Шон Мур - Конан идет по следу
Она живо представила себе, как мохнатые страшилища пожирают размозженные останки Кзима, и это придало ей сил. Одолевая ступеньку за ступенькой, жрица мутари бодро двигалась вверх по лестнице, казавшейся бесконечной…
ГЛАВА 13
ТАРГОЛ
Мадезус слышал, как свистел, рассекая воздух, меч Кейлаша… Острое лезвие вспороло одеяние жреца, но почему-то все же прошло на волосок мимо тела, угодив по кожаной сумке. Содержимое разбитых пузырьков и выпотрошенных мешочков оказалось на полу, а клинок кезанкийца застрял в металлической пряжке. Кейлаш принялся высвобождать его и на какое-то время загородил дорогу Конану.
Улучив мгновение, Мадезус откатился прочь и попытался броситься в дверь, но, конечно, опередить киммерийца не смог. Кейлаш с рычанием выдернул меч, а Конан прыгнул наперерез жрецу. И варвар, и горец действовали, как заводные куклы. Ни тот ни другой не произносили ни слова, и глаза у обоих были стеклянные. Завораживающий голос архидемона управлял ими, точно послушными марионетками. Мадезус вновь затаил дыхание, готовясь встретить удар меча, который уж точно окажется для него последним… Он только поднял амулет и запел молитву; может быть, еще не совсем поздно?
Но тут все трое замерли на месте: у порога начало происходить нечто такое, что приковало к себе их внимание. Даже Балберот и тот растерянно замолчал.
Ошметки бронзовых дверей сами собой поднимались с пола. А те, что еще висели на петлях, отделялись от них и вливались в общую массу. Металл сворачивался и таял, на глазах приобретая все более знакомые очертания. И наконец перед изумленными людьми и архидемоном предстал бронзовый великан. Его тело было человеческим и мужским, вот только пропорции выглядели так, словно бронзовую статую наспех сработал пьяный ваятель.
Росту в нем было под десять футов. Желто-оранжевое пламя полыхало в глазницах. Вот он протянул громадную бронзовую руку в направлении троих людей, и пальцы медленно распрямились. Потом шевельнулись угловатые губы. Стали видны зубы, сотворенные из огня, и язык, состоявший из пламени. Изо рта, больше напоминавшего топку, изошло одно единственное слово:
– ОСТАНОВИТЕСЬ!
Громадный голос наполнил чертог, словно жаркий, сжигающий ветер. Людей мгновенно бросило в пот, Балберот же сощурился и заморгал, но отвечать не посмел.
А бронзовый исполин шагнул внутрь комнаты, и громадные плоские ступни откалывали кусочки от твердых каменных плит пола. Вновь медленно двинулись губы, и Голос изрек:
– АЗ ЕСМЬ ТАРГОЛ.
Тут Балберот метнул быстрый взгляд на Мадезуса и, явно придя в отчаяние, обратился к Конану и Кейлашу:
– Вперед, глупцы! Это все штучки жреца, возжелавшего вас истребить! Зарубите его, и призрак рассеется!
Кейлаш встряхнулся и шагнул к Мадезусу, занося меч. Но тут левая рука исполина метнулась с ужасающей быстротой и схватила меч прямо за лезвие, легко выдернув его у горца. Бронзовые пальцы скрутили и смяли клинок, точно соломинку. Прекрасно выделанная, закаленная немедийская сталь не могла противиться силе Таргола. Изуродованный клинок громко лязгнул об пол…
Огненный взгляд обратился на Балберота:
– ТЫ ОСКВЕРНИЛ ХРАМ ТАРГОЛА. ТЫ ПРЕКРАТИШЬ БЫТЬ.
Медлительные слова вылетали словно сгустки пламени, комнату сотрясало эхо. И Балберот вдруг вспыхнул! Со страшным криком пропал в вихре бездымного красно-оранжевого огня!.. Крики и огонь угасли одновременно. От архидемона не осталось ничего – лишь синеватый жирный натек на полу.
Разум Конана прояснился мгновенно. Он тряхнул головой, словно пробудившись от очень скверного сна. Киммериец вытаращил глаза на бронзового исполина, черты которого ярко светились в сумраке подземелья.
– Вот это да, Мадезус! – сказал он, когда способность разговаривать вернулась к нему. – Молодец, лекарь! Я смотрю, твой амулет действительно на что-то годится. Только почему ты этого приятеля сразу не вызвал?
Мадезус долго не отвечал, лишь завороженно смотрел на бронзовую фигуру. Казалось, он вовсе не слыхал слов киммерийца. Лишь спустя время он отважился прошептать:
– У моего амулета нет такого могущества… Конан, мы стоим перед самим Тарголом!
Кейлаш упал на колени и отвернулся, чтобы не смотреть в бронзовое лицо бога. Конан содрогнулся от инстинктивного ужаса перед сверхъестественным. Очень неплохо, что Таргол разделался с Балберотом. Но почем знать, вдруг он и их сейчас точно так же уделает?..
Мадезус, казалось, хотел что-то сказать, когда исполин заговорил снова:
– ПОКИНЬТЕ С МИРОМ ЭТО МЕСТО. ТАРГОЛ НЕ ДЕРЖИТ НА ВАС ЗЛА.
Мадезус взволнованно прокашлялся:
– Мои спутники и я… мы благодарим Тебя, могучий Таргол. Мы выполним Твое повеление. Позволь только спросить Тебя, кого Ты уничтожил: жрицу мутари или демона, которого она призвала?..
– По сравнению с Голосом Таргола голос Мадезуса был жалок и слаб. Конан и Кейлаш смотрели на него как на безумца. Долгое время Таргол просто стоял, не двигаясь с места и приоткрыв огненный рот. Слышал ли он вопрошание жреца?.. Однако после долгой, томительной паузы Голос загрохотал вновь:
– ОНА БЕЖАЛА В ШАН-И-СОРХ. ТАРГОЛУ НЕТ ДО НЕЕ ДЕЛА. ВЫ ПОКИНЕТЕ ЭТО МЕСТО И БОЛЕЕ СЮДА НЕ ВЕРНЕТЕСЬ.
Конану и Кейлашу дальнейших понуканий не требовалось. Удирая из чертога, горец позволил себе лишь с тоской оглянуться на свой искореженный меч, валявшийся на полу возле ноги исполина. Конан с силой хлопнул ладонью по спине замешкавшегося Мадезуса, направляя его в сторону двери. Исполин чуть посторонился, освобождая им путь, и жутковатый красный ковер коридора заглушил их поспешное бегство.
Мадезус все-таки оглянулся через плечо, чтобы еще раз взглянуть на Таргола, – не каждый все-таки день беседуешь с живыми богами! – но увидел лишь… бронзовые двери. Целые и невредимые. Никаких осколков, разбросанных по полу. Закрытые двери, точно такие, какими они увидели их по пути сюда.
Жрец только помотал головой и припустил следом за спутниками…
Не останавливаясь, они добежали до крутой лестницы, выводившей в зал наверху. Конан взлетел по ней первым, за ним последовали остальные. Они огляделись… Первое, что бросилось в глаза киммерийцу, – бронзовые спинки, которые он отломал от скамей, были поставлены на места. Как и рукоятки наружной двери. А сама дверь была распахнута настежь и как бы приглашала их выйти.
Что они и сделали без промедления.
Снаружи сияло послеполуденное солнце, правда прямые лучи его не касались храма и не проникали за порог. Когда спутники выскочили наружу, каменная дверь гулко бухнула за их спинами, наглухо перекрыв вход. Этот звук заставил подскочить всех троих.
