Алан Фостер - Флинкс на планете джунглей
— Твоя точка зрения обоснована. Ты ведь не знаешь, ради чего тебя спасли.
Симворечь офицера была почти безупречна; никакого шипения, которым обычно сопровождались попытки а-аннов говорить на языке Содружества.
Флинкс говорил, не смотря в лицо собеседнику. Этим он давал офицеру понять, что тот не такая уж важная персона.
— Странно, что вас здесь так мало. Это негостеприимный мир.
А-анн печально вздохнул:
— Ты прав, сначала нас было больше. Но на одного что-то свалилось сверху, он сорвался с ветви, по которой мы шли, и упал в бездну. Его крики до сих пор звучат в наших ушах. Второй наступил на гнилую кору и провалился в дупло, где обитало какое-то крупное растение. Мы тут же бросились на помощь, но к тому времени, когда добрались до нашего товарища, растение уже сожрало его ноги до бедер. Со мной тут два врача, и он мог бы умереть без боли, но он, верный традициям нашего народа, решил скончаться в полном сознании. Я сам сделал ему укол смертельного яда, как повелевал мне долг. — Резкие взмахи хвоста подчеркивали мучительность этих воспоминаний. А-анны предпочитали выражать эмоции жестами, а не словами. — Понимая, сколь рискованно пребывание в этом мире, я считаю, что нам исключительно повезло. Мы потеряли всего лишь двоих и нашли тебя, Филип Линкс.
Значит, это он нужен рептилоидам. Понадобиться им он мог по нескольким причинам, но не стал высказывать своих догадок. Оставалась крохотная надежда, что он ошибается.
Офицер взмахнул обеими руками и хвостом, как бы охватывая все окружающее.
— Удивительная биосфера, не правда ли?
— Удивительно то, что тебя восхищает эта природа. Ведь у тебя на родине все по-другому, не так ли?
Офицер выпустил очередь самых диких пронзительных звуков, которые заменяли его расе смех. А-аннам вовсе не были чужды ирония и юмор.
— Твое замечание не лишено смысла, Филип Линкс. Да, мы предпочитаем сухие места, где гораздо меньше растительности. Несмотря на специальное снаряжение, здешняя влажность утомительна для моих солдат. В нашем аду, в отличие от человеческого, очень-очень сыро. — Эти слова он сопроводил мудреным салютом, которым а-анны приветствовали тех, кто не принадлежал ни к дворянскому, ни к военному сословию. — Я граф Каавакс ЛИД, почетный слуга его Высокочтимого и Сиятельного Величества императора Моека VI.
— Мне представляться, по-видимому, нет нужды, а это мои друзья, — Флинкс кивнул на Тил и детей.
Взгляд графа Каавакса скользнул по ним, словно по пустому месту.
— Еще одна ветвь или разновидность вашей чрезмерно плодовитой расы. — Он говорил холодно, сухо, но не проявляя враждебности. — Мы уже некоторое время идем по твоим следам. — Он указал в ту сторону, где трое солдат ворошили имущество Коерлиса. Другие а-анны рассматривали зацветший труп Айми, стараясь к нему не прикасаться. — И, как выясняется, не только мы. У тебя много врагов?
— У меня вообще нет врагов, — ответил Флинкс.
— Я тебе не враг, — без улыбки, но достаточно дружелюбно сказал Каавакс.
Флинкс улыбнулся; он знал, что а-анны умеют распознавать выражения человеческих лиц. Однако в эмоциях чужеземца преобладали антипатия и даже отвращение. Флинкс был единственным представителем человеческого рода, от которого граф Каавакс при всем желании не смог бы скрыть свои истинные чувства.
— Должен ли я сделать из твоих слов вывод, что ты мне друг? — ровным голосом спросил Флинкс.
— Позволь сформулировать мое отношение следующим образом: я буду крайне огорчен, если придется убить тебя. Теперь ты, надеюсь, догадываешься, что мы ждем от тебя сотрудничества. И уверяю, ты будешь щедро вознагражден.
— Трепещу от счастья, — сухо ответил Флинкс и кивнул на останки Коерлиса. — Похоже, ты не хотел, чтобы он убил меня. Интересно, почему?
— Что за вопрос? По всем законам логики и этики а-аннов ты бы должен благодарить меня, стоя на коленях. Однако ты человек, и поэтому нелепо ожидать от тебя цивилизованных манер. У вас, людей, искренняя благодарность — дешевый предмет потребления, вроде соли.
— Ты уж извини. — Флинкс заставил себя улыбнуться. — Я бы встал на колени, да спина что-то побаливает. Значит, ты не желаешь моей смерти?
— Напротив, мы очень хотим, чтобы ты как можно дольше прожил в добром здравии, — ответил граф, сверкнув зубами.
— А мои друзья? — Флинкс кивнул на Тил.
Граф Каавакс ответил жестом, сочетающим в себе безразличие второй степени и любопытство третьей. Как выяснилось, иногда он присвистывал.
— С-сиссист. Их будущее в твоих руках. Если они для тебя важны, мы, со своей стороны, готовы проявить к ним сдержанный интерес.
Флинкс сложил руки на груди, «прислушиваясь» к эмоциям графа.
— Может, объяснишь, что вы тут делаете? И чем объясняется такой интерес ко мне?
А-анн, подумав, ответил:
— Мне не приказывали утаивать от тебя информацию, Филип Линкс. Несколько лет назад подданный нашей империи частенько бывал на одном из закрытых миров, находящемся в пределах обусловленных договором границ Содружества. С этим почтенным а-анном я имею отдаленную родственную связь через брак. В то время он занимался разработкой месторождений полезных ископаемых; впоследствии эта деятельность была свернута. Думаю, ты слышал о свойствах алмаза Януса?
Флинкс слышал, разумеется. И все помнил. И ему стало страшно.
— Дальше события переносятся на другую планету Содружества, планету под названием Длинный Тоннель. И принимают еще более интересный оборот. У нас на тебя заведено целое досье, пс-сиссин, и согласно ему, ты не так давно почтил визитом оба эти мира.
— У вас хорошие шпионы, — с кривой улыбкой заметил Флинкс.
— А как же иначе? Содружество гораздо крупнее и могущественнее нас. На сегодняшний день, во всяком случае. — Желтые глаза замерцали.
Вот, значит, как, подумал Флинкс, лихорадочно перебирая в уме возможные объяснения, оправдания и отговорки. Но откуда а-аннам известно о нем и, главное, о его уникальном Даре? Что они знают о случившемся на Ульру-Уджурре несколько лет назад и на Длинном Тоннеле совсем недавно?
Граф сделал жест, выражающий высшую степень интереса и восхищения.
— Ты путешествуешь на борту удивительного судна, господин Линкс. Одного из самых замечательных кораблей во всей галактике.
Так вот в чем дело! Изо всех сил скрывая облегчение, Флинкс перевел дух. Его изувеченная борцами за усовершенствование человека генетика тут совершенно ни при чем, равно как и тщательно скрываемый Дар. Их интересует «Учитель».
И все же особенно радоваться пока было нечему, напомнил он себе; свобода по-прежнему недосягаема. Пип в мешке, а без нее Флинксу, Тил и детям нечего и мечтать о том, чтобы одолеть одиннадцать элитных а-аннских солдат.
