Миры Бесконечности - Боумен Акеми Дон

– Я могу посоветовать лишь практиковаться. Знаю, это трудно, но в тренировках самое важное – обрести покой. Иногда помогает представить, как ты ищешь свое отражение в воде. Трудно что-то увидеть на поверхности в разгар бури, сначала нужно успокоить воду, – объясняет Ен. – Но это требует времени. Большинство из нас смогли овладеть максимум одним или двумя навыками.

– Но не Гил, – говорю я, смутившись от того, насколько угрюмо звучит мой голос. – Он побывал в Войне. И ему пришлось адаптироваться быстрее, чем любому из нас. Но я никому бы не пожелала подобного. То, что он увидел там, преследует его. Думаю, что, даже используя свои способности, он невольно вспоминает о том, через что ему пришлось пройти.

Я морщусь. Я видела лишь проблески его воспоминаний, но теперь это преследует меня. И в глубине души мне хочется пожалеть его – поставить его боль выше отношения к нему, – но Гил ненавидит меня с момента моего появления здесь. Он не заслуживает моего сочувствия или жалости. Он заслуживает только безразличия.

Но, к сожалению, мои чувства к нему не назвать безразличием. По правде говоря, он приводит меня в бешенство. Гил упрям и высокомерен, и его заботит, лишь как поскорее закончить войну и как не подпустить никого ближе к себе. Но еще он подталкивает меня работать усерднее – сражаться, – даже когда мне страшно. Он все подвергает сомнению и, кажется, никогда и ничего не принимает за чистую монету. Он видит меня насквозь, из-за чего я начинаю сомневаться в себе.

Наверное, мне отчасти нравится безмолвный вызов, который мы бросаем друг другу. Напоминание о том, что, хотя я мертва, во мне все еще бурлит жизнь.

– Ты видел воспоминания Гила? Когда он вернулся из Войны? – поколебавшись, все же решаю задать вопрос я.

Ен еле заметно хмурит брови. И этим напоминает мне отца.

– Мне никогда не нравились эти проверки, и я еще сильнее возненавидел их, когда Гил вернулся. – Он качает головой, погрузившись в воспоминания. – У него не осталось снов, только кошмары.

– Как думаешь, после такого испытания можно обрести покой?

– Покой означает не то, что все плохое исчезло. А то, что ты научился справляться. Научился сдерживать тьму так хорошо, что можешь пережить день.

Я провожу с Еном еще несколько минут, прежде чем попрощаться и вернуться в свою комнату. Но весь оставшийся день мне так и не удается обрести покой.

Потому что все мои мысли только о Гиле.

Несколько ночей я обдумываю слова Ена, словно разыскивая в них ответы на свои вопросы. А когда наконец получаю их, мне кажется, что все шестеренки встают на свои места, запуская таймер, который отсчитывает короткий отрезок времени.

Несколько дней спустя я нахожу Ахмета в его мастерской. А с ним и Тео. Они склонились над одним из больших столов, заваленных кусочками металла. На руке Тео черная перчатка, которая мелькает маленькими диодами каждый раз, когда он крутит запястьем из стороны в сторону. Он сжимает кулак, и его рука исчезает.

– Неплохо, Ахмет, – ухмыляется Тео.

Ахмет кивает, но не так уверенно:

– На мой взгляд, если мы хотим нанести больше ущерба, то нужно скрывать не только наши доминирующие руки.

Тут меня замечает Тео и вскидывает скрытую вуалью руку в приветствии.

– Зацени! Ахмет создал автоматическую вуаль!

– Это еще прототип. Далекий от завершения, – поприветствовав меня легким кивком, поправляет Ахмет.

– Это потрясающе, – проходя в хижину, восхищаюсь я.

Если он доделает это устройство, то все в Поселении смогут скрываться от глаз Колонистов так же легко, как это делает Шура. И при этом они не будут тратить силы на концентрацию. А значит, смогут помогать еще большему количеству людей.

Возможно, даже таким, как Мартин.

– Что привело тебя сюда? – спрашивает Ахмет, как только рука Тео появляется вновь.

Я не утруждаю себя светской беседой, а сразу перехожу к делу:

– Я хочу отправиться в Лабиринт.

Тео снимает перчатку и вопросительно приподнимает бровь.

– Лабиринт – не туристическое место, – настороженно говорит Ахмет.

– Знаю. Но Шура сказала мне, что ты иногда отправляешься туда на поиски разных материалов. И что умеешь там ориентироваться, – объясняю я. Ен упомянул в нашем разговоре, что Гилу пришлось адаптироваться очень быстро, когда он очутился в герцогстве Войны. – Думаю, мои способности развиваются так медленно потому, что я чувствую себя в полнейшей безопасности. А если бы я прошла ускоренный курс – оказалась бы в незнакомом месте и вышла из зоны комфорта, – то, думаю, это бы помогло мне.

– Я не могу взять тебя с собой в опасное место, – с непреклонными нотками в голосе отвечает Ахмет. – Ты единственная из жителей, кто может спокойно общаться с Колонистами. Ты очень ценна.

«Если это действительно так, то почему никого не волнуют мои идеи?» – всплывает в голове мысль, и мне приходится приложить все силы, чтобы не скривиться.

– Я не прошу отвезти меня в город Колонистов. На самом деле я надеюсь, что мы отойдем от него как можно дальше. – Я пожимаю плечами. – Мне просто хочется сменить обстановку. Хочется посмотреть, повлияет ли это на мои способности.

Если я планирую спасти Мартина и девушку, мне нужно стать похожей на Заклинателей: сильной, храброй и способной справиться с давлением. А если я потерплю неудачу, то, надеюсь, у меня появится возможность побороться с последствиями.

Но сейчас мое обучение зашло в тупик. Конечно, поездка за пределы Поселения может показаться слишком кардинальным решением, но это единственная идея, которая у меня есть.

Ахмет поджимает губы, раздумывая над моими словами. А Тео выглядит так, будто боится даже вздохнуть, чтобы помешать ему.

– Пожалуйста, – добавляю я.

– Полагаю, в короткой вылазке не случится ничего плохого, – осторожно говорит Ахмет, отчего я тут же оживляюсь. – Колонисты не патрулируют Лабиринт регулярно. К тому же я буду все время с тобой.

– И я могу пойти с вами, – предлагает Тео, возможно, чересчур поспешно. Но, к счастью, Ахмет этого не замечает. – Если возникнут какие-то проблемы, то у тебя будет хоть какая-то поддержка.

Ахмет кивает:

– И я тогда смогу сосредоточиться на поисках материалов.

Мои пальцы начинают дрожать.

– Значит, это «да»?

– Да, – наконец соглашается он. – Я найду тебя, когда закончу с делами.

И от этих слов у меня на лице расплывается радостная улыбка, которую я даже не пытаюсь скрывать.

Как только мы пересекаем границы герцогства Победы и попадаем в Лабиринт, то оказываемся на роскошном острове, покрытом густой растительностью и окруженном золотистым пляжем. Ахмет останавливает летуна у береговой линии. Хотя его вуаль не так хороша, как у Шуры, ее хватает, чтобы время от времени отправляться на вылазки в неизвестность… пока ему не приходится концентрироваться на чем-то другом.

Мы выходим из летуна и шагаем по пляжу. Ахмет всматривается в песок в поисках подходящих предметов, которые сможет превратить во что-то новое. Он находит кучку патронов и кладет пару из них в карман, а остальные возвращает на землю. Мы с Тео идем чуть быстрее, и уже через какое-то время Ахмет оказывается на приличном расстоянии от нас и уж точно вне предела слышимости.

– Есть новости о твоем брате? – тихо спрашиваю я.

Тео прослушивал происходящее в Зале советов каждую свободную минуту, надеясь получить хоть малейшую информацию, которая могла бы нам помочь.

Он качает головой, и кудри цвета ириски колышутся на ветру.

– Колты так сосредоточены на Параде Корон, что иногда у меня возникает ужасное чувство, будто они вообще позабыли о нем. Что он просто прикован цепями в холодной камере. Напуганный, обездвиженный, не в состоянии что-то сказать.

– Мы отыщем его, – успокаиваю я и смотрю на Тео так, словно даю ему обещание.

Один уголок его губ поднимается, пока он пытается скрыть терзающую его печаль. Мы проходим еще несколько шагов, и тут Тео наклоняется и поднимает темно-красное морское стекло [10].