Джон Норман - Капитан
— Дай! — сразу же закричал император и схватил шар.
— Видите, кузен Юлиан любит вас, — сказал мужчина в черной одежде. — Он привез вам игрушку.
— Нет, — возразил мальчик, не отрывая глаз от новой забавы, — это ты. Ты принес ее, Иаак.
— Вы правы, ваше величество, — сдержанно вмешался Юлиан. — Это подарок вашего дорогого Иаака. Я не привез никаких игрушек.
— Вы должны были что-нибудь ему привезти, — наставительно произнесла императрица, низкорослая полноватая женщина со строгим морщинистым лицом, простота которого странно контрастировала с напыщенной роскошью ее одежды. — Вы же знаете, он обожает игрушки.
Сестры императора обменялись насмешливыми взглядами.
Трон императрицы находился справа от императорского, немного позади него.
— Вот здорово! — воскликнул император, вертя шарик в руках.
Отто предположил, что императору не больше пятнадцати-шестнадцати лет. Мальчик был довольно толстым и рыхлым, в углу его рта блестело что-то похожее на слюну.
— Я пришел сюда по делу государственной важности, — отчетливо произнес Юлиан, обращаясь к императрице, — делу, которое, как я уверен, вам разъяснили заранее.
Отто с любопытством оглядел зал. Здесь была шеренга вооруженных стражников, но большинство присутствующих казались гражданскими лицами, богатыми и высокопоставленными — это Отто сразу понял по их одежде и манере держаться. Но ничья одежда по богатству и изяществу не могла сравниться с платьями императрицы, императора и его сестер. Отто решил, что женщины в зале порочны и капризны, а мужчины — слабы и скучны. Отто не думал, что придворные дамы знают, как доставить мужчине удовольствие, но был уверен, что при необходимости их можно научить плетью. Внешность мужчин, которые, по-видимому, были цветом имперской аристократии, изумила его. Как они отличались от аристократии варваров — властных, сильных, смелых, похотливых, решительных, безжалостных, тщеславных, воинственных мужчин! Теперь понятно, думал Отто, почему таким мужчинам нужны армия и флот — чтобы за них сражались другие. Похоже, некоторые из придворных не смогли бы даже поднять тяжелый двуручный меч, с помощью двух ударов которого сильный человек мог бы перерубить тушу коня, или боевой топор, рассекающий дерево в фут толщиной. Единственным человеком, кроме стражников, который казался живым и решительным, был здесь Иаак. Отто предположил, что этот человек очень умен и хитер, а его влияние — неограниченно.
— Да, — ответила императрица, — ваше прошение было рассмотрено.
Мать императора звали Аталана.
— Надеюсь, решение будет благоприятным? — осведомился Юлиан.
Император продолжал вертеть в руках шар, громко восторгаясь постоянными изменениями внутри него. Императора звали Асилезий.
— Вот здорово! — повторял он.
— Да, — одобрительно кивала его мать.
— Я жду вашего решения, — напомнил о себе Юлиан.
Отто стоял позади Юлиана, сложив руки на груди и разглядывая находящихся в комнате женщин. Несмотря на их бледный и чахлый вид, он счел их гораздо привлекательнее мужчин. Большинство женщин, несомненно, были женами сенаторов, но внимание Отто привлекали только самые молодые, которые могли быть дочерями присутствующих или же выполняли обязанности компаньонок императрицы и двух сестер императора. Если воспользоваться более распространенным выражением, этих женщин можно было бы назвать фрейлинами. Некоторые из них с интересом поглядывали на Отто, и тот предположил, что им редко приходилось видеть столь отличающегося от них по положению человека. Но Отто уловил в глазах кое-кого из женщин не только праздное любопытство. Вероятно, им хотелось знать, каково оказаться в руках этого человека, беспомощно прижиматься к нему, зная, что они внушили, пусть даже на короткое время, безумную, почти животную страсть. Вероятно, женщины представляли, каково стоять перед ним в шатре, доставлять ему удовольствие, а потом подвергаться наказанию, независимо от того, сочтет ли он их достойными внимания. Они гадали, что значит подвергаться осмотру такого человека — откровенному, бесстыдному, поворачиваться и становиться в неприличные позы. Женщины явно не ведали, что значит принадлежать такому мужчине. Некоторые из них были одеты в белые простые платья без рукавов. Их ноги были босыми. Несмотря на отсутствие явных признаков рабства, эти женщины были рабынями. Отто видел их полуоткрытые губы и испуганные глаза. Рабыни смущенно теребили шнуры платья, свисающие с левого плеча — это свидетельствовало об их возбуждении. Отто узнал об этом признаке в доме Палендия. Несомненно, рабыни жаждали прикосновения хозяйской руки. Отто не сомневался, что под их белыми платьями высоко на левом бедре скрывается клеймо. Затем он перевел взгляд на двух сестер императора. Обе были постарше императора, который, вероятно, был последним и поздним ребенком своей матери. Старшая, двадцатипятилетняя блондинка, была повыше ростом; ее трон стоял слева на краю помоста. Ее двадцатитрехлетняя сестра, невысокая и черноволосая, сидела ближе к императору. Старшую звали Вивиана, младшую — Аласида. — В вашем деле имеются неясности, требующие дальнейшего разъяснения, — сказала императрица.
Обеих сестер императора мало интересовали государственные дела. Они, как заметил Отто, разглядывали его самого, прячась в своих тяжелых, сплошь покрытых вышивкой парадных платьях. Отто думал, есть ли внутри этих надежных крепостей из ткани и золота что-нибудь живое — горячая кровь или мягкое и теплое женское тело. Он прикинул, как бы сестры выглядели босыми, в длинных белых платьях без рукавов.
— Дело очень простое, — возразил Юлиан. — Я прошу возвести в чин капитана моего коллегу Оттония, дабы он мог собрать подразделение из воинов разных планет. Этому подразделению предстоит выполнять функции наемной ауксилии.
— В ауксилиях уже и так достаточно подразделений, ваше величество, — вмешался один из придворных.
Ауксилии, вспомогательные войска, обычно набирались из варваров одних племенных групп. Позднее варвары из различных племен появились и в постоянной армии.
— К чему нам такое войско, дорогой Юлиан? — спросила императрица.
— С тех пор, как сенат, — со сдержанной досадой стал объяснять Юлиан, — счел нужным даровать гражданство жителям многих планет, приток новобранцев в армию донельзя сократился. Граждане Империи не хотят прикасаться к стали оружия, предпочитая золото, бесплатный хлеб и зрелища.
Следует заметить, что некогда гражданство в Империи и связанные с ним блага доставались трудно и не сразу. Одним из способов получения гражданства была служба в армии — путь, который избирали для себя тщеславные и умные жители Империи. Гражданство завоевывали, оно считалось наградой. Но когда его стал получать любой житель Империи еще при своем рождении, государству был нанесен непоправимый ущерб. Я повторяю это еще раз для того, чтобы пояснить замечание Юлиана.
