Лиза Смедман - Атака мертвецов
Лаэраль нахмурилась. Квили порой бывала до раздражения загадочной.
— Не уверена, что понимаю тебя, сестра.
— Жрица, о которой я говорю, была вновь захвачена Ллос. Осквернена ею. Паутина Паучьей Королевы все еще липнет к Халисстре, заставляя ее ошибаться. В Шилмисте случились смерти, — возможно, это дело ее рук.
— Говоря «ее», ты имеешь в виду Ллос или эту жрицу?
— Обеих, — вздохнула Квили. — А может, и ни одну из них — рано пока говорить об этом. В конце концов Эйлистри позволила Халисстре пройти сквозь один из порталов Лунного Источника. В любом случае Каватина предупреждена.
— Понятно, — сказала Лаэраль, хотя на самом деле не поняла ничего. Она снова перевела разговор в его начальное русло. — Ты сказала, что тебе нужна моя помощь с этой вашей проблемой — что-то имеющее отношение к фаэрцресс?
Квили кивнула:
— Фаэрцресс в Подземье усиливается. С каждым днем этот эффект распространяется все дальше и нарастает. Как раз сегодня утром мы заметили первые его проблески в Променаде. Если на то будет воля Эйлистри, мои жрицы скоро выяснят причину этого и мечом и песнью уничтожат ее. Но если им это не удастся, последствия будут ужасными для дроу.
— Почему?
— Дроу — единственная из множества рас на Ториле — не смогут творить прорицания. Равно как не смогут прибегнуть ни к молитве, ни к заклинанию, чтобы перенестись с места на место. Пока что это невозможно лишь в Глухих Пустошах и просто затруднено вдали от места происхождения эффекта. Но если процесс усиления фаэрцресс продолжится, эта магия станет недоступной для дроу во всем Подземье.
— Конечно же, твоей борьбе это пойдет на пользу. Разве это не станет еще одной причиной для твоего народа выйти на Поверхность?
— Стало бы — если бы не одно обстоятельство. — Квили помрачнела. — Рука об руку с усилением фаэрцресс следует второй, непредвиденный эффект. Мы заметили его в наших поселениях на Поверхности. В последние дни дроу, вышедшие на свет, начали покидать Верхний Мир, находя причины для своего возвращения в Подземье. Я и сама почувствовала это — постоянное смутное влечение, из-за которого мне не хочется покидать Променад. За последние несколько дней я посетила наши святилища, расположенные ближе к источнику эффекта. Там тяга уйти под землю ощущалась еще сильнее. Желая узнать больше, я позволила ей направлять меня и последовала за ней в Подземье. Я обнаружила, что меня привело в пещеру, заполненную фаэрцресс. Очутившись там, я прижалась к ее стене, позабыв об опасности. Я была мотыльком, которого влечет пламя фаэрцресс.
Квили вздрогнула, несмотря на солнечный свет, согревающий черные камни башни.
— Если это не остановится, нас всех затянет вниз. Все, над чем я трудилась всю свою жизнь, будет погублено.
— О сестра! — вздохнула Лаэраль. — Это ужасно. Но ты сказала, что послала порыскать вокруг храма Кайрансали разведчиков — лучших воинов Променада. Конечно же, они положат этому конец, пока еще… — Она остановилась, не желая произносить это слово.
Квили закончила фразу вместо нее:
— …Не слишком поздно? — Челюсти ее сжались. — Сестра, об этом моя самая горячая молитва.
— Скажи, чем я могу помочь, — попросила Лаэраль. — Что я должна сделать для тебя? Скажи, и это будет сделано.
— Если бы я знала, — ответила Квили.
Ее взгляд обратился к городу — даже не к городу, а к горизонту. Великие Пустоши были по-прежнему плоскими и невыразительными, но некоторые краски уже возвратились на равнину. Тут и там виднелись зеленые и багряные мазки — осенняя листва молодых деревец, выросших за последние три года. Вот за что Квили любила Поверхность: ее красота была вечно изменчивой, не застывшей, как холодные камни Подземья.
— Я задала Эйлистри такой же вопрос, — продолжала верховная жрица. — Что я должна сделать для нее? Ответ богини, однако, озадачил меня. «Все окончится там, где началось, — сказала Эйлистри. — В Великих Пустошах». — Она повернулась к Лаэраль. — Не знаю, что означает это пророчество. Я думала, возможно, тебе придет что-нибудь в голову, сестра.
Некоторое время Лаэраль была погружена в раздумья. Конец. Начало.
— Город Надежды — это, само собой, «начало», — сказала она. — Что касается «конца», то во времена Мийеритара, тысячелетия назад, здесь стоял Фаэртлемир, Город Высокой Магии, пока не был превращен в пустыню смертоносным ураганом. Но об этом ты наверняка уже думала.
Квили кивнула.
— Прости, сестра. У меня нет для тебя ответа. Но я хорошенько подумаю над этим. И сразу свяжусь с тобой, если что-нибудь соображу.
— Спасибо.
— Ну а пока, — продолжала Лаэраль, — мне любопытно: это не Лунный ли Клинок у тебя на боку? Он и вправду сразил полубога, как рассказывают баллады?
Вместо улыбки, как надеялась Лаэраль, на лице Квили появилось замкнутое, суровое выражение. Ее правая рука рассеянно потянулась к рукояти. Жрица чуть отвернулась от Лаэраль, словно защищая оружие. Будто она ожидала, что Лаэраль отберет у нее меч.
Потом лицо Квили прояснилось, словно солнце выглянуло из-за облаков.
— Это действительно он. — Она достала меч из ножен и положила плашмя на ладонь, предлагая Лаэраль полюбоваться им.
Лаэраль заметила след на клинке:
— Он был сломан. А потом починен.
— Да, хвала Эйлистри. — Глаза Квили сверкнули. — Во владениях Ллос, не более и не менее. Однажды он убьет Паучью Королеву.
Лаэраль кивнула. Пока Квили убирала меч в ножны, она кое-что заметила:
— У тебя порезано запястье.
И снова Квили насторожилась:
— Царапина, сестра. Не более того.
— Почему она не заживает?
— Это просто царапина. — Квили не скрывала раздражения.
Будь это кто-нибудь другой, Лаэраль не беспокоилась бы. Но это была Квили. Такая крохотная ранка должна была зажить на ней в мгновение ока.
Но возможно, теперь не лучшее время, чтобы углубляться в это, подумалось ей.
Квили была горда — наверное, самая гордая из Семи Сестер — и избрала трудный путь. И похоже, на то, чтобы вывести дроу «наверх, к свету», требовалось теперь тысячекратно больше усилий, быть может, это было даже невозможно. Она имела полное право быть как на иголках и раздражаться, когда другие начинают обсуждать с ней какую-нибудь «ерунду» вроде царапины на ее запястье.
Если не считать того, что рану, которую не способен исцелить серебряный огонь Мистры, никак нельзя назвать «ерундой».
— Я буду присматривать за Великими Пустошами для тебя, сестра, — пообещала Лаэраль. — Дам тебе знать, если здесь произойдет что-нибудь необычное. Какой-нибудь «конец» или «начала». Я посоветуюсь со своими чашами для провидения. Если что-нибудь узнаю, немедленно сообщу тебе. — Она взяла Квили под руку. — А пока могу я предложить тебе еды? Или вина?
