Гай Орловский - Любовные чары
— Юджин, — произнес он, — ах да, мне говорили… Пойдемте присядем.
Я послушно двинулся к столу, выждал, когда сядет он, а потом сел сам. Он коротко усмехнулся, а я поймал себя на том, что сейчас никто уже не придерживается этих устаревших правил этикета, они все устаревшие, но я слишком долго пробыл в мире, где они — важная часть жизни.
Он сказал медленно:
— Мы слышали о вашей версии, что тот бриллиант был найден какими-то грабителями могил, красиво именуемыми археологами.
Я сказал тоскливо:
— Да что вы все о бриллианте… Вообще на Землю его занесло метеоритом, потому он в одном экземпляре.
Он усмехнулся.
— Хорошая версия.
— Но у вас есть лучше? — спросил я. Он кивнул.
— Точно.
— А можно мне…
— Нужно, — ответил он. — Это было бы прекрасно, если бы тот алмаз занесло к нам из какой-то галактики. Но есть версия, которая нас в самом деле тревожит.
Я сказал почтительно:
— Весь внимание.
Он чуть наклонился ко мне через стол и так приблизил свое лицо к моему, словно хотел определить, насколько я пьян.
— А что, — произнес он раздельно, цепко держа взглядом мои трусоватые глаза, — если алмаз был не занесен… а спроектирован? А именно изготовлен в лаборатории конкурентов?
— Ого, — сказал я, — похоже… вы тоже к этому близки?
Он кивнул.
— Быстро схватываешь. Близки, но мы полагали быть первыми. Однако если уже есть опытный образец, то там скоро наладят выпуск. Пусть малыми партиями, но наши акции сразу обвалятся! Инвесторы начнут забирать деньги, а ключевые сотрудники будут смотреть как переметнуться к победителю.
— Жестокий мир бизнеса, — согласился я. — Безопасней просто и честно грабить банки.
Он усмехнулся.
— Кто спорит? Но когда говорят «грабить банки», почему-то имеют в виду бандитов с автоматами и специалистов по взлому сейфов, хотя банки уже давно грабят с помощью более сложных финансовых инструментов. Мы быстро входим в стремительно развивающийся мир высоких технологий, и, если не будем поспевать, погибнем не только мы, но и весь род человеческий.
— Не хочу, — ответил я, — не хочу гибнуть.
— Значит, — сказал он чуточку другим тоном, и я понял, что вводная часть закончилась, сейчас переходим к основной, — значит, вы тоже воюете на стороне, как мы это называем, демократического гуманизма.
— Именно, — подтвердил я. — Тоталитарно-демократического. С уклоном в авторитаризм с человеческим лицом.
Он поднялся, протянул руку.
— Поздравляю вас, Юджин, с верным решением.
— Спасибо, — ответил я. — А какое решение я принял?
Он отмахнулся.
— Зайдите в комнату двести восьмую, это этажом ниже.
— Там скажут?
— Да, еще как скажут.
Я почтительно пожал его холодные, как у земноводного, пальцы, поклонился, этому уже научился, и отступил к двери.
Дверь комнаты двести восьмой сама распахнулась при моем приближении, я переступил порог, здесь обстановка строже, пахнуло военным лагерем, да и столы и стулья как будто из металла, на стенах цветные фото мужиков с оружием в руках.
Из-за стола поднялся и шагнул мне навстречу рослый массивный мужик… нет, этого мужиком не назовешь, это мужчина, крепкий и пропахший войнами, я его почти увидел в форме десантника, хотя сейчас он в элегантном костюме от Гуччи, а ботинки явно от Селлестини.
Даже подстрижен по моде, но я так же четко увидел его предыдущую прическу, армейскую, а сам он точно из силовиков, только уже давно не бегает с гранатометом в руках, а умело посылает группы, сам координирует их работу, что, конечно, доступно самым продвинутым из числа таких вот дуболомов.
Он оглядел меня оценивающе, на лице сразу проступило сомнение, но протянул руку.
— Инспектор по дальним поездкам Юрий Лощиц.
Я постарался сделать рукопожатие как можно более сильным, среди таких вояк живет убеждение, что люди с мощным рукопожатием живут дольше и воюют лучше.
Похоже, он остался доволен, кивнул на свободный стул.
— Садись, поговорим.
— Спасибо, — ответил я вежливо. — Мне предстоит дальняя поездка?
Он кивнул, взгляд остался острым, но в голосе прозвучало брезгливое разочарование:
— Возможно и такое… Но сперва вопрос, парень… извини, что на «ты», но я тебе не то что в отцы, в деды гожусь.
— Ничё, — ответил я. — Это меня молодит.
Он поинтересовался:
— Ты в самом деле сумел каким-то образом отразить нападение… на инкассаторскую машину?
— Не-е-ет, — заверил я. — Это все сам шофер.
— А ты?
— Я прятался, — сообщил я гордо. — Дрожал и прятался. Я же интеллигент!
Он вздохнул.
— Да, мне так и доложили.
— Что я интеллигент?
— Что дрожал и прятался, — уточнил он брезгливо. — А в том, первом, случае?
— Тоже все без меня, — заверил я. — Я там просто мимо проходил.
Он вздохнул, потер лицо обеими ладонями, кивнул на кресло с моей стороны стола.
— Ладно, сядь сюда ближе. Руководство почему-то указывает на тебя, а я всего лишь охранник, хоть и главный.
Я пересел, произнес тихонько:
— Слушаю.
— Боевики ИГАРа, — сказал он, — так теперь зовут боевиков ИВЛАРа, в далеком прошлом ИГИЛа, захватили здание института под Парижем. Вообще-то мне лягушатников не жалко, но там работали и наши люди. Арийцы, так сказать. Хотя мне арийцев тоже не жалко, но все-таки соотечественники. Правда, на соотечественников тоже насрать, но там сотрудники нашего института…
Я спросил с ехидцей:
— А нам какое дело? Поехали за длинным долларовым юанем, пусть вот и платят за риск.
Он кивнул.
— Верно рассуждаешь. Но двое в том институте работали на нас. Не спрашивай как.
— Не буду, — ответил я послушно.
— У этих двух все последние наработки института, — сказал он.
— Хорошо работают, — сказал я с одобрением.
— Хорошо, — согласился он. — Сам представляешь, что это. Если суметь их выдернуть… Представляешь?
— С трудом, — признался я. — Хотя что-то помню о выдирке… Но смутно.
Он объяснил терпеливо:
— Сейчас здание захвачено, а все сотрудники в заложниках. Ну, из тех, кто уцелел…
— Те двое уцелели?
Он поморщился.
— Обязаны. Их учат, как выполнять задание, не повредив своих шкур. У нас нет о них сведений, институт захватили меньше часа тому. Потому нужно попытаться вытащить их как можно раньше. Пока там еще не разобрались, кто есть кто и чего стоит. Попытайся догадаться, зачем я тебя пригласил?
— Рассказать о своей тяжелой жизни, — предположил я. — И заодно скромно похвалиться, как весело проводите время. ИГАР, надо же…
