Майкл Муркок - Вечный Герой (сборник)
Король Ригенос гордо улыбался, окидывая взором этот цветущий сад.
— Как тебе нравится, Эрекозе? Я все это создал сам, вскоре после того, как воцарился на троне. В те времена дворцовая площадь имела весьма мрачный вид и совершенно не сочеталась с остальными частями дворца.
— Очень красиво! — сказал я и обернулся, чтобы посмотреть на Иолинду, которая вновь присоединилась к нам. — Но вы, сир, сотворили и еще одно подлинное чудо, ибо вот самое прекрасное, что есть в вашем дворце!
Король захихикал.
— Я вижу, ты столь же любезный кавалер, сколь и великий воитель, Эрекозе. — Он взял нас с Иолиндой за руки и повел по великолепному двору. — Разумеется, теперь я не имею возможности много времени посвящать созиданию красоты — теперь я занят созиданием новых видов оружия. Я уже не думаю о том, чтобы разбить новый сад: я озабочен планами сражений. — Он вздохнул. — Но, может быть, ты сумеешь навсегда прогнать с нашей земли элдренов, Эрекозе? И когда они будут уничтожены, мы снова сможем наслаждаться радостями мирной жизни…
В те минуты мне было его жаль. Он хотел лишь того, чего хочет каждый человек: не бояться будущего, иметь возможность спокойно воспитывать детей в надежде, что и им, в свою очередь, такая возможность будет дана, и быть уверенным, что планы его не будут в любой момент разрушены очередным взрывом насилия… В конце концов мир короля Ригеноса оказался вовсе не столь уж отличным от того, который я совсем недавно покинул.
Я положил руку на плечо короля:
— Будем надеяться на это, ваше величество. Я сделаю все, что смогу.
Он прокашлялся:
— А сможешь ты очень, очень много, Герой! Я знаю. И скоро мы сумеем оградить себя от угрозы, которую несут проклятые элдрены!
Мы вошли в прохладный зал, стены которого были украшены панелями из кованого серебра и прекрасными занавесями. Красивый зал, хотя и слишком большой. Из зала наверх вела широкая лестница, по которой нам навстречу устремилась целая толпа — придворные, слуги, рабы. Выстроившись в соответствии с чином и положением при дворе, они преклонили колена, приветствуя своего короля.
— Это лорд Эрекозе, — возвестил король Ригенос. — Великий воитель и мой почетнейший гость. Оказывайте ему те же услуги и почести, что и мне, подчиняйтесь его слову так, как подчиняетесь моему. Все, что он пожелает, должно быть немедленно исполнено.
Я растерялся, когда вся эта толпа снова рухнула на колени и хором пропела: «Приветствуем тебя, о лорд Эрекозе!»
Я широко раскинул руки в приветственном жесте, и они поднялись с колен. Я уже начинал воспринимать подобное поведение как должное. Какая-то часть меня, несомненно, была давно уже привычна к подобным почестям.
— Не стану утомлять тебя всякими церемониями сегодня, — сказал Ригенос. — Если тебе угодно будет освежиться и отдохнуть в комнатах, которые мы специально приготовили для тебя, то мы навестим тебя позже.
— Прекрасно, — сказал я и повернулся к Иолинде, чтобы поцеловать ей руку на прощание. Она, поколебавшись немного, несмело протянула ее мне. — Надеюсь увидеть вас обоих в самом ближайшем будущем, — прошептал я тихонько, вглядываясь в ее потрясающие глаза. Она тут же опустила ресницы и отдернула руку, а я позволил слугам отвести меня наверх в приготовленные для меня покои.
А приготовлено для меня было целых двадцать огромных комнат, где моих приказаний ожидали по крайней мере десять личных моих рабов и столько же слуг. Комнаты были изысканно, даже чересчур роскошно, на мой взгляд, убраны — впрочем, люди двадцатого столетия, возможно, несколько утратили вкус к настоящей роскоши. Во всяком случае, в голове у меня все время вертелось слово «напыщенный». Стоило мне хотя бы шевельнуться, как тут же рядом оказывался кто-то, кто помогал мне раздеться, или подавал стакан воды, или поправлял покрывало на диване и так далее. И все же мне было несколько неуютно в этих роскошных комнатах, так что я с облегчением обнаружил несколько совсем иных, значительно более скромно обставленных помещений. То были оружейные комнаты, с простыми крепкими скамьями вдоль стен, с окнами без пышных занавесей и со стенами, увешанными мечами, булавами, копьями с бронзовыми наконечниками и острыми стрелами.
Я какое-то время провел среди всей этой сверкающей стали и бронзы, а потом вернулся и велел принести мне поесть. Рабы принесли мне множество разнообразной еды и вина, и я от всей души насладился этой трапезой.
Поев, я почувствовал себя так, словно долгое время проспал и проснулся, ощущая новый прилив сил. Я снова обошел все свои владения, проявляя значительно больший интерес к оружию, чем к богатому убранству, которое пришлось бы по душе, не сомневаюсь, даже самому пресытившемуся сибариту. Потом я вышел на один из крытых балконов и стал разглядывать оттуда огромный город Некранал. Солнце уже почти село, и вдоль улиц протянулись длинные тени.
Закатное, чуть подернутое дымкой небо пылало множеством красок. Пурпурная, оранжевая, желтая, голубая — все эти краски отражались в островерхих крышах домов и соборов Некранала, и весь город казался сделанным из какого-то нежного и легкого вещества, напоминая порой рисунок пастелью.
Потом тени стали чернее. Солнце село, и его прощальные лучи алым вспыхнули на шпилях храмов; быстро спустилась ночь, и сразу на далеких стенах, окружавших Некранал, зажглись яркие огни: то были огромные костры, разожженные на расстоянии нескольких десятков шагов один от другого. Желто-красные языки пламени взмывали ввысь и освещали, казалось, почти весь город. В окнах домов также зажглись огни, я слышал крики ночных птиц и стрекотание насекомых. Я повернулся к городу спиной, собираясь войти в комнату, и увидел, что рабы уже зажгли лампы и ждут меня. Становилось весьма прохладно, но я почему-то медлил и не уходил с балкона, а потом и вовсе решил остаться там и подумать хорошенько о странных превратностях собственной судьбы и попытаться оценить истинный характер тех опасностей, что грозили сейчас Человечеству.
Стоя на балконе, я услышал вдруг, что в комнате появился кто-то еще, и, снова заглянув туда, заметил в дверях короля Ригеноса. Вместе с ним в мои апартаменты входил этот мрачный Каторн, капитан королевской гвардии. Вместо шлема он украсил теперь свою голову платиновым обручем, а боевые доспехи заменил длинным кожаным колетом, расшитым золотом. Каторн был без оружия, что, впрочем, отнюдь не смягчило ни его облика в целом, ни манеры вести себя. Король Ригенос кутался в плащ из белой шерсти, а голова его по-прежнему была увенчана острозубой короной, изукрашенной бриллиантами. Оба гостя вышли на балкон и присоединились ко мне.
