Евгений Мисюрин - Пенсионер. История первая. Дом в глуши
– Я снимаю и выкидываю. Не стреляйте.
Поскольку, на открытом месте никого не было, он произнёс эти слова глядя перед собой и ни к кому не обращаясь. Потом действительно, отстегнул кобуру и бросил влево.
Я включил «боевой тамтам» и, сквозь давление и головную боль, постарался найти людей. Чувствовал только двоих. Значит, кроме Семёнова и Смита, действительно никого нет. С облегчением вышел из «боевого транса», поднялся и, не скрываясь, пошёл к КПП.
– Жанна, спускайся, всё кончилось, – сказал я в гарнитуру.
Новая Земля, Окрестности базы 'Дельта'. 24 год, 7 месяц, 07 число.24:55
– Понимаете, товарищ Стрин, теоретически, взлететь с этой площадки можно, но негде взять энергию для начального импульса.
– Поясните, Андрей Александрович.
– Поток Ньютония омывает всю планету. Можно сказать, укрывает её, подобно одеялу. Но этот эффект наблюдается на высоте от десяти метров. Ниже, даже в горах, из-за разницы плотностей и масс, поток примерно следует гравитационным направляющим, входя в земную кору и выходя из неё струями различной толщины. Как раз здесь есть выходящая струя, именно на стартовой площадке. Приборы её легко определяют. Но это крайне редкое явление. Тем более, выходящий из земной коры Ньютоний фиксируется только при прямом контакте эфиродетектора. Дистанционная диагностика потока нам пока, к сожалению, недоступна.
Слушать Семёнова было интересно. Он объяснял, будто у доски – водил туда-сюда руками, стоя повернувшись полубоком к собеседнику и, казалось, ему не хватает указки и мела. Сейчас, когда всё успокоилось, он начал приходить в себя, в речи и жестах его появилась какая-то академичность. Во время разговора с ним у меня иногда появлялось чувство, будто сдаю экзамен.
– Скажите, а как эта струя выглядит?
– Этого вам никто не скажет. Принято считать, что эфирный выход – это поток тонких вибраций торсионного уровня, поднимающийся из поверхности почвы линейно, а на высоте расходящийся радиально в разные стороны. С чем это связано, пока единого мнения нет, возможно, с тёплыми воздушными потоками или периодическим перемещением гравитационных направляющих.
– А эти вибрации, они как-то резонируют с окружающим пространством?
– Товарищ Стрин, вы задаёте очень интересные вопросы. Вы физик?
– Нет, просто пытаюсь подтвердить собственные наблюдения.
– Однозначно, я отвечу утвердительно, – доктор пару раз мелко кивнул. -Конечно резонирует. Более того, он изменяет близкие с ним частоты колебаний объектов, согласовывая их со своей несущей частотой.
– Вот вам и Красуха.
– Какая Красуха? – Андрей Александрович с интересом взглянул на меня.
– Из-за этого потока я не смог почувствовать людей на базе.
– Геннадий, вы можете чувствовать эфирные вибрации?
– Получается, что да. Мы с Жанной сидели вон там, на скальном карнизе, и я пытался услышать людей на территории базы. А слышал только этот поток. И он всё остальное глушил. Я его потому Красухой и назвал.
– Интересно, интересно…
– Так что со стартом, доктор?
– Ах, да! Для старта с поверхности Земли нужен изначальный импульс. Раньше мы использовали обычный аккумулятор на тридцать шесть вольт, но в результате взрыва ретранслятора и аккумуляторной подстанции он был повреждён.
– Доктор, вон там стоят машины. В каждой по аккумулятору. Если не будет трёх целых, за воротами есть ещё. Наберём. Соедините их последовательно, вот вам и тридцать шесть вольт.
– Они создадут лишний вес, дорогой Геннадий. С этой бомбой мы и так не сможем взять на борт более трёх человек. Смит планировал отправить с бомбой двоих – техника для управления эфиролётом и своего сотрудника для контроля. Нас же здесь четверо. А оставлять заряд на базе нельзя ни в коем случае.
– Вот вы втроём и летите. И по пути бросьте её в море.
– Но вы, товарищ Стрин! Как вы попадёте в республику? Вам отсюда и уехать-то не на чем.
– А что мне там делать? Я нелегал. У меня даже АйДи нет. Так что летите и ни о чём не беспокойтесь.
Доктор Семёнов удивлённо посмотрел на меня и пожал плечами.
Я отошел в сторону, присел на обломок генератора и молча стал смотреть, как Семёнов и Смит снимали с машин аккумуляторы, соединяли их проводами, а потом запихивали эту мешанину куда-то в бок необычному вертолёту. Работали слаженно, со стороны и не подумать было, что ещё полчаса назад мы со Смитом стреляли друг в друга.
Прототип от взрыва получил множественные пробоины в корпусе, но, как уверил меня доктор Семёнов, был вполне допустим к эксплуатации.
Жанна подошла ко мне и крепко поцеловала в губы.
– Манеро, – сказала она точь-в-точь как Анжи, и мы оба рассмеялись.
– Вот, – я протянул ей маленький мешочек, собственноручно сшитый из совершенно новой портянки.
Жанна удивлённо приняла подарок, долго вертела его в руках, потом сообразила, что это и решительно сунула камни мне в ладонь.
– Пусть у тебя будут.
– Нет, Жанна. Ты летишь в республику, тебе нужнее.
– А ты? – девушка покраснела так, что заметно стало даже в темноте.
– Милая, мне в республике делать нечего. Сначала надо документы себе выправить. Не забывай, я всё ещё нелегал. Да и места в вертолёте мне не хватит.
– Что!? – Жанна мгновенно вскипела. – Поматросил и бросил, да? – Она уже откровенно плакала.
– Нет, Жа…
– Ну и пошёл ты! Мог бы сразу сказать, что я тебе на один раз. А я, дура!..
– Жанна, не плачь. Мы же не прощаемся. Слетаешь и вернёшься. Или я, документы сделаю и приеду. А у тебя мама волнуется. Милая, ну куда я от тебя теперь денусь? – я говорил всё, что приходило в голову, надеясь, что хоть какой-то аргумент успокоит девушку.
– Ну да, не денешься. Уже делся! – она махнула рукой и деревянной походкой пошла к вертолёту.
Я незаметно опустил мешочек ей в карман, затем снова опустился на обломок генератора и грустно смотрел, как грузят в дрон суточные рационы, бутыли с водой… Мне опять хотелось курить.
А потом все, кроме Жанны, подошли ко мне прощаться. Она даже не вышла из кабины прототипа. Доктор что-то сказал про мужество и самоотверженность, они забрались внутрь и вертолёт почти неслышно взлетел. Он резво поднялся метров на двадцать, сделал круг над базой и, набирая высоту, помчался на север. Я видел его в темнеющем вечернем небе всего несколько секунд.
ЭПИЛОГ
Новая Земля, к югу от Дагомеи, окрестности шахты алмазопромышленника Сухова. 24 год, 7 месяц, 16 число.24:05
Я шёл по каньону вдоль реки и наслаждался природой. Бокор я или не бокор? Приятно было чувствовать каждое дерево, каждый камень, ловить вибрации живых существ и слышать их эмоции и желания. До провала оставалось километра три, когда в ощущения вмешался очередной эфирный поток. Третий на моём пути, если считать тот, что бил из земли на базе «Дельта». Ещё один попался мне на перевале два дня назад. И вот прямо по курсу я чувствовал следующий. Похоже, он находится именно в провале. Не такое это, оказывается редкое явление, как говорил доктор Семёнов.
