Джулиан Мэй - Золотой торквес
Сентиментально настроенные пьянчуги собрались вокруг барда-гоблина, исполнявшего довольно заунывную балладу о двух обрученных фирвулагах; он уже добрался до сто шестьдесят пятого стиха. А рядом любители более жизнерадостной поэзии придумывали новые куплеты к популярной солдатской песне «Принцессе блох кормить не должно», обсасывая подробности недуга, обуявшего королевскую дочь, и довольно эксцентричные способы избавления от напасти. Раненые воины, осаждаемые пухленькими шлюшками, едва ворочая языком, хвастались недавней удалью. Тем временем ветераны былых сражений, уткнувшись носами в кружки с элем, ворчали, что нынешнюю победу у Финии не сравнишь с их вылазками в старые добрые времена.
Королева Кланино оберегала сон усталых героев, растащенных по альковам. Король Йочи бродил босой, в перепачканной золотой мантии, в сползшей на одно ухо короне и целовал всех без исключения дам, а заодно и многих кавалеров. Пейлол Стратег, чтобы сбросить напряжение, насосался сайдкара из партии, поставленной коварными первобытными, и теперь храпел в хрустальном гроте короля, положив голову на колени получившей отставку королевской фаворитки Луло.
– Да-а, – повторил Шарп, – пировать, конечно, не грех, коль заслужили… А вот что на уме у первобытных, хотел бы я знать.
– Сейчас посмотрим, – откликнулась Айфа; таким внутренним видением, как у нее, не обладал, пожалуй, больше никто из племени. Да и вообще она была весьма привлекательным существом, если не принимать во внимание слишком развитую плечевую мускулатуру – свидетельство ежедневных упражнений с двуручным мечом. Волосы у Айфы были абрикосового цвета, скуластое лицо усыпано веснушками, глаза темные, мерцающие, как у всех фирвулагов. Она уже сняла доспехи и осталась в мятой юбке и ярко-оранжевой блузке под стать волосам.
– Ага, вот они. Человеческие пленники, или беженцы – называй как хочешь, – расположились на отведенной для них стоянке. А Бурке и его дружки пробираются через Глухую Ложбину в Скрытые Ручьи. Вымокли до нитки…
– Так им и надо, – отозвался Шарн. – Может, хоть их смертоносное железо заржавеет. – Он глотнул из кружки и вытер губы мохнатой лапой. – Черт побери, Айфи, это никуда не годится – кровавым оружием бряцать! Такого у нас еще не бывало! Помнишь, какими проклятьями сыпал один из инженеров-тану перед смертью… До сих пор у меня в ушах стоят: «Богиня отомстит за нас! Будьте прокляты на веки вечные все, кто дерется кровавым металлом! Да смоет их кровавая река…»
– Так это же людям проклятья, а не нам. Как только первобытные помогут нам осуществить наши планы, мы тут же с ними распростимся.
– Конечно, Айфи, а пока хорошо ли использовать первобытных и их железо? Непорядочно как-то!.. Наша древняя воинская религия не тому учит. Старый Пейлол все бухтит, что мы изменили нашей родовой чести, сражаясь бок о бок с людьми, а пакостное железо всю нашу философию превратило в фарс. И знаешь, в душе я согласен. Как можно вести славную войну бесславным оружием? Оно ставит на одну доску могущественных фирвулагов и тану с полуголодными человеческими крысами. Несправедливо!
– Ну да, а тану, по-твоему, сражались честно! – проворчала Айфа. – С их-то иноходцами да псами, что превращают Охоту в побоище! А их людская кавалерия?.. Из-за нее мы последние сорок лет в штаны кладем!
– Где вам, бабам, понять все тонкости рыцарства!
– Это уж точно. Мы стремимся победить всеми правдами и неправдами. – Дева-воительница вновь наполнила свою кружку медом. – Кстати, ты видал, как пехота первобытных расправилась с вражеским эскадроном в Финии?
Шарн угрюмо кивнул.
– Что я могу сказать? Неспортивное поведение! У нас так не принято.
– Да пошел ты! Принято – не принято! У тану тоже было не принято гарцевать верхом, пока не явился этот человек… дрессировщик. Послушай меня, малыш! На нынешней Великой Битве у нас хоть и не будет железного оружия, но можешь башку свою прозакладывать, что новую тактику первобытных мы возьмем на вооружение. То-то будет сюрприз для серых! Я уже отдала приказ оружейникам изготовить необходимые приспособления. Это проще простого.
– Ну, если воины согласятся, тогда… – неуверенно произнес Шарн.
– Твое дело их убедить, – улыбнулась она. Потом выражение ее лица изменилось. – Посиди-ка тихонько, я погляжу, как первобытные возвращаются из Финии… Около трехсот человек из нерегулярных войск ползут по ущельям, а с ними вдвое больше пленников и раненых. У большинства беженцев торквесов нет… Но что-то они уж слишком хорошо одеты. Черт побери, это наверняка или бывшие серые, или серебряные, только торквесы им спилили. Дезертиры! Думаю, среди них есть и ученые, и искусные мастера. Старуха Гудериан найдет им применение, можешь быть уверен!
– Но будут ли они хранить ей верность, эти освобожденные граждане, вот в чем вопрос? – недоверчиво усмехнулся Шарн. – Кто здесь может хотеть свободы? Либо только что прибывшие, либо психопаты. Потому что все прожившие некоторое время на Многоцветной Земле охотно приняли власть тану, даже если не удостоились торквеса. Свободная жизнь в лесах им так же по душе, как крапивница.
– Тес! Я ищу Фелицию.
– А-а, эту тебе надо бы взять в свою команду, если…
– …если она раздобудет золотой торквес и станет метаактивной. Удушила бы Йочи за то, что валит на меня всю грязную работу! Как будто нам, слабому полу, мало одной Битвы… О-о!
– Что, нашла?
– Ага. Она в замке Велтейна. На ней торквес… Обыскивает тело в голубых доспехах. Вот так-то, зря Йочи губы распустил! Малышка его обошла, она готовит собственную Битву.
– Не вешай нос! – Шарн встал, потянулся, зевнул, широко разевая рот, и почесал волосатую грудь под открытой туникой. – Все к лучшему, по крайней мере от нее ты избавилась. Пока она привыкнет к торквесу… К тому же нет никакой гарантии, что активные метафункции сочетаются с ее нервной системой. Допустим, она расправилась с Эпоной и помогла вернуть Копье, но все равно она же еще совсем девчонка. Может, она ничего больше и не умеет, кроме как приручать животных.
Айфа снова сосредоточила на нем взгляд.
– Одной Тэ ведомо. Наверное, я слишком устала, чтобы переживать по такому поводу.
Шарн протянул ей руку и помог встать.
– Битва была короткая, зато пирушка длинная. А что, если поклониться королю с королевой да и поплыть себе домой потихоньку? – Он подхватил за тесемки их обсидиановые доспехи и взвалил себе на спину.
– Неплохо бы, – согласилась Айфа, похлопала своего спутника по плечу и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в кончик шершавого носа. – Терпеть не могу платить няньке сверхурочные.
3
