Тим Доннел - Пути судьбы
Снова зазвенела сталь, и Хункар наконец-то поквитался с сестрой за унижение: он ловко подставил ей ножку, и нахальная девчонка, возомнившая о себе невесть что, во весь рост растянулась на траве.
— В следующий раз еще хуже будет! — сердито сказал он, тяжело дыша.— Ну ладно, ладно, не злись, ты неплохо дерешься, но не вздумай еще раз выставить меня перед отцом полным болваном — разукрашу без всякой жалости, не посмотрю, что ты моя сестра!
Соня сидела на траве, глядя на разошедшегося юношу виноватыми глазами. Но в душе она смеялась и торжествовала: подумаешь, подножка! Зато это она, Соня, придумала такой удар, получше немедийского!
Многое изменилось с тех пор, как они уехали из Майрана. Соня ничуть не жалела о городке, где прошли ее. детские годы, хотя ей и довелось пережить там немало захватывающих приключений. Там ее кинжал впервые отведал крови. Там Но что толку вспоминать!
Да и Салафра стоила любых жертв! Жаль только, бывать здесь ей доводилось не часто. И, словно в ответ невысказанным мыслям, Хункар вздохнул:
— Без тебя здесь совсем не то, сестричка. Почему отец не позволяет тебе приезжать почаще? Или ты сама не хочешь? Столичная жизнь затянула? — Он засмеялся, и Соня усмехнулась. К жизни в Хауране она и впрямь понемногу привыкла, но домом он ей так и не стал.
— Сегодня вечером опять уеду. — Она вздохнула, Возвращаться к строгим наставникам совсем не тянуло. Ах, если бы можно было остаться здесь, в чудной, привольной Салафре! Остаться навсегда.
Неожиданно Хункар нахмурился.
— Сегодня, говоришь? Странное дело!
— Что такое? — Девочка мгновенно насторожилась.
— Всякий раз отец тебя отсылает, когда должны приехать эти его гости,
О таинственных посетителях, с которыми Келемет каждый раз запирался надолго в своих покоях и вел долгие, беседы, Соня уже была наслышана и от Хункара, и от Эйдана, и ей не терпелось хоть одним глазком взглянуть на загадочных незнакомцев. И вот опять ничего не выйдет! От досады она сжала кулачки.
— Когда-нибудь я подсмотрю, чем отец с ними занимается — воскликнула она.— Уж во всяком случае, не торговыми сделками!
— Помолчи! — шикнул на нее брат. — Не хватало еще, чтобы отец услышал. Всыплет — позабудешь, как сидеть! Даром что принцесса хауранская! Поехали лучше верхом прокатимся! — Оба рассмеялись и бросились к конюшне. Уныние и тревогу как рукой сняло.
Дети! Они не умели подолгу грустить и подолгу задумываться.
Тогда еще не умели Но Хункару уже не суждено этому научиться
* * *
Похлопав кобылу по крутой шее, Соня грустно улыбнулась: опять картины прошлого встают перед ее внутренним взором, и многое, ч,то тогда, казалось таинственным и непостижимым, теперь видится ясно и отчетливо. Нет, гадальщик здесь ни при чем, просто она стала старше и, видимо, умнее.
О, этот прорицатель, ему все-таки удалось напугать ее вчера! Соня зябко поежилась: правду говорила Фирена, Адзир-Кам — настоящий колдун! Девушка вдруг почувствовала настоятельную потребность усесться где-нибудь в спокойном месте и неторопливо припомнить все, что произошло в Керсисе. Она повернула лошадь направо, к небольшой рощице низких развесистых деревьев. Там, в прохладной тишине, Соня мысленно пройдет тем же путем вновь, вспомнит каждый шаг и каждое слово…
В рассветной тишине они с Фиреной торопливо шли по тихим улочкам Керсиса. Город еще спал, и лишь кое-где за высокими заборами слышалось хлопанье крыльев и неуверенный лай собак.
Хозяйка постоялого двора, зябко поеживаясь под цветастой туранской шалью, сворачивала то в один, то в другой проулок, изредка оглядываясь на поспевавшую сзади Соню. Наконец дома расступились, и они вышли на большую пустынную площадь. На другом краю ее виднелась высокая стена, возвышавшаяся над густыми кустами орешника.
— Здесь…— остановилась у расщепленного молнией дерева Фирена и показала пальцем куда-то вбок.
Сначала Соня ничего не могла разглядеть среди кустов и невысоких деревьев, но, подойдя ближе, увидела странный, ни на что не похожий дом за низким плетеным забором. Сложенный из необтесанных красноватых камней, он и сам напоминал огромную глыбу. С той стороны, где остановилась Соня, виднелись три узких зарешеченных окна, плоскую крышу окружал высокий парапет с щелями-бойницами, а посередине возвышалась башня, увенчанная массивным куполом. Время покрыло зеленым налетом листы меди на его обшивке, отчего весь дом казался неимоверно древним, старше даже, чем сам город Керсис.
— Обойди забор справа, там ворота и калитка,— послышался из-за спины девушки торопливый шепот Фирены.— Я дальше не пойду, но, ecYi хочешь, подожду тебя здесь!
— Нет, лучше возвращайся обратно! — негромко ответила Соня, оценив мужество женщины,— Присмотри там за моей кобылой, а я все узнаю и вернусь! Не думаю, что Адзир-Каму вздумается вышвырнуть меня из города. Успокойся и ступай домой!
Фирена кивнула и не сдвинулась с места. Соня отвернулась и, не оглядываясь, решительно пошла вдоль забора. Узкая, еле заметная тропинка привела ее к полуразвалившимся воротам, через которые уже много лет никто не въезжал во двор. Калитка из потемневших досок с грубо вырезанным орнаментом была приоткрыта, и девушка, преодолев мгновенное замешательство, взялась за изогнутую медную ручку. Протяжно заскрипели петли, и Соня, сделав несколько шагов, оказалась во дворе.
Если б не страх Фирены перед этим пустынным обиталищем, Соня подумала бы, что здесь давным-давно никто не живет: двор, буйно заросший травой, покосившийся навес над входом; проломанные ступени… Она разглядывала это запустение, и в ее сердце закрадывались разочарование и досада. Нет, Совсем не этого она ожидала, покидая Шадизар и торопясь на север по пустынной дороге. Знаменитый гадальщик, прорицатель или колдун, как его называла Фирена, мог себе позволить жить, по представлениям девушки, в мраморном дворце с просторной галереей, а по ухоженному двору должны были бродить свирепые пятнистые псы, что, рыча, охраняли бы окованные железом ворота. Соня сделала еще несколько шагов, собираясь подняться на шаткое крыльцо, как вдруг совсем рядом с ней раздался голос:
— Стой, где стоишь! Еще шаг — и зашвырну в горы! Повернись ко мне лицом!
Соня вздрогнула и огляделась — вокруг никого не было видно. Но голос, странный и страшный, от которого замерло сердце и похолодели пальцы, звучал где-то здесь, совсем рядом. Ее испуг вдруг разозлил девушку, и, сжав повлажневшие ладони в кулаки, девушка сдвинула брови и сердито спросила:
— Откуда я знаю, где ты, чтобы повернуться к тебе лицом?! Ты — Адзир-Кам? Если нет, оставь меня. Мне нужен только он!
