Джеральд Старк - Волчья башня
— Она вошла к Бастиану, — подал голос доселе молчавший Дайен. Маг был бледен и взволнован.
— Теперь и впрямь пора, — Медвари выпрямилась, на миг прикрыв глаза и сцепив пальцы в жесте безмолвной молитвы. — Идалир, поднимай своих воинов. Каури, Дайен, вы помните, что вам делать. Я призову остальных.
…Заранее подготовленный заговорщиками план был несложен — в нем не нашлось места большим сражениям и штурмам, по той простой причине, что за тысячелетия мирной жизни альбы совершенно забыли благородное и страшное искусство ведения войны. В столице Потаенного Края не нашлось бы ничего, что хотя бы отдаленно сходило за крепость, а вся армия ограничивалась личной охраной Верховного, его вельмож и двумя сотнями внутренней стражи Чертога, Алой и Изумрудной. Имелись, правда, еще Лесные Стрелки, вооруженные лишь мощными охотничьими луками и длинными кинжалами. Лесной Стрелок умел за пятьдесят шагов попасть стрелой в мелкую монету, и под опытным командованием сотня таких стрелков была бы грозной силой, но, строго говоря, воинами эти превосходные лучники не являлись. Среди них были сокольничие, следопыты, псари и конюшие, скороходы и проводники по горам и лесу, в обычное время сопровождавшие короля на нечастых охотах.
Мятеж вылился в дюжину коротких, ожесточенных стычек, возникавших там, где личная гвардия Бастиана Ладрейна была атакована воинами Венаадда.
Самое жаркое сражение разыгралось в окрестностях казарм Изумрудной Сотни, окруженных Лесными Стрелками по приказу Бастиана. Копейщики Идалира, получив условный сигнал, сперва попытались скрытно, ножами и удавками, снять выставленные караулы. Но легче поймать на лету стрижа, чем скрытно подобраться к опытному охотнику — ночной воздух прорезали длинные стрелы с пестрым оперением, и почти каждый выстрел уносил чью-то жизнь. Копейщики, неся потери, укрылись в казармах, а в спину стрелкам вышла личная полусотня одного из вельмож, лорда Эвандейра, участвующего в мятеже на стороне Медвари. Лук — довольно слабое оружие, если противник находится на расстоянии вытянутой руки с мечом; эту истину познали на собственной шкуре Лесные Стрелки, когда их число мгновенно сократилось едва ли не вполовину. Прочие обратились в бегство. Высыпавшие вновь из своих укрытий воины Изумрудной Сотни тут же сцепились с «пурпурными» гладиаторами Ирваста, полусотня коих была придана Стрелкам для усиления, но подоспела слишком поздно, чтобы спасти их от разгрома.
Сталь звенела в ночи, в садах, окружающих темную громаду Древесного Чертога, и кое-где в городских кварталах Альвара, но в сумрачной глубине королевского дворца все еще царила относительная безмятежность — отголоски происходящего снаружи долетали сюда далеко не сразу. У самых Корней, на круглой площадке перед двойной радужно-золотой дверью, маялись пятеро «алых» гвардейцев во главе с десятником. Из-за золотых дверей не доносилось ни звука — Владыка, создавая этот зал, специально позаботился о том, чтобы его не беспокоили. Одна лестница, чьи ступени сияли белизной перламутра, изгибаясь крутой спиралью, вела отсюда наверх, к жилым покоям и кладовым Древесного Чертога. Две других зияли черными провалами, и идущий оттуда запах сырой земли подчас перебивал даже царящий повсюду аромат лаванды. Огибая Место Уединения, эти лестницы уводили еще ниже, к помещениям, о которых даже бесстрашные воины старались не думать. Склонный к некоторой излишней драматичности, Бастиан специально расположил свою комнату для размышлений на самой границе жизни и смерти — ибо ниже Корней находились Темницы Владыки.
Заслышав на верхней лестнице шаги, стражники встрепенулись. Судя по слитному топоту нескольких пар ног, спускалась целая группа, и десятник недоуменно нахмурился. Одиночный визитер в ночную пору мог быть сотником, проверявшим караулы, или кем-либо из дворцовых слуг, которого за какой-то надобностью призвал Владыка. В конце концов, мог заявиться Ирваст, которого при дворе недолюбливали за высокомерие и бессмысленную жестокость и который в последнее время что-то зачастил в подземелья Чертога. Но чтобы группа?.. Для смены караула рановато. Возможно, подвыпившие вельможи ошиблись коридором… Мысль о мятеже даже не пришла в голову гвардейцу, и тем не менее смутная тревога заставила его поудобнее передвинуть сабельные ремни, крест-накрест пересекавшие грудь.
Гости показались из-за изгиба лестничной спирали, и десятник вздохнул с облегчением. Пришел действительно Ирваст, и не один — за его спиной маячили трое мечников в пурпурных кожаных доспехах. Повелитель Йаули выглядел встревоженным, вместо свободной праздничной скабы, какую обычно носили гостившие в Чертоге вельможи, на нем почему-то был костюм для верховой езды из тонко выделанной черной кожи и высокие сапоги. На приветствие десятника альб едва кивнул, тут же заявив:
— Я должен поговорить с Владыкой. Немедленно.
— А Владыка согласен говорить с вами, господин? — как ни старался гвардеец оставаться бесстрастным, ехидный тон прорвался таки наружу. — Он очень занят сейчас. У него гостья.
— Проклятье! — прошипел Ирваст, хлестнув по ладони тонким стеком из полированного черного дерева, который постоянно носил с собой. — Так вот почему я не могу пробиться к нему Безмолвной Речью! Послушай меня, воин: я не могу сказать наверняка, но у меня есть основания полагать, что нынешней ночью…
— Сожалею, господин, — непреклонно прервал разгорячившегося вельможу гвардеец, — но Владыка строжайше повелел не беспокоить его ни при каких обстоятельствах. Впрочем, если вам угодно рискнуть своей жизнью, попробуйте… Я бы на вашем месте обождал. Девицу привели уже довольно давно, полагаю, она займет Владыку ненадолго.
Взбешенный Ирваст смерил десятника яростным взглядом, однако в словах стража был свой резон. Невовремя попавшись на глаза Бастиану, вполне можно было попасть в долгую немилость или под домашний арест. Бывало и похуже — принесший дурную весть или досужий сплетник, случалось, обнаруживал в постели скорпиона, падал с коня на охоте или исчезал при загадочных обстоятельствах…
— Я подожду, — буркнул вельможа.
Не прошло и четверти колокола, на протяжении которых Ирваст нетерпеливо мерил шагами поперечник просторной площадки перед золоченой дверью, как сверху снова долетел неясный шум. Из-за поворота лестницы показались воины в алых доспехах, спускавшиеся по двое, а за их спинами — смуглокожая красотка, заправлявшая охраной у Ирваста, и смутно знакомый альб, коего прежде пару раз видели в ее обществе. Десятник в изумлении приподнял бровь, а вельможа, едва глянув, чуть не выронил жезл — воительница, хоть и при кольчуге, была безоружна и бледна, ее запястья, равно как и руки ее спутника, схвачены узкими кандальными браслетами, а следом шагали еще двое «алых» с клинками наголо. Конвой уже ступил на круглую площадку и решительно направлялся к дверям, когда опешившие стражники наконец вспомнили о своих обязанностях — любых визитеров полагалось останавливать еще на лестнице — и десятник, шагнув вперед, решительно заступил пришельцам дорогу.
