виде.
Массивные ворота Шаолиня были приветливо распахнуты для посетителей.
– Вот видишь, Чен, – радостно заявила Бетси. – Мы пришли под вечер, долго тут не пробудем.
– Ага… – вяло согласился Джимми.
Он старательно отворачивался от двух монахов в шафрановых одеждах, которые так же старательно присматривались к нему. Внезапно монахи переглянулись, хлопнули себя по бедрам и резвой рысью рванули в сторону главного здания.
– Чего это они?
– Не надо мне сюда было приезжать, – грустно заявил водитель.
– Ладно, ладно. Ничего страшного тут с тобой не произойдет.
Чен только вздохнул, проходя через ворота.
– Товарищ капитан, а зачем они посещают монастырь? – поинтересовался лейтенант Цзинь.
– Бог их знает, может быть, у них есть какое-нибудь секретное послание от вдовы к настоятелю монастыря.
– Не может быть.
– Почему это?
– Настоятель монастыря коммунист с бог знает каким стажем. Он не станет связываться с такой рискованной аферой.
– С чего ты взял?! – глаза капитана Лю округлились.
– Ну, ведь все, что касается вдовы императора, держится под нашим контролем и…
– Нет! С чего ты взял, что настоятель храма – коммунист?!
– Ну… – Цзинь потупился. – Слухи. Иначе, говорят, с чего бы это ему разрешили воссоздать монастырь на старом месте?
– Кто говорит?!! Кто?!
– Ну, люди… А что?
Капитан обалдело смотрел перед собой и молчал.
– А что? – повторил вопрос лейтенант.
– Ничего! Ты хотя бы представляешь, что говоришь, и что с тобой сделают, если узнают? И что я должен с тобой сделать?!
– Ничего…
– Ничего!? Это из тебя сделают ничего? Смирно!! Что еще говорят?
Лейтенант молчал, вытянувшись в струнку, насколько это было возможно в тесной машине.
– Говори!
– Говорят, что очередь в мавзолей товарища Мао стоит на зарплате.
– Чего? – у капитана отвисла челюсть.
– Ну, что им платят, чтобы они создавали ажиотаж. Что они все работники…э-э-э… нашего министерства. Говорят, что наше правительство не может позволить, чтобы в мавзолей мог попасть каждый человек, который прогуливается по площади, безо всякой цели. Это снижает роль Великого Кормчего в истории…
