Андре Олдмен - Древо миров
Схватка тем временем постепенно превращалась в настоящее сражение. Те, кто еще держался в седле, обменивались ударами копий по краям площадки, но выбитые из седел аргосцы, вместо того чтобы, согласно правилам, покинуть поле, обнажали мечи и накидывались на аквилонских всадников, бросали под ноги коней обломки копий и, заставив таким образом какого-нибудь аквилонского рыцаря спешиться, тут же вступали с ним в смертельную сечу. Вооруженная алебардами стража пыталась было разнять дерущихся, но вскоре сама была втянута в битву.
Многие аквилонские рыцари были убиты, прежде чем поняли, что бугурт превратился в настоящее побоище. Аргосцам удалось получить временное преимущество, они разбили ряды аквилонцев на отдельные группы, окружили и атаковали со всей возможной яростью. Казалось, их действия были спланированы заранее, и каждый отряд отлично знал, что нужно делать.
Дагеклан вовсю орудовал булавой, прокладывая дорогу: невдалеке он заметил черный плюмаж и золотой шлем короля. Рядом было лишь двое аквилонских рыцарей в окружении дюжины аргосцев, и Железная Рука поспешал на помощь, уже осознав, что стал свидетелем грандиозного заговора, и бугурт затеян с единственной целью: убить Конна.
Он был в полете копья от короля, когда увидел двух всадников, летящих во весь опор к сражающейся группе с разных сторон. Слева приближался граф Рабрагор, его прямостоящий ягуар грозно скалил зубы с продолговатого щита. А справа, в сопровождении пяти — шести аргосских рыцарей, несся правитель Арракос: красно — золотые перья его шлема развевались по ветру.
Завидев врага, король развернулся к нему лицом и опустил копье, готовясь дать шпоры коню.
— Да здравствует свободный Аргос! — ревели десятки глоток.
Дагеклан увидел, как за спиной короля расступаются аргосские всадники, чтобы пропустить графа Рабрагора. Это сильно озадачило кампанария, но когда граф опустил копье, целя в спину короля, Железная Рука все понял и пустил своего коня в бешеный галоп.
Конн поскакал вперед, прикрывшись щитом и готовясь сразить копьем Арракоса, но спина короля была открыта, а лошадь Рабрагора набрала такой бег, что быстро настигала королевского скакуна.
Острие графского копья было всего лишь в пяти локтях от левой лопатки Конна, когда лошадь Рабрагора со всего хода врезалась в королевскую. Удар был столь силен, что обе упали в десяти локтях от места столкновения, запутавшись стременами, и граф, словно вихрь, пронесся мимо.
Теперь он оказались лицом к лицу со стремительно приближавшимся Арракосом. Рабрагор пытался осадить лошадь, но та не слушала узды и летела вперед, словно стрела, выпущенная из тяжелого боссонского лука.
Правитель Аргоса увидел только, как упал король, и вместо ненавистного сюзерена невесть откуда возник рыцарь, на щите которого щерил зубы стоящий ягуар.
— Нергал тебя задери! — завопил Арракос, тщетно натягивая удила. — Ты не…
Это были последние слова в его жизни. Рабрагор силился поднять нацеленное копье, но порыв ветра пригнул его вниз, и острый наконечник ударил прямо в щель вызолоченного забрала, разлетевшись на сотни сверкающих осколков.
Когда сопровождавшие Арракоса рыцари соскочили на землю и с трудом подняли изогнутый наличник, они в ужасе отшатнулись: лицо Арракоса превратилось в кровавую маску.
Конн, освободившись из-под упавшего коня, вскочил на ноги и гневно уставился на незнакомого рыцаря, только что сбившего его наземь своей лошадью.
— Что это значит, месьор?! Кто вы?
Кампанарий назвался и, указывая на Рабрагора, сказал:
— Удар шел вам в спину, государь. Подлый удар, и нанести его готовился граф Рабрагор.
Услышав эти слова, граф поднял забрало и громко воскликнул:
— Клянусь Митрой, я спешил на помощь Его Величеству, чтобы заслонить его грудью…
— И для того целил копьем ему в спину?
— Ложь!
Дагеклан поклонился королю.
— Дозволит ли государь решить это дело Божьим Судом? Я вызываю графа на поединок и готов одолеть его в знак доказательства своих обвинений.
— Вначале нужно окончить бугурт. Хотя он и превратился в побоище по вине аргосцев, мы не должны…
— Все уже кончено, государь!
Железная Рука указал на белый вымпел, поднятый одним из приближенных Арракоса на конце копья. Это означало — Аргос пал.
Судьи на деревянных башнях тоже заметили белое пятно и поспешили спустить флаг Аргоса. Фанфары и трубы возвестили победу аквилонцев, и публика разразилась радостными криками: за тучами пыли никто так и не заметил, что все правила бугурта были сегодня нарушены.
В сопровождении Дагеклана и еще нескольких рыцарей Конн подъехал к неподвижному телу правителя Аргоса.
— Мы сдаемся, — мрачно молвил аргосец, державший копье с белым флажком на конце. — Наш сюзерен мертв.
— Это я сразил негодяя, Ваше Величество, — поспешно сообщил Рабрагор, — не слушайте наветов какого-то там…
— Пророчество все же сбылось, — произнес король задумчиво.
Граф протестующе замотал головой.
— Пифия предсказала, что вы можете погибнуть от моей руки, это так, но вы ведь сделали предложение блистательной Эльтире и формально власть на несколько дней перешла к Совету Лордов. Я не мог бы нанести даже… даже нечаянный вред своему королю…
Конн прямо взглянул в лицо графа, и тот невольно опустил глаза.
— Вспомни, что сказано в предсказании, — сурово произнес Конн. — «Прямостоящий ягуар на черни в звоне ристалища убьет повелителя, вонзив копье в золотую клеть». Шлем Арракоса вызолочен, и ты его убил. Теперь мы знаем, кто был твой истинный господин.
Лицо Рабрагора мертвенно побледнело.
— Нет… — прошептал он.
— Ты принимаешь вызов месьора Дагеклана, дабы доказать свою невиновность?
— Дагеклана… — Граф шарил вокруг невидящим взглядом, словно опасаясь обнаружить за плечом лик самой смерти. — Но он имеет ко мне счеты… И мне надо подготовиться…
— Здесь и сейчас, — оборвал его Конн, — иначе я отправлю тебя в Железную Башню к палачам, и мы обойдемся без Божьего Суда.
Рабрагор молча тронул коня и отъехал на пару десятков шагов. Думая, что граф готовится к бою, Дагеклан опустил забрало и установил поданное одним из рыцарей копье в седельный упор.
Рабрагор неподвижно возвышался в седле, словно бронзовый памятник утраченным надеждам.
Вдруг он быстрым движением вытащил кинжал, поднял руку и вонзил острый клинок себе в горло.
Когда Конн, Железная Рука и другие аквилонцы подскакали к упавшему графу, он был уже мертв.
— Лучшее доказательство того, что он состоял в заговоре с аргосцами, — сказал король. И добавил задумчиво: — А может быть, не только с аргосцами…
