Марк Сиддонс - Избранница ночи
Наверное, тысячи поколений приходили сюда, к Хрустальной Башне, со своими вопросами и уходили — просветленные или, наоборот, еще более запутавшиеся в своих проблемах. Соня увидела развалины здания, в очертаниях которого безошибочно узнавался гирканский храм. Руины были древними, сквозь распавшиеся и потрескавшиеся камни вовсю прорастали деревья и кустарник. Чем ближе они подъезжали к подножию Башни, тем сильнее становились порывы ветра, заставлявшие спутников зябко кутаться в плащи.
Соня заметила, что чуть правее, за небольшим возвышением, поднимаются вверх несколько струек синеватого дыма.
— Что это? — обратилась она к Астамиру, указав на них рукой.
— Мы здесь не одни,— усмехнулся боссонец.— Многие приходят сюда со своими вопросами.
Спутники тронули коней, и, когда поднялись по склону, их взорам открылась лощина, где были разбиты походные лагеря. Путники, которые приходили к Башне сейчас, не строили вокруг нее по склонам холмов свои храмы и каменные замки, подобно своим предкам.
Соня медленно поехала вдоль лощины, огибая становище. Ее товарищи последовали за ней. Разноцветные шатры и палатки рядами уходили к далеким холмам, многие из них выглядели брошенными и хлопали на ветру остатками дырявых полотнищ. Большинство людей не замечали никого вокруг, словно каждая группа находилась здесь в совершенном одиночестве. Астамир кивком головы указал своим спутникам на всадников, которая направлялись к ним. Они схватились за оружие, но воины проскакали в десятке шагов от них, ничем не показав, что они хотя бы заметили четверку друзей.
Соня оглянулась на них в удивлении, но не убрала руку с рукояти своего меча. Все перевели взгляд на Башню, которая словно притягивала к себе невидимыми, но крепкими путами. Кантенфлас еще раз бросил взгляд на проследовавших мимо всадников и усмехнулся чему-то, затем махнул рукой, и все отправились дальше за Астамиром, который медленно двинулся вперед. Они без происшествий достигли подножия Башни и спешились. Оставив своих лошадей около обломка скалы, спутники подошли к стремившейся в небо гладкой и блестящей стене. Стоило дотронуться до нее ладонью, как сразу же ледяной холод пронизывал насквозь все тело. Соня отдернула руку и тревожно подняла глаза. Как же они смогут взобраться на эту стену? Как бы подтверждая ее сомнения, Лорела, вскрикнув, указала рукой на тысячи выбеленных ветром и солнцем костей, которые устилали обширное пространство вокруг Башни. Некоторые кости и черепа были невелики — возможно, они принадлежали детям,— кое-какие обуглены, словно попали в огонь. Спутники чуть отступили от стен Башни, и только Астамир, скинув кожаный камзол, под которым ярко блестела серебряной чешуей его кольчуга, гладил ладонями ледяную поверхность, словно лаская ее. До Сони донеслись обрывки песнопений, и она оглянулась на людей, стоявших поодаль. Их голоса относил ветер, и здесь они были почти неслышны, но, наверное, на самом деле они звучали достаточно громко, чтобы быть услышанными на вершине Башни.
— Они возносят ей молитвы,— усмехнулся Астамир, отняв ладони от поверхности Башни.— Все так делают поначалу.
Однако не было слышно никакого ответа — только свист и стоны порывистого ветра, эхом отдававшегося в развалинах и руинах зданий.
— Нам не забраться наверх,— с такой досадой произнесла Соня, что Кантенфлас рассмеялся.
Колдун указал на стоящую вдали группу; люди опустили головы и неподвижно взирали на Башню, отчаявшись разгадать ее магическую силу. Эхо отразило их песнопения — и опять не добавило к ним ничего.
— Весь секрет в том, как именно задать вопрос о том, что мы хотим узнать,— сказал он.— И тогда незачем будет забираться наверх, как когда-то пришлось сделать Астамиру. А если мне удастся вернуть свою силу, я смогу использовать магию, чтобы увидеть внутренность Башни, не поднимаясь на нее. Только послать свой взгляд туда, как птицу… как птицу…— повторил он, как будто в трансе.
Соня задумчиво разглядывала облака.
«Птица. Неужели птица из моих снов, которая принесла меня сюда?»
— Неужели твоя магия в силах нам помочь? — недоверчиво спросила девушка.
Кантенфлас оглянулся по сторонам, словно пытаясь отыскать что-то вокруг себя, затем ответил:
— В подобном случае мало кто взялся бы предсказать исход чар даже могущественного чародея. Я смог ослабить мощь меча Дарвиля, но это отняло у меня слишком много сил. И я считаю, что следует сохранить их остатки для тех случаев, когда не найдется другого выхода.
Колдун запахнулся в плащ и направился к лошадям. Остальные последовали за ним. Тем временем Лорела подобрала несколько кусков шкур и полотнищ и притащила их.
— Неплохая мысль,— похвалила ее Соня.
Они решили встать лагерем чуть поодаль от основной массы паломников и, скрепив шкуры и полотнища полосками кожи, на скорую руку устроили что-то вроде шатра, где можно было укрыться от пронизывающего ветра. Соня с сомнением взирала на это столь ненадежное укрытие. Астамир отправился вдоль склона холма, он словно искал что-то, ведомое только ему одному.
— Не расстраивайся.— Кантенфлас, улыбнувшись Соне, сделал несколько плавных движений ладонями, и их неуклюжее сооружение вдруг приняло форму полушара и натянулось, словно кто-то прибил к земле множество колышков, укрепивших его края.— От этого моих сил не убудет,— успокоил он девушку, встретив ее тревожный взгляд.
Соня вошла внутрь; в шатре оказалось уютно и тепло, и только свист ветра напоминал о том, что творится за его стенами. Кантенфлас щелкнул пальцами еще несколько раз, и в железном, невесть откуда взявшемся, очаге запылал огонь, и уже в котелке кипела вода.
— Жжет,— хмыкнул маг, потирая кончики пальцев.— Всегда, когда проделываю такие вещи, обжигаю пальцы и ничего не могу с этим поделать.
Спутники сбросили плащи и, постелив их на землю, уселись вокруг очага. Только сейчас они позволили себе слегка расслабиться и сразу же почувствовали, как утомило их долгое путешествие.
Соня взглянула на Лорелу, которая взлохматила обеими руками свои пепельные, коротко стриженные волосы и позавидовала ей — девушка, по обычаям своих соплеменников, натерла голову мелом с жиром и теперь просто стряхивала эту белую пыль со своих волос. Соня чувствовала, что ее волосы спутались от пота и дорожной пыли, и с тоской думала о ежедневных купаниях, которые были приняты в монастыре у Гуинхея. С каким удовольствием она окунулась бы сейчас в прохладную воду, а еще лучше — приняла бы горячую ванну, как это было когда-то в доме Джергеза. Она вспомнила о времени, проведенном в доме столичного вельможи, забавы и приключения, в которых они принимали участие со своими подругами Джанель и Шарлиной, и сейчас это показалось ей настолько далеким. Да, было ли это с ней на самом деле или все только приснилось?..
