Леонард Карпентер Леонард Карпентер - Конан-изгнанник
Когда последний луч солнца скрылся за западной стеной города, киммериец вышел из караван-сарая. С толпой празднично одетых и веселых горожан он прошел через Храмовые ворота и нырнул в один из узких переулков Храмового квартала. Здесь он нашел место, где дворцовая стена была прикрыта с внутренней стороны деревьями, что затрудняло страже наблюдение. Трещины и неровности в стене, пусть даже небольшие, были вполне достаточны для опытного скалолаза, чтобы в два счета подняться на гребень стены и перемахнуть через нее, лишь на мгновение мелькнув силуэтом на фоне темнеющего неба.
Приземлился он мягко и бесшумно. Так же бесшумно Конан стал пробираться по роскошному густому саду, дававшему много плотной тени, чтобы укрыться.
В дальнем конце сада возвышалась еще одна стена — на этот раз полированная, с тщательно подогнанными — ногтя не просунешь — плитами. Но дворцовый архитектор украсил стену декоративными полуколоннами. Упершись в них и распластавшись по стене, Конан начал подниматься, попеременно продвигая вверх руки и подтягивая ноги. Наконец его пальцы нащупали лепной карниз. Резко качнув всем телом, Конан словно взлетел на балюстраду дворцовой галереи, где и замер, выжидая, пока пройдут мимо часовые. Двигаясь, издавая не больше шума, чем тень охотящейся совы, киммериец пересек галерею и без труда вскарабкался по богато украшенной барельефами внутренней стене и оказался на балконе спальни Африандры.
Из помещения не пробивался ни единый луч света. Но неожиданно тяжелая портьера отодвинулась, и в оконном проеме показалось знакомое лицо. Африандра всматривалась в темноту, явно стараясь что-то увидеть. Она не заметила Конана, стоявшего совсем рядом. Когда он пошевелился, ей пришлось зажать себе рот, чтобы не вскрикнуть. В следующую секунду она уже бросилась в его объятия.
— Я спала, — пробормотала принцесса, — но мне приснилось, что ты приходишь ко мне; я почувствовала, что ты где-то рядом.
— Ты и вправду можешь что-то предвидеть. По крайней мере, я не издал ни единого звука, пробираясь сюда. — Конан осторожно взял в ладони девичье лицо и повернул к себе. — Скажи, нарцинт все еще действует?
— Не знаю, трудно сказать. Какие-то чувства и образы то приходят, то исчезают.
— Ты лучше себя чувствуешь? Что так испугало тебя утром там, в Караванном квартале? Ты помнишь?
— Это было, как тогда… С Анаксимандром… только еще страшнее. Кажется, злой рок висит над всеми прибывшими из Сарка. Стоило мне взглянуть на них — как они оказались объятыми пламенем. Полопалась кожа, задымилась плоть, тела задергались в предсмертных судорогах.
Африандру била дрожь, и Конан крепко обнял ее, стараясь успокоить.
— А потом, когда я посмотрела вокруг, мне стало совсем страшно. Это же неземное пламя охватило и лица моих соотечественников, моих знакомых! Затем сам город куда-то исчез, развалился. Я осталась одна в каком-то пустынном, безлюдном месте.
Сзади на меня надвигалась гигантская черная тень, а я не смела повернуться, чтобы увидеть ее. Страх становился все сильнее и сильнее… а потом я, наверное, потеряла сознание. — Всхлипывая, принцесса прижалась к киммерийцу.
Он постарался успокоить ее, гладя по голове и на ходу сочиняя правдоподобное объяснение:
— Знаешь, эти несчастные так страшно выглядят, что не нужно обладать пророческим даром, чтобы упасть в обморок при взгляде на них. Я слышал, как стонали многие молодые девушки, не привыкшие к таким зрелищам… А нарцинт лишь прибавил красок к этому образу…
— Нет, Конан. Это боги послали нам предупреждение! Я уверена в этом. В последнее время предзнаменований и предупреждений стало так же много, как мух над дохлым ослом в пустыне. И это неспроста. Какая-то страшная судьба ожидает Сарк и все, что связано с ним… Или, наоборот, страшные испытания уготованы моей родной Оджаре, а прийти они должны из Сарка! Я не знаю! Не знаю!
Ну, ну, успокойся, малышка! — Конан погладил ее по голове, обнял — и всем телом почувствовал бьющую девушку дрожь. Постепенно Африандра успокоилась, и ее объятия стали крепки не от страха, а из-за чего-то другого. Отчаяние и безумная страсть прижимали ее к Конану. Страсть, словно в последний день жизни. Страсть человека, для которого уже никогда не наступит завтра.
* * *
Конан решил уходить из дворца другой дорогой — через задние ворота, накрепко закрытые, но не охраняемые. Он перебрался через противоположную внутреннюю стену и оказался в уже знакомом ему саду с заросшим лилиями прудом. Правда, на этот раз луна не заливала все вокруг своим серебряным светом, что тем не менее не помогло киммерийцу уйти незамеченным.
— Ко мне, ребята! — раздался крик, эхом отразившийся от глади пруда. — Это тот самый варвар!
Наперерез Конану бросился высокий человек в тунике храмового воина:
— Стой! Возмездие настигло тебя!
Голос незнакомца был юным, но твердым и уверенным. В нем уже чувствовалась самовлюбленность и презрение к окружающим, которые так раздражали Конана в Занусе.
— Ты испугался возмездия богини? Струсил? — Незнакомец бросил Конану самое страшное обвинение.
До этого момента киммериец все еще рассчитывал, что сможет без драки выбраться за пределы Храмового квартала. Теперь же, резко остановившись, он развернулся лицом к незнакомцу. Его нож словно сам лег в руку.
— Я боюсь только одного — умереть, дешево отдав свою жизнь. — Сделав обманное движение, Конан отскочил в сторону, пропустив вперед почти настигшего его преследователя. — Но если ваша справедливая богиня считает, что возмездие должно быть осуществлено пятью мечами против одного, я готов подождать твоих приятелей до утра.
Говоря это, Конан не переставал двигаться вокруг своего противника, все-таки надеясь отвлечь его и исчезнуть, избежав столкновения. Но тут со стороны ворот послышались шаги, и еще два храмовых воина с обнаженными мечами перекрыли ему путь к отступлению. В это же время в глубине двора раздался топот и крики еще нескольких человек:
— Вот он! Не упустите его!
Выругавшись, Конан бросился вперед, низко выставив перед собой нож. Он решил разобраться с ближайшим противником один на один, пока остальные не подбежали тому на помощь.
Мастерство фехтовальщика спасло молодого воина. В последний миг его меч опустился на клинок киммерийца, готовый пронзить его. Удар ножа был отбит. Но Конан, не останавливаясь, всем телом налетел на противника. Тот, будучи намного легче и не подготовившись к такому повороту дел, не удержался на ногах и рухнул в пруд, оказавшись по пояс в воде.
Конан не последовал за обескураженным соперником, чтобы добить его. Злорадно усмехнувшись, он отошел от кромки воды и приготовился встретить остальных преследователей. Оглянувшись, он понял, что зажат в угол между внешними стенами дворца и храма, а путь к выходу перекрыт пятью вооруженными людьми, одетыми в одинаковые туники храмовых воинов. Один из них, что-то бормоча, отжимал и выкручивал складки и полы туники.
