Александр Зорич - Сомнамбула. Звезда по имени Солнце
– Зачем еще?
– Затем, братишка, чтобы твоя неуязвимая цель оказалась в секторе обстрела чемпионки Второй Марсианской по огневой подготовке Ираиды Михайловны Бек!
Матвей недоверчиво хмыкнул, но просьбу Ираиды исполнил.
И что же! Конечно, заряды раскаленной плазмы обладали куда меньшим проникающим действием, чем лазерные лучи главного калибра. Но зато они работали, так сказать, по площадям. И вот уже рельса, которую Ираида искупала в огне, изогнулась и стала похожа на пытливый усик садового вьюнка, тянущийся к подпорке!
– Ираида, с меня пиво. Разумеется, ящик, – прочувствованно вымолвил Матвей.
…А события того рокового дня будто бы только ждали снайперской очереди старшего лейтенанта Ираиды Бек, чтобы сорваться в бешеный галоп.
Лишившись возможности выпустить планетолет, пираты выбросили через открытый лацпорт несколько примитивных, но достаточно опасных самонаводящихся мин и привели в действие механизмы закрытия герметичных ворот лацпорта.
Ираида еще не успела перебросить огонь на приближающиеся мины, когда в эфире раздался голос командира третьего дивизиона десантных катеров майора Чорбы.
– Борт восемьсот четырнадцать! Работаете как звери! Однако прошу уйти с курса моих катеров. Имею предписание высаживать здесь четвертую десантно-штурмовую роту!
– Конечно, мы подвинемся. А с минами вы тоже сами разберетесь?
– С какими еще минами, лейтенант?
Но Матвей был лишен возможности ответить майору. Потому что все частоты перехватил – как ему и положено – старший офицер. В данном случае – Сазонов.
– Внимание всем! – тяжелый, свинцовый голос Сазонова не предвещал совсем ничего хорошего. – Прошу принять во внимание непредвиденное обстоятельство: противник начал массированную постановку динамических мин из пусковых аппаратов, замаскированных на поверхности ряда астероидов. Завесы ориентированы в плоскостях плюс-минус пять градусов от оси мира. Таким образом, они отсекают крейсеры «Римский-Корсаков» и «Бородин» от зоны проведения операции. Выводы: первый и второй дивизионы корветов должны оттянуться назад для борьбы с минными полями. Всем десантным частям приостановить продвижение и оставаться на занятых позициях вплоть до дальнейших распоряжений.
– Господин полковник! Здесь «Рябина-5»! – первым от ошеломительных новостей оправился майор Чорба и он же обратился к Сазонову с вопросом. – Прошу разъяснений! Мне высаживать четвертую роту? Или…
– Или, господин майор. Вот именно что «или»! – полковник буквально ревел от гнева. – Остаетесь на месте и ждете, пока не вернутся корветы! Лезть на рожон без должного прикрытия я вам не позволю!
– Вас понял, господин полковник, – сквозь профессиональную твердость в голосе Чорбы пробивалось чисто человеческое, слишком человеческое облегчение; ему явно не улыбалось бросаться на второй приступ пиратского форта, не чувствуя за спиной пушек полного дивизиона корветов.
Матвей посмотрел на экран, где под золотистым стеклом шлема серело недоуменное лицо Ираиды.
– Как тебе это? – спросила его напарница.
– Омерзительно. Других слов не нахожу. Куда смотрела разведка?
– Матвей, разведка – это мы с тобой.
Ираида была права: именно отдельному патрульному дивизиону из форта «Наблюдатель-1» надлежало знать о Градусе Забвения все и более чем все. И на вопрос «Кто недоглядел?» ответ был, увы, однозначен: «Подчиненные майора Каракульджи».
Правда, можно было рассуждать и по-другому.
Почему подчиненные майора Каракульджи проглядели какие-то там аппараты для постановки мин, замаскированные на поверхности астероидов? Да потому, что им не ставилась задача искать что-либо подобное на поверхности астероидов!
А кто должен был бы ставить им подобные задачи? Ну, разумеется, их командир, майор Каракульджи!
А значит, во всем виноват кто? Майор Каракульджи!
Но Матвею было, в сущности, наплевать на подобные тонкости. Надо будет – военные дознаватели во всем разберутся, а военные юристы выпишут кому надо бесплатные путевки на меркуриевые рудники Гипериона и ртутные рудники Меркурия…
Главное – Анна, его Анна томится где-то там, в холодных и темных недрах пиратской твердыни. Может быть, она заточена в тесной спасательной капсуле? А может, прикована наручниками к грубому алюминиевому сиденью в глухом чреве планетолета?!
При этой мысли в голове Матвея словно бы взорвалась ТФБ-800 – терраформационная водородная бомба мощностью восемьсот мегатонн.
Лейтенант Матвей Степанович Гумилев развернул «Краб» на сто восемьдесят градусов и, не обращая внимания на недоуменные вопли старшего лейтенанта Ираиды Михайловны Бек, утопил педали управления носовыми дюзами до упора. Дюзы изрыгнули фонтаны зеленого пламени. «Краб» с обманчивой плавностью пополз кормой вперед ровно туда, где еще две минуты назад чернел отвор лацпорта.
– Что ты творишь?! – заверещала Ираида.
– Ты должна меня понять. Если не я – значит никто.
– Что «я»? Что «никто»? Что «понять»?
– Там, на планетолете, Анна! Моя невеста! Я не смогу жить, если еще раз потеряю ее!
– Да ты сейчас угробишь и нас, и свою невесту!
– Спокойно, сестренка.
– Ну хрен с тобой, братишка. В своих мемуарах я посвящу этому эпизоду целую главу. И назову ее «Матвей-черт-бы-побрал-его-женитьбу»!
Но Матвей уже не слушал напарницу. Он полностью сосредоточился на группе камер кормового обзора и показаниях так называемого «парковочного» лазерного дальномера (то есть лидара), старательно отсчитывающего расстояние до преграды с точностью до ангстремов.
Матвей угадывал момент.
Стоит ему подать зажигание на маршевые секундой раньше – и прожечь их плазмой подходящую дыру в обшивке «Мстителя» не получится. Стоит подать зажигание секундой позже – и тогда маршевые, работая по сути как гигантский плазмомет, испепелят не только гигантский кус обшивки «Мстителя», но и, быть может, содержимое ангара, то есть планетолет с Анной на борту.
– Господи, помоги! – выдохнул Матвей и, перекрестившись, надавил на кнопку «МАРШ ПУСК». После чего, мысленно считая до пяти, неспешно двинул рукоять управления маршевыми двигателями вперед до упора.
Разразившись беззвучным ором, маршевые двигатели обрушили на «Мститель» семь столбов испепеляющего пламени, которое было жарче Солнца.
В сплошной засветке от испаряющегося металла Матвей не увидел ничего. Но ответ о правильно угаданном моменте был дан ему самим кораблем.
Бронированная туша, продолжая все еще двигаться, зацепила и потянула за собой листы брони, размякшей от чудовищной температуры. Те, растягиваясь словно тесто, смягчили удар «Краба» об ажурное переплетение вспомогательных стартовых конструкций и батарею носовых антенн планетолета.
