Александр Прозоров - Храм океанов
— Ты лжешь! — рассвирепел Хоттаку. — Ты настолько неуклюж, что при первом же карауле в горах сорвался в пропасть! Ты настолько глуп, что не смог ответить на вопрос Дракона и наплел чушь про кленовое семечко. Ты столь невнимателен, что не замечаешь опасности, пока она не вцепится тебе в холку. И ты хочешь сказать, что за все это наш бог пожелал сделать тебя старшим из стражей?! Ты лжешь! Ты обманул Дракона, попросив у него старшинства. Ты солгал, пообещав ему что-то, чего не способен дать!
— Богу невозможно врать! — возразил Шеньшун.
— Можно, удерживая ложь в своих мыслях!
Их спор, в ходе которого стражи уже потянулись к рукоятям мечей, прервал тихий всплеск, после которого все крокодилы внезапно спохватились и ринулись в заводь, от противоположного берега взметнулись в воздух гуси и утки, шарахнулась в стороны по поверхности воды рыбья мелочь. Природа ощутила пробуждение своего повелителя.
Нуары, забыв о ссоре, резко повернулись спиной к реке, оценивая подступы к берегу и выискивая опасность. Вероятность оной здесь, в самом сердце угодий Повелителя Драконов, была ничтожно мала — но долг стражей богов требовал от них устранять любую возможность нападения на властелина. Впрочем, бог, могучий разум которого вмещал все происходящее вокруг, успел уловить разногласие среди слуг и понять его причину. И вскоре, когда голова Дракона поднялась из омута за их спинами, у обоих в сознании прозвучало:
— Хоттаку, ты остаешься вожаком всех нуаров. Называя Шеньшуна старшим, я желал лишь иметь его при себе постоянным охранником, — моментально разрешил их спор повелитель и, явно ощутив что-то в мыслях Хоттаку, добавил: — Я желаю, чтобы он всегда был сытым и отдохнувшим.
— Да, мой бог, — почтительно склонился возвращенный на высший пост опытный нуар, глаза которого загорелись торжеством.
— Выведи драконов, Шеньшун, мы летим на Серую топь, — приказал господин и плавно опустился обратно в воду: боги, равно как и люди, явно были созданы для жизни в воде и плескались в ней с не меньшим удовольствием, нежели смертные.
— Ты отвечаешь за жизнь бога, никчемный червяк! — тихо зашипел Хоттаку, но Шеньшун, пропустив его поучение мимо ушей, уже помчался к береговым стойлам.
Доселе неведомое нуарам звание постоянного личного стража показалось ему даже более желанным, нежели пост старшего над гнездовьем и многочисленными слугами. Ведь старший нуар почти все время проводит дома, следя за порядком, безопасностью, распределяя смертных, стражей и ящеров на работы или выпас. А служение лично богу сулило уважение и почет при минимуме хлопот и обязанностей. Просто будь рядом и делай, что приказано.
Обнажив на всякий случай меч, Шеньшун раздвинул толстый полог из длинных ивовых ветвей, закрывающих вход в стойло, заглянул внутрь, вскинул руку, давая приказ летучим ящерам отступить. Здесь всегда следовало быть настороже: драконы быстро уставали, теряли силы и постоянно пребывали в полуголодном состоянии, норовя схватить и проглотить все, что шевелится. Скотники, ухаживающие за ними, исчезали постоянно, им не помогали ни опыт, ни длинные острые ассегаи из прочного красного дерева, ни хорошее отношение подопечных. Чуть только зазеваешься, чуть только дракон ощутит в желудке чрезмерную пустоту, как сразу — щелк челюстями, и нет смертного. В пасть взрослого ящера человек с легкостью проскакивал целиком.
Нуар, в отличие от простых смертных, умел повелевать всем живым вокруг не хуже бога — но и стражи, невовремя отвлекшись, запросто попадали драконам в желудки.
Сегодня Шеньшуну повезло: ящеры столпились у дальней стены и не успели заметить его первыми. Спрятав меч, нуар выбрал взглядом пару самых крупных, вслух приказал:
— Идите сюда!
Повинуясь его воле, два дракона со сложенными на боках кожистыми крыльями на четвереньках выбрались за полог и тут же торопливо защелкали челюстями, выхватывая из воды зазевавшихся крокодилов. Шеньшун не мешал — пусть подкрепятся перед полетом. Мясистые неповоротливые твари для того и разводились, чтобы ящерам в любой час было чем подкрепиться.
Вслед за драконами из-за полога выскочил молодой скотник, держа наготове ассегай — но, увидев нуара, тут же успокоился и отступил назад.
Ящеры, только что активно щелкавшие челюстями, вдруг замерли, будто окаменели, опустили головы к воде и растопырились, расставив шире ноги и крылья, — верный признак того, что оказались под властью бога. Прямо из воды на шею одного из них стал медленно заползать повелитель: коричневый, с черными продолговатыми пятнами, с глянцевыми круглыми глазами, полуприкрытыми подвижной матовой пленочкой; крупная чешуйчатая голова чуть приплюснута сверху и спереди и разделена вдоль надвое тонкой красной полоской. В длину, от головы до кончика хвоста, бог почти вчетверо превышал рост Шеньшуна, тело его имело толщину упитанного взрослого мужчины, а пах он горячим песком и свежей сосновой смолой, капнувшей на влажную прелую хвою. Из пасти то и дело выскальзывал черный раздвоенный язык, словно пробуя воздух на вкус.
Вот повелитель занял свое место, дважды обернувшись вокруг шеи ящера и вытянув остальное тело вдоль его спины, Шеньшун мигом махнул на холку другого, и драконы, тут же начав разбег, сперва ринулись к воде, потом, с силой оттолкнувшись, уже в прыжке широко раскинули крылья и заскользили над самой рекой. Ящер нуара распахнул пасть, опустил нижнюю челюсть, вспарывая поверхность заводи, ловко выхватил из глубины зазевавшегося крокодильчика, проглотил и тяжелыми медленными взмахами начал набирать высоту. В лицо Шеньшуна брызнули мелкие холодные капли, но не успел он возмутиться, как его крылатый зверь, вслед за драконом повелителя, взмыл ввысь, проскочил над самыми макушками сосен и повернул к лысой горе, на которой не росло ничего, кроме жухлой травы. Здесь ветер подбросил ящеров вверх на добрую сотню шагов, после чего они отвернули к черному пустырю, оставшемуся от прошлогоднего пала, закружились под перистыми облаками, растопырив кожистые перепонки в стороны, насколько хватало длины передних лап. Крылья были огромными, полста шагов от кончика до кончика, и без труда удерживали на себе даже сытых драконов вместе с тяжелыми наездниками[1].
Круг за кругом драконы поднимались все выше, чуть ли не к самым облакам. На миг Шеньшун уловил одобрительную мысль бога — тот был доволен, что новый страж, в отличие от многих других, не боится высоты, — и тут же крылатые ящеры один за другим повернули к сереющим у горизонта скалам.
Из-под небес гнездовье бога сделалось совершенно неприметным. Зеленая лиственная крыша затерялась среди окружающего леса, ведущие к нему тропы и дороги скрылись под кронами вековых деревьев, пляж возле дома оказался ничем не отличим от других, и только протяженная, чуть изогнутая, широкая речная заводь давала ориентир к родному дому.
