Александр Бушков - Чужие зеркала
– Собственно, – сказал он, – я тоже буду рад, если мы вернемся в полном составе… И при Ключе.
– Вот видишь…
Он закурил и выпустил в ночной воздух струйку сизого дыма – дым поплыл к темнеющим кустам, зацепился за ветки и медленно растаял. Кана проворно выскользнула из его объятий, скользнула в комбинезон.
– Прости, капитан. Тебе надо поспать. Я не должна была…
– Еще слово – и пойдешь в два наряда вне очереди.
Она грустно улыбнулась, наклонилась и легко коснулась губами его губ, провела горячей ладонью по щеке Сварога.
– Есть два наряда. Спи, мастер капитан. Завтра предстоит тяжелый день.
– Не тяжелее предыдущих… – вздохнул Сварог.
Если б он знал тогда, как ошибается…
Часть третья
…НО ОБРАТНО – НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОМОЙ
Глава двенадцатая
Только бегом
Обнаруженный Чубой лось был настоящий.
Они подошли, постучали по лосю. Раздался звук, словно стучишь по сухому полену. Открытой ладонью можно было лишь прикоснуться к животному – и тут же руку отдернуть. Кожу прожигал холод.
– У-у, дрянь! Как из ледника вытащили.
– Заморожен, – согласился с Олесом Сварог.
– А кругом лето и лес, – задумчиво дополнил картину Рошаль. – И ничего кроме леса и лета…
Лось – то ли тот же самый, что в панике выскочил на полянку возле канала, то ли другой – стоял в зарослях невысокого орешника, доходящего ему до груди, голова высоко задрана, рот открыт, словно животное исторгало из себя призывный или угрожающий крик в тот момент, когда… когда на него рухнул мороз.
Листья орешника в радиусе каймов семи от лося превратились в ледышки, ветки, как на новогодних открытках, иней перекрасил в белое. Трава под лосем напоминала мороженую зелень, всякие там петрушки и укропы, которыми хозяйки иного мира набивали полиэтиленовые пакеты и закладывали до зимы в морозилки. Такая трава вскоре оттает – и станет мокрой и вялой…
В который раз вечерело. Давно уже накрапывал мелкий дождик. Спасибо костюмам от дамургов – небесная водица не доставляла особых неприятностей. Ткань не намокала, вода за шиворот – они, разумеется, накинули капюшоны – не лилась. Доведись ночевать на земле, перебедовали бы вполне комфортно, по походным-то меркам.
Капли колотили по замороженному зверю и, не успевая стечь, превращались в длинные белые запятые – такими замерзшими потеками исчерчены трамвайные стекла в холода.
– Что-нибудь знаешь о подобном… феномене? – спросил Сварог у Каны, бродя по орешнику к внимательно осматривая почву, траву, заросли.
Мерзлая трава хрустела под ногами, раздвигаемые руками ветви не шуршали, а потрескивали.
– Совершенно ничего, – уверенно ответила Кана.
– Разве что был в прошлом веке такой нурский принц Феонис, любил пытать холодом, – сказал Рошаль. – И казнил, запирая приговоренных в ледяном подвале… Отчего-то нравилось ему выдавать родственникам для погребения тела вот в таком вот виде, как у лося.
– Принц тут ни при чем. Уходим, – скомандовал Сварог. Ничего примечательного поблизости от лося он не обнаружил и круг поисков расширять не намеревался. – И быстро.
Были у Сварога основания считать, что задерживаться тут надолго вовсе не безопасно… Ни к селу ни к городу он неожиданно вспомнил некоего загадочного Ледяного Доктора и выругался: только этого нам не хватало…
И опять в дождь. Опять походный порядок. По лесам и перелескам, открытые пространства пересекая, конечно же, не бегом, но в усиленном темпе. По холмам и взгоркам, вверх и вниз, вниз и вверх, перепрыгивая ручьи и вброд переходя речушки… К берегу возвращались другим маршрутом – неохота снова было попадать в прежние ловушки.
– Тарки нашли лося, – сообщила Чуба-Ху вскоре после того, как они отошли на четверть кабелота от ледяной находки. Действительно, если вслушаться, можно было разобрать пощелкивания, доносящиеся как раз с той стороны, будто хлещут цыганской плетью, и взвизги.
– Может, им лось на что и сгодится. Растопят дыханием своих черных вампирских сердец… Давайте, давайте, не копайтесь…
Тарки по-прежнему тащились за ними. Иногда совершали рывки, забегали вперед и встречали отряд Сварога, сидя рядком где-нибудь на открытом месте, но на безопасном для себя расстоянии.
Сварог уже воспринимал их как свою домашнюю скотинку. Бредет сзади послушно этакое вот эксцентричное стадо, вампирская, понимаешь, отара. И опасны тарки так же, как страшна и опасна та же корова. Буренка, конечно, безобидна и покорна до отвращения, но лягнуть может, причем иногда без всяких веских к тому оснований. Будь настороже, сзади не заходи, под копыта не лезь – и все обойдется. Так же с тарками: не будь полным растяпой, не зевай, держи под рукой серебро – и никакие тарки не тронут. Правда вот, молока и шерсти от тарков не дождешься. Но, с другой-то стороны, они могут принести некоторую пользу – часовым, например. Часовые не сомкнут глаз, слыша, как рядом шипят и пощелкивают представители воинства нежити, и видя, как горят во тьме угольки их злых глазенок. Впрочем, может и не горят, может, Сварог наговаривает на тарков…
Дождь усиливался. Завеса из ливневых струй, накладываясь на вечер, семимильными шагами сдвигала видимость к нулевой отметке. «Кошачий глаз» Сварога помогал, конечно… но только ему одному и только отчасти: дождевые потоки «кошачий глаз» не пробивал, вот беда-то.
Шли по компасу дамургов. Карту Сварог не доставал уже давно. Пользы от нее в такую погоду – что рыбе от самоката: к местности не привязаться, поскольку доступная взгляду местность катастрофически сузилась до границы носа привязывающегося. Вот разве если стукнешься лбом в подходящий к привязке ориентир…
Комбезы дамургов предохраняли от ручьев, бегущих по спине, животу и прочей анатомии, но маски в экипировку дамургов не входили, и лицо заливали струи – теплые струи, следует признать, – однако от того не менее мокрые, не менее надоедливые и дыхание затрудняющие весьма.
Остановившись, Сварог собрал отряд вокруг себя. Развернул-таки карту, над которой Олес держал ругталь.
– Как бы медленно мы не продвигались последние часы, скоро должны выйти к реке. Если верить карте, река достаточно широкая… Достаточно настолько, что сегодня переправляться не будем. Шут его знает, что там, на том берегу. Выйдем к речке, пройдем берегом влево. Доберемся вот до этого скального массива… э-э… названия не разобрать… да и ладно. Скалы – это пещера, на худой конец – ниша или просто карниз. Там и заночуем, переждем дождик…
Двинулись дальше и скоро услышали за спиной громкий прерывистый вой.
– Тарки, – сказала Чуба-Ху. – Предупреждают, что чувствуют опасность.
