Андрей Щепетов - Хроники космического пирата
– Одному идиоту не понравились мои манеры, – пояснил я.
– А-а, ясно. Я всегда говорил, что тебе не достаёт воспитания. Ну ничего, времени у нас теперь, хоть одним местом жуй, я тобой займусь. А этот нечёсаный примат, – Квинкер заглянул мне за спину, где расположился Дрон, – тоже проштрафился?
– Сэр, – подал голос мардак, – разрешите я сделаю его чуточку вежливее. – Позади принялись разматывать скотч.
Я ухмыльнулся, умению межгалактических рас прятать вещи в складках одежды или туловища можно только позавидовать. Ну вот, куда он заныкал здоровенный рулон? И главное зачем? Не иначе как для пенальца.
– Ладно, – я поднял руку, прерывая неначавшуюся экзекуцию, – показывай, как устроился.
Глаза начали постепенно привыкать к сумраку, и то, что они видели, мягко говоря, не нравилось. Если в двух словах, нас засунули в каменную сырую камеру, где не было ничего, кроме нескольких каменных же лежаков без намёка на постель или хотя бы солому. Никакого освещения, единственным источником света было то самое маленькое окошко с решёткой.
– Н-да, – протянул я, – хреновато тут у тебя.
– Извиняйте, – развёл руки жабоид, – апартаментов не предусмотрено, а вот «всё включено» организовать можно.
Мы с Дроном непонимающе уставились на пенальца, неужели пребывание в карцере так действует на психику? Квинкер, оценив скепсис, отразившийся в наших глазах, подошёл к двери и начал в неё барабанить. Вскоре послышался лязг засова, в проёме возникла фигура стражника.
– Чего тебе? – срывающимся голосом пропел он.
Квинкер начал что-то нашёптывать, активно жестикулируя, затем полез под робу, выудил две шуршащих бумажки, которые из одних рук мгновенно перекочевали в другие. Охранник, не забыв закрыть дверь, исчез.
– Ты что, дал ему денег? – поинтересовался Дрон.
– А тебе хочется питаться вот этим? – Квинкер сунул лейтенанту под нос невзрачный кусок, похожий на хозяйственное мыло. Дрон брезгливо поморщился. – Это называется сафатра, по-моему идеальная штука для травли тараканов, а вот для жратвы вряд ли подходит. Хотя, мардакам, может и по вкусу.
Дрон наверняка провёл бы разъяснительную беседу по поводу своих вкусовых пристрастий, но в этот момент снова лязгнул засов, в двери с объёмистой сумкой в руках появился всё тот же охранник.
– Погоди, – подошёл я к Квинкеру, когда фарянин ушёл, – это что, получается здесь можно купить всё?
– Ну, всё не всё, – бормотал Квинкер, ковыряясь в пакете, а жратву раздобыть можно. Правда, у тебя это вряд ли получится, про немытого, – жабоид зыркнул в сторону Дрона, – вообще молчу, но я-то договориться сумею всегда. Так что держитесь меня, не пропадёте. Да, – вскинулась эта наглая морда, – совсем забыл, этот банкет – за ваш счёт.
Я давно знал, что пенальцы – раса жадная и эгоистичная, взвалить собственные расходы на других у них в порядке вещей. Единственное, что им можно противопоставить – это логика и железные аргументы.
Последние представил Дрон, сунув под нос прохиндею мощный кулак, приведение доводов, как всегда, легло на меня.
– Мы с лейтенантом, – менторским тоном начал я, – попали сюда неслучайно. Драка была лишь поводом. Думаешь, нам сильно хотелось в карцер? Разумеется, нет. Единственной целью, движущей нами, являлось желание помочь товарищу, попавшему в беду.
– Да в какую беду… – начал было жабоид, но я его перебил:
– То обстоятельство, что у тебя есть более или менее сносный провиант, является слабым утешением. Так как денег у тебя надолго не хватит.
Квинкеру, судя по всему, такая мысль в голову не приходила, он растерянно чесал пальцем в затылке.
– Так что через неделю ты стал бы грызть эту, как её, – я указал на непривлекательный брикет, – суматру…
– Сафатру… – обиженно буркнул Квинкер.
– Один хрен, – кивнул я, – так вот, жевал бы ты её, как миленький. И не знаю, насколько при такой диете тебя бы хватило.
– А с вами что, выдадут талоны на усиленное питание?
– Не выдадут, – согласился я, – но переносить тяготы компанией легче. К тому же, общий депозит превышает твой в три раза, а это, согласись, немало.
Выводы спорные, хотя бы в той их части, что число едоков тоже увеличилось, но моя отповедь, как ни странно, повлияла на Квинкера. Вероятно будущее, обрисованное мной, показалось ему малопривлекательным.
– В общем так, – я решил больше не мучить зелёного нравоучениями, – траты, – я кивнул на пакет, – будем делить между всеми членами концессии. Доходы тоже, вопросы есть? – вопросов не было. – Давай, показывай, что у тебя там.
Квинкер принялся шуршать обёртками, от запахов, разнёсшихся по карцеру, рот мгновенно наполнился слюной. Я поймал себя на том, что не помню, когда ел в последний раз. Расположившись вокруг одного из лежаков, куда Квинкер выгрузил провизию, мы принялись за еду.
В контрабандный ассортимент входило что-то вроде копчёного мяса с лимонным привкусом, ещё была рыба не рыба, в общем, фиолетовое филе, слегка отдающее тиной, наконец, бутыль какого-то пойла. Квинкер разлил мутную жидкость в одноразовые стаканы, квакнул «c новосельицем!» и опрокинул в себя, сморщился как старый валенок, наконец, громко крякнул.
Мы с Дроном ждали, сдохнет или всё обойдётся параличом. Ничего подобного, Квинкер икнув, буркнул «пардон» и улыбнулся обворожительной жабьей улыбкой. При этом глаза земноводного приняли характерный соловый вид.
– Ну, чего ждёте, – пьяно буркнул он, – особьего. Тьфу, обосс… пардон. Обособленного предложения? М-м? Дай сюда, – зелёная лапа потянулась к бутылке, я оттолкнул.
– Ладно, Дрон, – я чокнулся с лейтенантом, – где наша не пропадала! – и, выдохнув, принял на грудь.
Горло обожгло, вкус у пойла оказался довольно противным, что-то вроде смеси валерьянки с хреном. Но бодрит. Да ещё как, в голове моментально зашумело, на душе захорошело, все проблемы ушли на второй план, веки налились тяжестью, я кое-как дотопал до ближайшего лежака, лёг и уснул.
Не знаю сколько проспал, очнулся от ощущения опасности. Во рту сухо, хотя голова не болит. С соседней шконки доносится тихий храп: Квинкер дрых, уткнувшись лицом в каменный лежак. Справа, вздыхая могучей грудью, сопел Дрон. Сонное царство, блин. Сквозь окно проникал слабый зелёный луч, вероятно, от того странного свечения, что мы наблюдали на зоне. Луч подрагивал и в его призрачном свете я разглядел нечто ползущее по стене.
Сон сняло как рукой. По вертикальной поверхности передвигалась мелкая, но отвратительная тварь. Скользкая, липкая, состоящая из множества сочленений пятихвостая гусеница, с шипом вместо головы. С шипа постоянно капала слизь, в том месте, куда она попадала, оставалась чёрная, словно след от ожога, отметина.
