Питер Нейл - Узники камня
Лежащее на земле тело колдуна содрогнулось в конвульсиях, кровь запульсировала, точно живая, стремительно изливаясь из раны, сочась из всех пор кожи, и собралась в горящий алым пламенем сгусток. Шипение усилилось.
— Алейла! — снова крикнул Урдус.
Женщина упала на колени, прямо в мокрую грязь. Кровь Атхари светилась, медленно обволакивая глиняную фигуру на полу пещеры. Грязь с жадным чавканьем поглощала горячую жидкость. Зеленое свечение делалось все ярче.
Внезапно закричал Бетос.
Глиняная фигура шевельнулась. Сияние вспыхнуло, объяв ее целиком, и исчезло.
— Имир всемогущий! — ахнул Урдус. У него перехватило дыхание.
Алейла вскрикнула и лишилась чувств.
— Имир! — завопил вожак, когда снова обрел дар речи.— Да ведь она живая!
Глина шевелилась, застывала, формировалась на глазах. Сначала из груды земли выросла нога, потом рука, затем вторая рука и нога. Фигура походила на человеческую, только раза в три крупнее. Существо вздрагивало, приподнималось, разминало мускулы. Вот одна рука хлопнула по каменному полу пещеры, и огромная скала содрогнулась.
Медленно поднималась голова с гигантским ртом и неглубокими впадинами там, где у человека должны быть глаза.
Один из воинов Урдуса от ужаса потерял равновесие и свалился сверху, разбив голову о подножие скалы. Шум водопада заглушил его отчаянный вопль.
У чудовища дернулась нога, ладонь вновь ударила об пол. Оно попыталось встать, снова опустилось на землю. С тела капала жидкая глина. Со второй попытки существо село, а после короткой передышки встало на ноги.
Сначала оно не двигалось, но лишь стояло чуть ссутулясь, касаясь спиной стены пещеры. Потом колоссальная голова медленно повернулась, туловище содрогнулось, нога шагнула раз, другой. Спина чудовища задевала потолок пещеры, левый бок был измазан глиной, но под слоем грязи виднелась кожа с зеленоватым отливом.
Существо двинулось вперед.
Люди Урдуса закричали, сгрудившись на самом краю площадки, и начали в панике толкать друг друга. Несколько человек сорвались с утеса вниз.
Но вожак, взревев от ярости, поднял свой огромный меч и ударил чудовище.
* * *— Прислушайся! — шепнула Соня Хубартису.
Хубартис и его люди затаили дыхание, некоторые взяли мечи на изготовку.
Соня нахмурилась, потом тряхнула головой.
— Что за странные звуки?
— Какой-то зверь,— предположил Десмос.
— Шум идет от Черепа,— заметил Хубартис.
— Тише! — снова воскликнула Соня.— Вы слышали крики?
— Это люди Урдуса? — спросил судья.
— Похоже на то. Клянусь Великой Матерью, там не обошлось без Атхари! Скорее туда!
Люди бросились через лес, продираясь сквозь чащу, ломая ветки, прорубая себе путь топорами и мечами.
Глава девятая
— Атхари! — крикнул Урдус.— Выходи, ведь это ты в другом обличье! — Он стоял, расставив ноги, с мечом в руке, вне себя от душившей его ярости и безумного страха.— Выходи, Атхари! Я знаю, что это — ты!
Офалус надвигался медленно, но неотвратимо. Его огромное тело слегка вздрагивало, с трудом переваливаясь с ноги на ногу. Глиняный гигант едва сохранял равновесие, чуть покачивался, опираясь руками о стены пещеры. Не глядя, он растоптал соломенный тюфяк колдуна, наступил на мех с водой, раздавил ставшую ненужной шкатулку из кедра с бронзовыми застежками. Урдус заметил, что внутри шкатулки не осталось и следа красного тумана. Вожак поглядел на монстра, и понял, что теперь в жилах этого существа — кровь и души всех убитых.
Чудовище двигалось совершенно безмолвно. Вожак ожидал, что тварь вот-вот начнет реветь, подобно дикому зверю, но Офалус шел, не произнося ни звука; исполненный огромной силы, задевая стены пещеры, он неумолимо приближался к воинам Урдуса.
Человек нанес удар. Длинный, острый, многократно проверенный в сражениях меч вонзился в ногу чудовища, но… не оставил ни раны, ни малейшего следа. Глина просто сомкнулась по линии разреза.
Урдус зло выругался и ударил еще раз, и снова меч только погрузился в глину, свободно вышел наружу, не причинив никакого вреда чудовищу. Вот теперь вожаку стало по-настоящему страшно.
Он начал отступать ко входу в пещеру.
Теперь, выйдя на открытое пространство, Офалус зашагал быстрее. Урдус ощутил ветерок за спиной: значит, он уже вышел из тесной пещеры.
Глиняный колосс двинулся к вожаку.
Урдус сопротивлялся изо всех сил: он размахивал мечом, наносил удары во всех направлениях, колол, резал, рубил. Вплотную приблизившись к монстру, человек ощутил ужасную вонь. То был не просто запах мокрой земли. То был запах смерти, крови, страха…
Вожак сражался так отчаянно, как никогда прежде, но все было бесполезно. Огромная туша нависла над ним, подобно башне, и не успел он отскочить, как громадная глиняная рука схватила его, стиснула изо всех сил, прижала… Урдус заорал, стал отпихиваться, но не смог вырваться. Несмотря на всю свою силу, он оказался беспомощен против чудовища.
Человек вопил не переставая, ему казалось, что он задохнется: монстр прижал его к груди, мокрая глина забивала рот и ноздри, мешая дышать.
Но удушение было бы слишком легкой смертью, Атхари задумал нечто более ужасное для своего заклятого врага.
Вонь от Офалуса становилась невыносимой. Урдус напрягся изо всех сил, но вырваться из объятий чудовища ему не удалось. Не сдаваясь, вожак по самую рукоять погрузил меч в тело твари — но рука вместе с клинком пронзила внутренности монстра, почти не встречая сопротивления, но и не нанося тому никакого ощутимого вреда. Человек молотил кулаками по безжизненной туше, но кулаки только вминались в тело, упругая глина засасывала их.
Офалус с жадностью всасывал Урдуса в себя.
Вожак ощутил, как глина постепенно поглощает его плоть, втягивает и растворяет в себе. Он отчаянно взвыл. А Офалус неуклюже переваливался из стороны в сторону, продолжая двигаться вперед.
Урдус увяз в глине, намертво прилипнув к животу чудовища. Последние силы уходили на то, чтобы высвободить голову и получить возможность дышать… Вожак кричал не переставая, судорожно молотя по глиняному чреву еще свободной правой рукой, как вдруг ладонь прилипла к глине, а уже через мгновение плоть была поглощена, и Урдус с ужасом воззрился на то, что осталось от его руки: голая кость без кожи и мышц.
Офалус неумолимо шел вперед, а прилипший к его животу, точно муха к паутине, человек истошно вопил, скулил, выл от бессилия и боли, содрогаясь в предсмертных конвульсиях. На краткий миг из глиняного тела показалась рука Урдуса — белая кость — и снова исчезла в чреве чудовища.
