Выжить вопреки (СИ) - Третьяков Константин
Я сидел и слушал, как потрескивают в огне дрова.
— У меня осталась только работа, — продолжил великан. — Ей я и посвятил себя целиком. Завести семью не смог. Пытался. Даже как-то пару раз на свидания ходил. Но… До сих пор, как закрою свои глаза, передо мной стоит моя Лиза. Если бы мне было предложено, каким способом умереть, я выбрал бы 2027 год, Москву, свою квартиру, рядом с любимой.
— Нам этого не дано. Зато мы может отомстить, ведь так? И не только за своих, но и за всех. Вова, может ты остался как раз для того, чтобы придумать, как спасти землю от вторжения? Именно для этого судьба тебя уберегла? — спросил я, чтобы как-то утешить великана.
— Может и так, — согласился он, — но от этого все равно не становится легче.
После этого разговора, я знал жизнь каждого в нашей команде из четырех человек. Или правильней сказать Человек! Думаю, в прошедшие годы мной было много упущено, как раз из-за того, что я никого к себе не подпускал и пытался выжить в одиночку. Но сделанного не воротишь. И теперь надо было наверстывать упущенное.
Мы продвигались все дальше и дальше на запад, обходя все населенные пункты. Первое время идти было легко, ведь мороз покрыл все болота толстой коркой льда. Мы свободно шли через болота. Но спустя две недели пути погода резко поменялась. На смену морозу пришла оттепель. Это стало вызывать беспокойство после того, как однажды, ближе к вечеру, Вадим по пояс не провалился в болото. Сделав предупреждение по рации остальным группам, мы разбили лагерь.
На ночь мы расположились на возвышенности. Всю ночь по крыше палатки и дождевику дежурного долбил нескончаемый ливень. Все бы ничего, но когда рассвело, мы обнаружили, что оказались в полном окружении воды. Васюганские болота поймали нас в ловушку.
— Да чтоб тебя! — далее из уст Терентьева посыпались совсем непечатные фразы. — Нет, ну какого…!
— Климат за последние годы слишком сильно изменился, — меланхолично отозвался Краснов, наблюдая за огромным озером воды с островками одиноких полутораметровых деревьев, сугробов снега и местами проступающей пожухлой травы и разного мха.
Края болот не было видно. Дождь к счастью закончился, и сквозь облака просвечивал тусклый диск солнца.
— Вадим, когда время выхода на связь? — осведомился Саня.
— Через пятнадцать минут, — ответил Мамонтов.
— Хорошо, давайте думать, как отсюда выбираться. Миша, что скажешь? Это больше по твоей части.
— А что тут скажешь! — задумался я. — У нас есть два рабочих варианта. Первый — дождаться, пока вода немного впитается в болота, тогда обозначится тропка. А дальше, по-старинке, со слегой в руке, прощупывая почву медленно идти на юг, к выходу из болот.
— А второй вариант? — спросил Вадим.
— Что такое слега? — заинтересовался Терентьев.
— Слега это шест для прощупывания почвы под ногами, — разъяснил я, — а второй вариант, это идти сейчас, по пояс в воде.
— Думал, что ты что-то дельное скажешь! — обратился ко мне Саня.
— Ну, если дельное, тогда напрягаем нашего великана, чтобы он срочно сочинил для нас телепорт сразу к пятну.
— Очень смешно, — хмуро буркнул Терентьев. — Что мне говорить другим группам?
— Я бы дождался, пока погода немного стабилизируется.
— А если неделю ждать придется?
— Это все же лучше, чем купаться в конце осени, а затем помереть от пневмонии.
Терентьев снова выругался и пнул стоящее рядом ни в чем неповинное дерево.
— Сань, долго ждать все равно не придется. Либо все подсохнет, либо вернутся морозы.
После выхода на связь выяснилось, что из всех групп нам «повезло» больше остальных. Те, кто шел за нами, держались южнее, ближе к твердой земле. Болота не смогли их поймать в ловушку. Только вторая группа находилась в полуокружении воды. Но покинуть стоянку для них не было проблемой.
Посовещавшись с руководством города, Терентьев принял решение, чтобы остальные продолжили свой путь. Мы же некоторое время погостим в природном заповеднике, а потом нагоним наших. Только вырисовывалась одна проблема. Дальность раций была рассчитана на десять километров в лесу. Максимум, которого можно было достичь в ясную погоду, составлял двадцать километров, по уверению Володи.
— Саня, а в других группах есть спутниковые телефоны? — спросил я.
— Только у Родиона Петровича. Он, как-никак особист в прошлом. Хотя, такие, как он бывшими не бывают.
— Значит, связь можно поддерживать с ним, — предложил я.
— Можно, только мне не положено знать, что у него есть связь с городом. Да и номер мне взять не от куда.
— Саня, у нас тут операция по спасению планеты, а вы тут в шпионов играть будете? — не выдержал я.
— Это не мое решение.
— Тогда хотя бы можно общаться через город, раз вы такие упрямые.
К утру связь с остальными группами была потеряна. Мы остались одни. Запасов воды и еды хватало. У нас появилась куча свободного времени. Вадим, как всегда, тренировался. Ему было тяжелее всех быть в бездействии. Вова что-то колдовал с электроникой бомбы. Я строгал слеги для всей группы, вырезая на них ножиком всякие узоры. А Саня, после нескольких часов нервного хождения из одного угла островка в другой, махнул на все рукой и отправился отдыхать в палатку.
Путь мы смогли продолжить только на четвертый день. Вместо того чтобы уйти, вода попросту замерзла после двух дней мороза. На смену циклону пришел антициклон. Солнце слепило своими лучами, как сверху, так и под ногами, отражаясь в ледяном покрытии болот.
Прежде чем отправиться, сначала мы дождались, когда лед сможет выдерживать вес «Халка» с грузом бомбы. Конечно, если бы решал я, то мы подождали бы для подстраховки еще денек, но Терентьеву не терпелось догнать ушедшие вдаль группы.
Двигаться приходилось осторожно, не делая резких движений, чтобы ненароком не провалиться под лед. К счастью, мы шли по южной кромке болот, и до твердой земли нужно было пройти всего около семи километров.
Мы преодолели это расстояние только после обеда. Лед под ногами периодически трещал. В такие моменты иногда приходилось вовсе ложиться на живот и ползти.
Наконец, впереди раздался радостный крик Вадима. Он оторвался от нас метров на сто, прокладывая для нас безопасный путь. Что он кричал, разобрать было невозможно.
Но внезапно тон росгвардейца поменялся сначала на тревожный, а потом и вовсе на полный ужаса. Вместе с криком раздалась автоматная очередь.
Я сорвался на бег. Лед под ногами шел трещинами, но для меня это не имело никакого значения, потому что со стороны леса на нас двигался отвратительный летающий спрут. Мамонтов, как мог старался его атаковать. Но расстояние между ними стремительно сокращалось.
Сзади меня, пыхтя на ходу, бежал Терентьев. Ученый пропал из моей видимости. Времени, вертеть головой по сторонам и искать его, не было.
Открыть огонь не представлялось возможным. Слишком высока была вероятность зацепить Вадима. Монстр опередил меня метров на тридцать. Но наш силовик оказался не такой уж легкой жертвой. Он вертелся вокруг паукообразного гада ужом, обильно осыпая его градом раскаленного металла. Временами Мамонтов умудрялся проскальзывать под брюхом демона, ведя огонь на поражение снизу.
Наконец, у меня появилась возможность присоединиться к расстрелу демона. Монстр дернулся, переводя свое внимание на меня. Рядом раздался стрекот автомата Сани. В принципе, на тренировках мы отрабатывали такой сценарий. Но для того, чтобы поразить монстра, вся команда должна была взять тварь в окружение.
Не добегая до мутанта двадцати метров, мы с Саней разбежались в разные стороны, не прекращая вести огонь. С третьей стороны продолжал палить Вадим.
Расчет был на то, что эта нечисть под градом огня на некоторое время застынет на месте. Тогда один из нас должен был с гранатой поднырнуть под брюхо твари и накормить ее взрывчаткой.
На практике это сделать было сложнее. Спрут метался межу нами, будто решая, кого растерзать первым. Выхватить подходящий момент было практически невозможно.
