Гарри Гаррисон - Недруги по разуму
– Ваши не пляшут, джентльмены. Совсем не пляшут, век воли не видать!
– Что это значит? – Навигатор Джек грозно уставился на Запечатлителя, затем поднял глаза к потолку. – Память, смысл!
– Непереводимая идиома, – откликнулся компьютер. – Но смысл ясен. Прошу внимания на экран.
Там мелькали цифры проигрышей. Счет Помощника Туба стремительно зеленел, но строчки Джека и Сура не изменили оттенков – видно, средства этих двоих были еще не исчерпаны. Но каждый из них стал беднее тысяч на двадцать кедетов.
– Не везет вам в карты, повезет в любви, – сообщил Язон, подмигнув Навигатору. – Есть одно предложение, сэр Джек. Велика ли ценность существа-хадрати, именуемого мрином? Я имею в виду, в кедетах?
– Этот мрин еще молод, неопытен, и цена его – двенадцатая дуо, – произнес благородный эрдж, мрачно уставившись на разбросанные по столу карты. – Почему ты спрашиваешь?
– Я готов выкупить этого мрина и отдам за него весь свой выигрыш. Больше двух дуо, если не ошибаюсь. – Прищурившись, Язон повернулся к экрану. – Если быть точным, два дуо и семь двенадцатых.
Запечатлитель Сур совсем по-человечески всплеснул длинными руками.
– Зачем тебе этот бездельник? Этот комок отвратительной шерсти?
– Вместо подушки. У вас, у ругов, нет ни подушек, ни матрасов, ни одеял… Это меня угнетает. Буду подкладывать мрина под голову, когда сплю.
– Я бы согласился, Хозяин, – сказал Сур. – В Рое ты можешь взять другого мрина, гораздо опытнее. Хоть целую дюжину!
– Не так все просто, – вмешался Помощник Туб. – Керр – хадрати, а о них Кодекс Первого Навигатора не упоминает. Следовательно, хадрати не имеют имущественных прав, а этот мрин – имущество!
«Рабовладельцы проклятые!» – мелькнуло у Язона в голове. Но, подавив приступ гнева, он произнес с каменным лицом:
– Я уважаю ваш Кодекс. Однако должен заметить, что за мной признано право владения любым имуществом, исключая мой скафандр, мой пистолет и мою аптечку. Ну, и кое-какие другие мелочи… Мы договорились об этом, когда начинали игру, и зафиксировали в Памяти. Не так ли, благородный эрдж?
Хозяин-Навигатор, сузив в раздражении глаза, сделал подтверждающий жест.
– Да, так! Занесенное в Память нерушимо, и я готов согласиться с твоим предложением. Мрин – тебе, кедеты – нам! Память, исполняй!
Глядя, как вновь желтеет счет Помощника Туба, Язон промолвил:
– В данном случае мы имеем пример взаимовыгодных торговых отношений. Мне что-то нужно от вас, я покупаю это за большую цену, и все довольны. А вывод, почтенные, таков: не лучше ли торговать, чем воевать?
Но эрдж оставил его последнюю реплику без внимания, буркнув:
– Нашу выгоду я понимаю. А в чем твоя? Мрин не стоит отданных тобой кедетов.
– Этот мрин стоит, – возразил Язон.
– Почему?
– Потому, что цену дружбы деньгами не измеришь.
Они сыграли еще пять партий. Две Язон проиграл, потом выиграл, проиграл и выиграл снова. В общем, сражение шло с переменным успехом, но ругами все более овладевал азарт. Это было заметно по блеску глаз, по хриплым или свистящим бессвязным звукам, по тому, как дрожат их клапаны и вибрируют слуховые мембраны. Их кожа – видимо, из-за прилива крови – изменила оттенок: у Навигатора она теперь казалась алой, а у двух его желтых собратьев – глубокого шафранового тона. Это стало особенно заметным, когда Запечатлитель Сур, расстегнув пряжки, спустил комбинезон до пояса. Его подплечные выступы трепетали в учащенном ритме, в такт биению скрытых за ними сердец.
Почти неизбежный результат, думал Язон, глядя на своих разгорячившихся партнеров. Эти руги, Дети Великой Пустоты, лишили себя столь многих удовольствий в жизни! Они не наряжались, не украшали свои тела и лица, не упивались роскошью одежд и блеском драгоценных побрякушек, не знали ничего о макияже и косметике; они не имели волос и не могли наслаждаться волшебным искусством парикмахеров. Больше того, они позабыли вкус изысканной пищи! Легкий наркотик или алкоголь, что содержался в розовых шариках, стал для них великим открытием, ибо ни кофе, ни табака, ни спиртного и остальных возбуждающих средств у них не имелось. Беспорочная, а значит, тоскливая, скучная жизнь! Ведь пороки людей суть продолжение их достоинств, и если представить, что вдруг исчезли чревоугодие и пьянство, то вместе с ними пропадет и возможность разумного наслаждения.
Впрочем, душа и разум не терпят пустоты, и это их свойство запечатлелось в законе компенсации, который формулировался так: что потеряешь на качелях, то возьмешь на каруселях. Конечно, руги тоже подчинялись данному правилу: потерянное на качелях моды и гурманства возмещали на каруселях игр. Потери оказались велики, и потому согласно закону компенсации любая игра была для ругов чем-то бóльшим, нежели просто развлечением. То был такой же важный элемент их жизни, как вечные странствия среди звезд, дань, получаемая с хадрати, и войны с враждебными кланами. Они относились к игре с таким же чувством, как люди к сакральному священнодействию, и потому, как верно угадал Язон, игра была их фетишем, а значит, ахиллесовой пятой.
Прошло какое-то время, и строчки, принадлежавшие боссу Джеку, его Помощнику и Запечатлителю, окончательно позеленели. Навигатор велел убрать их с экрана, и теперь троица ругов успешно обнуляла корабельный счет. Он не был, разумеется, неисчерпаемым, но средства, хранившиеся здесь, уже измерялись не тысячами, а миллионами кедетов, что придавало игре пикантную остроту. Ставки выросли до трех дуо или шестидесяти тысяч, битва шла за второй миллион, и блаженное чувство вдруг охватило Язона – словно, сменив тесную ванну на просторный бассейн, он может теперь порезвиться в собственное удовольствие. Конечно, еще лучше было бы в океане… Сотни тысяч, даже пара миллионов – слишком мелкий водоем для игрока его квалификации. Хотя, с другой стороны, каков обменный курс кедетов на галактические кредиты? Может, один к десяти или даже к сотне?
Он предавался таким раздумьям, мысленно зондируя карты соперников и временами принюхиваясь к их боевому духу. Кажется, все было в полном порядке, и с картами, и с духом; благородный эрдж завелся и был готов сражаться до последнего – тем более, что ему выпала красная флеш-рояль, Помощнику – желтая, а Суру – каре Творителей. Язон ухмыльнулся, обозревая их физиономии, горевшие азартом. Очень волнующий – даже приятный! – момент, когда пришли такие карты всем партнерам! Правда, не без его участия и не без помощи ловких рук и телекинетического дара… Себя он тоже не обидел – сдал каре Творительниц.
Счет корабля иссяк, окрасившись яркой зеленью, и Запечатлитель Сур с торжествующим свистом выложил свое каре. Вид у него был такой, словно он спас Вселенную от тепловой смерти или в крайнем случае доказал, что энтропия не растет, а убывает, и потому в далеком будущем Вселенная преобразуется в хрустальную сферу, усеянную жемчугом и самоцветами.
