Елизавета Дворецкая - След черного волка
Из прежних домочадцев Замили в доме оставалась поначалу дочь Амира. Ее в Ратиславле жалели. Хвалис и старшая дочь Салика, уже умершая, унаследовали от матери и ее красоту, и губительное честолюбие; Амире не досталось ни того, ни другого. Из всей ближайшей родни она осталась в Ратиславле совсем одна. Даже видеть свою мать ей больше было нельзя: на Волчий остров ходить не разрешалось, а Замиля никогда его не покидала. Обручение Амиры развалилось, поскольку жениха, Окладиного сына Переслава, Зимобор увез в заложники. Обиляна звала ее жить к себе, но в конце концов девушку забрал Толига и отдал в жены своему сыну Утешке. Тот уже был прежде женат на ее старшей сестре, поэтому имел преимущественное право и на младшую, а к тому же его маленький сын приходился Амире сестричем.
А Лютомер, оставшись один, не считая угрюмой Новицы, с нетерпением ждал, когда же вернется с Десны его собственная сестра – та, с которой он никогда не чувствовал себя одиноко.
Вынув из‑за пазухи мешочек с вилиным венком, Лютомер извлек свое сокровище и положил на колени. Венок всегда пах цветущей молодильник‑травой, даже зимой. К весне его запах стал сильнее.
Держа на ладонях, Лютомер приподнял венок, поднес к лицу, вдохнул цветочный дух, потом нежно подул на стебли, будто хотел разбудить.
Послышался звон – будто капель с ледяных сосулек кровли падает в чистую талую воду. Повеяло теплом, свет вокруг стал ярче, запах ландыша усилился. Сердце забилось в ожидании, что сейчас перевернется мир, откроются золотые ворота небес и оттуда польется чистейший свет…
Венок испускал сияние; оно превратилось в столб света, а потом в этом столбе появилась женская фигура. Она будто стояла на его ладонях внутри венка, и Лютомер вновь видел те черты прекраснейшей из дев, которая ему уже являлась.
– Здравствуй, мой желанный! – Дева потянулась и обвила руками его шею.
И хоть была она не больше белки, все его существо наполнилось блаженством. Наверное, так чувствует себя Велес, когда в первый миг обнимает плененную Ладу, еще не зная, что она так и не откроет глаза…
– Почему ты такая маленькая? – Он засмеялся.
– Потому что судьба твоя еще не выросла! – Дева Будущего тоже засмеялась с очаровательным лукавством. – Да и весна только на пути. Как расцветет молодильник‑трава, тогда я в полную силу войду. Тогда буду любить тебя, сокол мой ясный, и такое счастье тебе дам, о каком никто и не слыхивал. Но только смотри: не вздумай обмануть меня! – От нее вдруг повеяло холодом, и возникло ощущение близости очень глубокой воды, жадно тянущей живое тепло. – От меня не скроешься! Я всегда буду впереди, сколько ни проживи, и всегда найду, как отомстить. Кто сам от меня ускользнет, у того детей погублю, внуков погублю! Я всегда буду впереди!
– Вот какая ты!
– Я не делюсь с настоящим и прошлым! – Младина гневно сверкнула голубыми очами. – Кто хочет моей любви, тот должен жить только для меня! Слышал про князя Столпомера с Дивны‑реки?
– Чего же не слышать, мы родня в… восьмом колене.
– Я и с ним в молодых его годах зналась. Помогла ему, когда он один‑одинешенек через лес бежал, свою жизнь от смолян спасая. Он изменил мне, жену себе смертную нашел, двоих детей родил. Но я никого из них из‑под моей власти не выпустила. Они все навек принадлежат мне. И не узнать им старости! – Дева Будущего засмеялась. – Его сын хотел повзрослеть и жениться – я не позволила ему, он остался молодым. Его дочь спрятали от меня Мать и Старуха, но теперь и она хочет стать женой и матерью, а потому вышла из‑под защиты Матери и Деда. Теперь я достану ее. Нынешней весной Зимобор привезет ее в Полотеск, к отцу ее, и там соберется свадьбу играть. Зимобора я еще простила бы – он мне получше жениха дал, чем сам был! Но ее не прощу. Со свадебным венком он жизнь ее разорвет!
И снова Лютомер едва удержался, чтобы не соскользнуть в эту голубую бездну, холодную, как весенняя талая вода. Но кольцо Темнозор на руке потеплело, и он ощутил прилив сил. Словно обрел землю под ногами: истинный отец из Нави дал ему опору, о которую разобьется эта волна.
– Я тоже ревнив, – медленно проговорил он. – Зачем тебе они все – Столпомер, Зимобор? Забудь о них! У тебя есть я, и я хочу, чтобы ты только мне принадлежала.
– Я принадлежу тебе! – Младина снова обняла его и прильнула с такой самозабвенной страстью, будто и впрямь не хотела знать больше ничего в целом мире. – Будет велик‑день Ярилы Молодого, когда сила моя достигнет наивысшего рассвета. Я покончу с теми, кто оскорбил меня, и забуду. Тогда мы с тобой останемся в мире только вдвоем!
– В тот день и свидимся… – прошептал Лютомер.
И Младина исчезла. Погасло сияние, стал таять запах цветущего ландыша. Лютомер не мог оторвать глаз от венка у себя в руках. В душе странно уживались ощущения силы и бессилия. Его человеческие силы были выпиты этим кратким свиданием с девой первозданных вод, которой всегда всего мало. А мощь Навьего Владыки лишь искала дорогу к его жилам, чтобы человек в нем мог уступить место божеству, когда это понадобится.
«Мы с тобой останемся в мире только вдвоем…» Лютава никогда не говорила ему подобных слов, но именно этого он хотел – остаться вдвоем со своей сестрой, лучшей частью его самого. Ему отчаянно не хватало Лютавы. Не то чтобы она могла взять на себя часть досаждавших ему забот – она ведь тоже привыкла вести хозяйство лишь для двух женщин, которым почти все припасы приносят, – но ее присутствие дало бы ему опору, и тогда он справился бы со всеми делами сам.
Остаться вдвоем… Ему ясно виделась жизнь вдвоем с Лютавой… в лесу… и никого… никаких иных забот… Как в той старой‑старой сказке, где брат с сестрой жили в лесу после смерти отца, брат ходил на охоту, а сестра хозяйничала…
Но возможно, это было лишь в мечтах – хотел Лютомер или не хотел, поток жизни уже унес его прочь. Исполняя долг перед родом, он уже покинул лес и стаю, принял священную братину из ослабевших отцовских рук. Ему предстояло строить свою жизнь среди людей. Младина же позволит ему уладить эту жизнь лишь наполовину. Оборвет и растопчет все цветы, предназначенные не ей. И пока она не завладела им целиком, нужно попытаться самому стать ее владыкой.
Для этого был способ. Во всем мире доступный только ему, и небезопасный, но все же был.
«Со свадебным венком он жизнь ее разорвет…» – сказала Младина. Вот Лютомер и заглянул через ее венок в будущее. Выходит, Зимобор сумел‑таки разыскать свою пропавшую невесту – или скоро сумеет. Для юной удельницы это уже произошло, а значит, свершится в ближайшее время. И смолянский князь намерен играть свадьбу. Но опасения его не напрасны. Вещая вила – не девка, которую можно бросить и забыть. Никому не уйти от своего будущего, не повернуть вспять в потоке времени, что несет всякого живущего вперед – только вперед.
