Джон Норман - Капитан
Туво Авзоний бросил цепь в изножье кровати, а потом ногой подвинул половик к кольцу в полу. Так, решил он, женщине будет удобнее.
— Сейчас ты снимешь всю одежду, ожерелья, браслеты и прочее.
— Хорошо, — кивнула она и тут же спросила: — А почему вы повернулись ко мне спиной?
Он не ответил. Как она могла задать такой глупый вопрос? Разве он мог смотреть на нее, разве решился бы на это? Почему он вообще должен на нее смотреть — разве ей не известно, что такие мужчины, как он, выше своих желаний?
Она завела руки за шею, сняла ожерелье и улыбнулась сама себе. Ей нравилось раздеваться, обнажать свое тело и во всем великолепии открывать его мужчине — она могла делать это по праву рождения и могла понять, насколько ценят ее мужчины, каким сокровищем она становится для них, каким изумительно совершенным и безумно желанным существом. Она знала, что за таких женщин, как она, мужчины вступают в поединки и убивают друг друга. Они жаждут обладать такими женщинами, покупают и продают их.
Она положила ожерелье на кровать.
— Никто не знает, что я здесь. — Она думала, что ему нужно такое подтверждение.
— Это неважно, — ответил Туво Авзоний.
Она стянула браслеты с левой руки, потом с правой, и положила их рядом с ожерельем. Туво Авзоний слышал, как звякнули друг о друга браслеты. Она потянулась к застежке на спине.
— Вы не смотрите на меня, — с упреком произнесла она, кладя лиф на постель.
Она взялась за тонкий черный шнурок, который поддерживал похожие на юбку полотнища алого шелка. Юбка была надета на ней так низко и соблазнительно, так колыхалась от малейшего движения, словно это была одежда рабыни-танцовщицы.
Она смутилась и внезапно отвернулась на случай, если мужчина решит взглянуть на нее. Пусть он будет ослеплен ее красотой.
Развязав шнурок, она сложила шелковистые полотнища и аккуратно расправила их на постели.
— Я разделась, — сказала она.
— Что?
— Я разделась, — громче повторила женщина.
— Полностью?
— Да.
— Встань на колени на половик в ногах кровати, — приказал Туво Авзоний. — Ты можешь дотянуться до цепи?
— Да.
— Это V-образная цепь с тремя открытыми браслетами, — объяснил он. — Перед тобой в пол ввинчено кольцо. Прикрепи себя к нему. Это надо делать так: кольцо на нижней перекладине буквы «V» прикрепи к кольцу в полу и защелкни его. Два другие кольца застегни у себя на запястьях. Понятно?
— Да.
Туво Авзоний прислушался. Раздались три отчетливых щелчка — один за другим.
Он услышал, как женщина дергает цепь — видимо, ею внезапно овладел панический страх.
— Я закончила, — шепнула она.
В этом он не сомневался — она наверняка рассчитывала, что он станет проверять, все ли браслеты надежно замкнуты и прочно ли они охватывают ее запястья.
— Мне можно говорить? — вдруг спросила она.
Туво Авзоний удивился, что женщина спросила разрешения, но потом решил, что в таком положении она была смущена и не решалась заговорить сама. Что, если в это время от нее требуется только молчание?
— Конечно, — сказал он.
— Раньше вы говорили, что мои духи могли унюхать мужчины на улице…
— Вполне возможно.
— Интересно, что это значит, — сказала она.
— Только то, что тебе бы больше подошли другие духи.
— Не понимаю, — удивилась женщина.
— Духи шлюх или рабынь, — добавил он.
— О! — В ее возгласе не было ни согласия, ни протеста. — Мне только хотелось попробовать, что значит пользоваться духами, — объяснила она.
— Когда-нибудь ты узнаешь, — сказал он.
— Не надо так шутить, — попросила женщина.
Туво Авзоний промолчал.
— Но до чего такие вещи возбуждают женщину! — заметила она. — Какой беспомощной они делают ее!
— Уверен, что твои духи можно было принять за открытый призыв, — сказал Туво Авзоний.
Она издала еле слышный беспомощный звук, смешанный со звоном цепей.
— Вы же не собираетесь после всего этого сообщать в мою компанию? — тревожно спросила она.
— Конечно, нет, — ответил Туво Авзоний.
— Спасибо, — с облегчением проговорила женщина.
Это будет совсем необязательно, думал Туво Авзоний. Женщина зашевелилась.
— Я беспомощна, — пожаловалась она.
— Да.
— Впервые мужчине удалось получить власть надо мной, — призналась женщина.
— Но не в последний раз.
— Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей?
— Едва ли, — усмехнулся Туво Авзоний.
— Что вы делаете? — вдруг спросила она.
Стараясь не глядеть на женщину, Туво Авзоний собрал с покрывала одежду, ожерелья и браслеты.
— Почему вы отворачиваетесь от меня? — удивлялась она.
Он сложил вещи на пол у стола, как будто она раздевалась там. Затем он смял постель, как она могла смяться под телами людей, но тем не менее позаботился, чтобы женщина не могла дотянуться до одеяла с места своего заточения.
— Что вы делаете? — повторила она, приподнимаясь на цепи.
— Сядь на место, — приказал Туво Авзоний, отводя глаза.
Она быстро отодвинулась, до отказа натянув цепь. Теперь она сидела на голом полу, рядом с грязным половиком.
Туво Авзоний осторожно подтянул к себе половик и бросил его на прежнее место у стола, недалеко от снятых украшений и одежды. В самом деле, если женщина раздевалась, стоя на половике, разве снятые вещи отлетели бы далеко в сторону?
Кроме того, Туво Авзоний решил, что такая женщина, как эта, не заслуживает даже такого удобства, как грязный половик. Ей больше всего подходили цепи.
— Взгляните на меня! — вдруг попросила она. — Взгляните!
Конечно, Туво Авзоний не внял ее призыву. Он оглядел унылую, запущенную комнату. Комната хорошо подходила для наказания этой женщины.
Он положил маленький металлический предмет на туалетный столик.
— Что вы делаете? — нетерпеливо спросила женщина, но Туво Авзоний не удостоил ее ответом. Он взял с темной полированной поверхности стола свою папку.
— Что вы делаете? — воскликнула она. — Куда вы? Подождите!
Он остановился у двери.
— Я обнажена и в цепях! Я беспомощна, я не могу дотянуться до одежды! Где же ключ?
— На столике, — коротко ответил он. Но этом месте ключ заметил бы любой, кто вошел в комнату.
— Я не могу дотянуться до него!
— Да, не можешь.
— Посмотрите на меня!
— Нет.
— Выпустите меня!
— Эти наручники с тебя снимут представители власти.
— Власти? — прошептала она.
— Утром, — объяснил Туво Авзоний. — Видишь ли, в целях экономии имперских денег, которых, впрочем, было отпущено мне достаточно, я решил поселиться в дешевой комнате. И можешь представить себе мое неудовольствие, когда утром, придя на снятую квартиру, я обнаруживаю, что она уже занята!
